Белочка пришла к Медвежути. Тот валялся около своей берлоги.
- Привет, Жуть. – так белочка обращалась к нему.
- Привет, Эллочка, - так он обращался к ней. Так её звали. Ведь должны были как то звать. Белочка продолжила.
- Ну и как жизнь?
- Плохо, признался Жуть.
- Чего так?
- Да вот одиноко. Ещё не так давно мы общались по телефону, а сейчас что-то сломалось. И вот.
- Да ладно тебе грустить. Вот я пришла к тебе лично. Тебе должно быть веселее.
- Нет, мне всё равно грустно. Мне кажется, что не в телефоне что-то сломалось, а у нас. Без телефона мы стали дальше.
- Это как дальше?
- Не знаю. Я перестал верить в чудеса. Если раньше я летал где-то в облаках. Было лето. Полно малины. То сейчас осень и нужно скоро впадать в спячку. Я готовлюсь.
- Понятно всё с тобой. Не до любви…
- Вот вот. Медведи зимой спят. С этим ничего не поделать.
- Но потом то будет опять весна.
- Ну и что. Белочки приходят и уходят. А кушать хочется всегда. Разве белочка пара медведю?
- А чем не пара?
- Ну не знаю. Они, то есть ты тоже, ну и другие до тебя…не понимают нас медведей до конца.
- Это как?
- Ну вот мы самцы. То есть я вроде как тоже. Ну нам бы медведиц, потомство там понимаешь. Ну это типа так, если бы я был, как все. Но ты же знаешь, я какой-то странный. Меня интересуют ответы на многие вопросы, что я не успеваю думать о медведицах. Вот ты другое дело. Ты белочка. С тобой как-то проще общаться.
- Ну, ну. Спасибо за комплимент. Зря ты, конечно про себя так, в смысле что не успеваешь думать про то, про что думают в основном другие. Ты и вправду особенный. Поэтому я и прихожу к тебе.
- Спасибо, Элла. За поддержку и всё такое, но тебе бы тоже не мешало бы подумать о самцах.
- Нет спасибо. Мне хорошо с тобой.
- Чем? Я сколько не пытаюсь развлекать тебя. Ставить тебе музыку слушать разную, играть для тебя на гитаре. Ты больше слушаешь, но ничего не говоришь. Нравится тебе или нет.
- Нравится, наверное. Я ещё не определилась. Я в нирване вообще-то наверное где-то нахожусь. Ведь меня на самом деле нет. Я только перед тобой являюсь. Ты разве ещё этого не понял.
- Догадываюсь. Чтобы что-то понять – повод нужен. А ты мне его не давала. Видишь ли существует много условностей.
- Это каких?
- Хотя бы то, что ты в нирване, а я нет.
- Ах! Это. Не обращай внимание. Поначалу все не понимают. Пугаются. На самом деле не важно где я и где ты, главное, что сейчас мы вместе. Понял?
- Немного. Наверное. И всё -таки? Как так может быть, что ты как бы есть, но тебя как бы нет? То есть, ты не здесь, а в нирване?
- Жуть? Ты задаёшь слишком много вопросов. Когда я прихожу, ты как бы тоже оказываешься со мной там.
- А-а! А там это где? В смысле а что такое эта нирвана?
- А ты разве не чувствуешь? Жуть? У тебя должны быть чувства.
- Должны. Я понимаю. Вот знаешь, когда то давно…
- Жуть, всё. Стоп. Хватит. Мне не интересно твоё давно. Мне интересно сейчас.
- Хорошо, Элл. Сейчас, так сейчас. Вокруг лес, даже сухие ягоды осыпались. Отошли осенние опята, с жёлтыми, как опавшие листья с деревьев шляпками, которые иногда по утрам уже покрывались первым инеем и похрустывали ледком под моими лапами. Есть не ем, а подавить люблю, как и посидеть на горе холодным осенним днём и погреться в лучах остывающего солнца.
- Да ты поэт, Медвежуть. Как солнце может остывать? Это просто планета не тем боком к нему поворачивается. В Австралии, например сейчас весна. Нам бы туда. Жалко что зверей в самолёты не пускают. – Белочка задумчиво растянула последнюю фразу.
А Медвежуть, тоже в пример ей медленно произнёс:
- А ты…. говоришь…, Нирвана…!? В нирване всё всегда должно быть хорошо. Ну может не всё хорошо, так не бывает, когда всё хорошо, в смысле идеально, нет. Хорошо, в смысле, для всех. Так, что радует. Да что там для всех. Для меня должно быть хорошо. Только я почему-то этого не очень чувствую. А ты сказала, что я с тобой сейчас должен быть в нирване, раз ты пришла.
-Давай подумаем вместе, Жуть. Ты чего-то не догоняешь. Тебе должно быть не плохо. Может ты не о том думаешь?
- Не знаю. Может. А о чём думаешь ты?
- Я? Но не о противоположном поле точно. Вот согласись, что и ты не очень то обычно думаешь. Ты же поэт. Летаешь в облаках. Когда ты сидишь там у себя на горе, разве ты думаешь о медведице? Может весной. Но сейчас же осень. Ты должен больше думать о берлоге. Тепло ли тебе будет зимой лапу сосать. Да знаю, что и не об этом ты думаешь. У тебя своя нирвана. Музыка. Стихи. Проза.
- Ага. Ты как всегда права. Когда, как ты сказала, Солнце с трудом нагревает мне правый бок, потому, что Земля не тем боком повернулась, а на самом деле залетела не с той стороны, крутится то она наискось и вот этим сикосом наискостью всегда повёрнута одним боком, думаешь я этого не знаю? Знаю, только отказываюсь верить. Мне проще заметить, что Солнце стало ниже, а не думать, что да каким местом вокруг чего крутиться. Согласись? А думаю я о том мире в котором хотел бы жить. Нет. Наш мир может быть и не плохой. Просто мы не правильно к нему относимся. Всё же зависит от нашего отношения к нему. Та же нирвана. Это, наверное такое состояние, когда вообще мало о чём думаешь. Зачем думать, когда и так хорошо. Наверное более счастливы те, кто меньше других думает. Счастье - быть дураком. Эти два слова, наверное должны быть синонимами.
- Жуть, счастье и дурак – не синонимы. Я, конечно в чём-то с тобой согласна. В том, что от большого ума может быть только горе. Знаю, что и ты не глупый. Боюсь, только, что ты никогда не придумаешь такой мир, в котором ты бы был счастлив.
- Может быть и так, Элла. Может быть и так. Но я не хочу сдаваться.