Серьезный и взрослый Лис сидел за письменным столом и задумчиво смотрел в пространство перед собой. Где-то там, за закрытыми дверями кабинета возились их с Мартой дети. Сама жена ушла за покупками, а Лис, который временами предпочитал поработать дома, чтобы из рабочего офиса «выветрился запах тотальной орабоченности», остался с детьми дома.
Работа продвигалась неторопливо, без лишних усилий. Лис правил очередную свою заметку для нового тома некой энциклопедии и параллельно погружался в юношеские воспоминания или просто смутно грезил о чем-то едва уловимом... То перед его глазами возникали кожаные серо-синие сапожки Марты, легко ступающие по палой листве, то вспоминались падающие в прозрачном воздухе хлопья снега, которые так и хотелось поймать на язык... а в его руке - ее рука в смешной рыжей перчатке... Уоррен, сам не понимая отчего, вдруг глубоко вздохнул и вновь опустил взгляд на статью. Отрешенно зачеркнул слово «идиосинкразия» и... Опять надолго задумался...
Парой минут позже он зачем-то достал из левого ящика стола конверт и листы белой бумаги, чуть помедлил и аккуратным, почти каллиграфическим почерком написал наверху листа: «Конец детства». Он и сам не знал, напишет ли странное, несколько неожиданное письмо Марте, в которую до сих пор был влюблен как мальчишка или это будет ностальгическое письмо самому себе: уже почти исчезнувшему ребенку... возмужавшему юноше, а может, и чуть поглупевшему от ежедневных забот взрослому?.. Лис писал и писал, не перечитывая и ничего не правя... а когда исписал так несколько листов, вдруг откинулся на мягкую спинку кресла и через минуту... Уснул.
Дверь распахнулась и в кабинет бесшумно вошла Марта. Она подошла было к Лису, но заметила, что он спит и хотела было также незаметно не беспокоя его удалиться, когда ее взгляд вдруг упал на исписанные листки. Она склонилась над столом и, едва заметно улыбаясь, пробежала глазами строки, написанные чересчур аккуратным, но таким родным почерком... А когда Марта также бесшумно выходила за дверь, ее глаза светились гордостью и любовью.
И это было весьма странно и загадочно, так как в записках Уоррена, честное слово, не было совершенно ничего особенного...