Прежде всего, я хотел бы попросить прощения и предупредить о наличии изрядного русского мата в этом рассказе, без которого он, к сожалению, и не состоялся бы.
Прошу Вас, не читайте, если Вы допускаете возможным остаться недовольным, только по причине присутствия в тексте произведения бранной речи.
Вам когда-либо приходилось умирать? Думаю, нет. Если да, то Вы меня поймете. Это чертовски интересное чувство, если смотреть с точки зрения опыта, но и довольно неприятное, если смотреть с точки зрения жизни. Думая о таком хочется смеяться. Была бы жизнь маленьким и, судя по всему, достаточно затраханным человечком, который восседает на Вашем плече, он бы сказал что-то в роде: Да, ****ь! Это же надо просрать меня дважды? Сейчас, и еще… ммм… ну, в общем, само слово «просрал» я думаю, будет невьебенно точной эпитафией, высеченной между годами твоего рождения и смерти.
Сложно описать словами процесс смерти. Да, да, именно процесс. Честно говоря, я и не сомневался, что все не закончится этаким салютом или банальной сменой света на тьму. Нет, все происходит гораздо продолжительней, нежели первая эякуляция прыщавого юнца, которому посчастливилось оседлать девушку, чье нагое тело, вероятно, ему больше не удастся увидеть. Это напоминает скорее мучительно длительный процесс развода, когда твою жизнь раскладывают вереницей листов, исписанных твоим потом и кровью, на столе времени, который уже оставил на твоем лице печать испытаний: художественного вида ожог от огня, красные глаза от воды, и приличную шишку от медной трубы. Видимо, когда говорят о том, что жизнь бьет ключом, подразумевают ключ разводной. В моем случае это именно так.
Все эти клинически мертвые мудаки, вернувшиеся к жизни нагло врут. Вот именно. Свет в конце тоннеля, описуемый большинством из них, является, по-видимому, ни чем иным как жопой, из которой ты выбираешься, лишившись бренного существования. И это не может не радовать, так как сам процесс смерти является отличной закалкой, прежде чем твоя грешная задница попадет в ад. Да, теперь я верю в то, что он реален. Пока еще я там не побывал, но не могу себе представить иной локации, где таким говнюкам как я самое место.
Ах, да. Так же не верьте всем тем чревовещателям или людям, проводящим спиритические сеансы, которые пообещают Вам беседу с Вашим усопшим дедушкой. Я и раньше не предавал их роли никакого внимания, но теперь я скажу наверняка: уж поверьте, не от того Вам не услышать гласа покойников, что их существованию пришел полный и бесповоротный конец, а по той простой причине что никто из нас и не подумает с Вами беседовать. Да, здесь приходит чувство абсолютного наплевательства. Никому и в голову не придет отзываться на просьбы попросить к кристальному магическому шару господина Кеннеди. Алло? Алло? Есть кто?
Несомненно, в чем-то сам процесс приносит удовольствие. Когда наконец утихает боль, (а никто из Вас, засранцев, не пройдет этот этап не испытав нехилых мучений) наступает умиротворение, когда ты осознаешь все то, чего не мог постичь, находясь в состоянии постоянного похмелья от жизни. Ты находишь ответы на все свои вопросы, открываешь все тайны, узнаешь все секреты. Но. Это длится недолго. Затем на тебя падает охренительно тяжелый груз твоих грехов и провинностей. Вроде как должно было отпустить, но нет. Тут тебе вспоминают все. Даже сраный бублик украденный в магазине в возрасте двенадцати лет, когда ты пытался доказать этим ублюдкам, называющим себя твоими друзьями, что твои яйца уж точно не самые маленькие. Все это вбивается стальным гвоздем в твою голову, подтверждая, что за все приходится платить.
Постепенно твои страдания переходят в очень интересное состояние. Интересное тем что, в принципе, состоянием то это и назвать нельзя. Это… ммм… нуу… скажу проще: дальше ты не чувствуешь вообще нихрена.
Вообще.
Глупые мыслишки в уже пустой голове.
Вот бы халвы сейчас.
И, несомненно, пора сменить шампунь.
А затем ты стоишь в очереди, и ожидаешь своего суда, или что уж там. Утверждать не стану – туда еще не добрался. Я спрашивал у ребят, которые здесь со мною в очереди, но никто не знает. Все либо с серьезным выражением лица машут головой из стороны в сторону, либо отшучиваются. И так продолжается вечность. Возможно, это и есть ад?
Я не знаю.
Нам еще не сказали.
Возможно, объявят позже.
Ну вот, пожалуй, и все. Пока мне рассказать больше нечего. Хотя нет, постойте. Есть еще кое-что, о чем я забыл поведать.
Это не ложь, о том, что прежде чем умереть перед глазами проносится вся твоя жизнь. Вернее, она не проносится – ты ее снова проживаешь, правда, очень быстро. И только лучшие моменты. Знаете, как в сопливых голливудских фильмах, когда ты наблюдаешь кадры старой кинопленки с проектора. Ты видишь все, и не зависимо ни от чего, ни за что бы, не изменил ни секунды своей жизни. И ты понимаешь, что все те страдания, которые ты перенес в жалком теле, и все те мучения, что наверняка ждут тебя там, в конце этой очереди, стоят всего того, что ты увидел. И ты ощущаешь это всего лишь секунду…
И забываешь об этом, так как уже чувствуешь жар раскаленного чана, в котором тебе еще вариться с вечность. Вот оно мгновенье упоения, и поехали дальше. Просить прощения, каяться, работать, не знаю. Перед кем все это проделывать, я так же не уверен, но, судя по всему, придется. Ведь порой ты понимаешь, что хоть и называл все это время себя атеистом, или как уже будет угодно, но где-то глубоко в душе ты верил в то, что там, ввысоке, над твоей головою есть тот добрый бородатый старичок, который спасет и сохранит, простит согрешения и, в конце концов, позовет тебя с собой на мягкое облако, где Вы сядете вдвоем, и будете болтать о том, о сем целую вечность.
А теперь ты понимаешь, что ты в жопе и, не уверен, что увидишь свет в ее конце. Надо было, ****ь, идти в буддисты.
И пока я не дошагаю к концу этой гребаной очереди, я так и не узнаю, кто был прав. Чей лживый божок был всего лишь громким пшиком. Тогда любой из нас мог бы схватить этого идола за его плешивую бородку, или что еще, и прокричать прямо в его глаза: зачем же ты все это время водил нас за нос, старый лицемерный ублюдок! Тебе в пору умереть здесь, и сейчас!
- Отставить!
- Это верно. Что же мы звери? Убивать не станем. Обойдемся показательным четвертованием члена.
Но это уже не важно. Ты выглядываешь из очереди в поисках девушки разносящей кофе. Но не находишь. Кажется, что все, что тебе сейчас нужно может уместиться в крошечную кружку. Стоило подумать об этом раньше. И голову стоило бы вымыть. Как то неудобно сейчас будет отчитываться за деяния свои с грязной головой.
Черт.
Надо будет прелюбезнейше попросить прощения. Интересно, это зачтется?
ХХХ