Нилариа переехала жить к нам. Я очень хотел, чтобы у них с Аркандом все получилось, и искренне желал им счастья, но чужие пожелания гулко падают вниз, как камень на дно пересохшего колодца, когда сами люди не могут, не умеют, или не готовы быть счастливыми.
Они часто ссорились, ругались на весь замок, при этом Арканд всегда кричал громче, и периодически Нилариа исчезала. Занятый своими делами и гонцами с рудников, я думал, что она уезжала домой. А оказалось, что он ее выгонял. Иногда среди ночи. Куда она уходила? В дом к его матери.
Узнав обо всем этом, я однажды поехал туда, привез ее назад, и очень ясно попросил Арканда больше не сметь выгонять Нилариа. Он обиделся, посчитав меня предателем «мужской солидарности». Я поговорил бы с ним как следует, но приехал очередной придворный металлург с огромной книгой того, что он назвал «тайнами металлургического процесса», которые он хочет доверить мне в обмен на мои знания. Пролистав книгу, я достал перо и чернила, и, к ужасу владельца, стал вычеркивать оттуда целые абзацы.
Металлург переписывал процессы и технологии под мою диктовку, когда в соседней зале снова начался скандал. Так мы и жили. Если бы я не был так занят, то, может, нашел бы время сесть с Аркандом, и нормально поговорить о его неприемлемом поведении, но вместо этого между нами образовался обрыв, который очень быстро превратился в пропасть.
Сначала я ждал, что она сама об этом ему скажет. Но дни проходили за днями, я уже ясно чувствовал повысившееся количество меди в ее крови, а она все молчала. Наконец настал день, когда я понял, что должен вмешаться.
Я поймал его на лестнице, когда он как обычно, убегал к друзьям в кабак. Нилариа помогала Натакруне на кухне, и они так гремели посудой, что по идее не должны были ничего услышать.
- Арканд, какие у тебя планы на ближайшее воскресенье?
- Никаких. – Он пожал плечами.
- Нилариа беременна. Было бы неплохо сыграть свадьбу как можно скорее, пока это все не стало видно.
Может не надо было так резко про воскресенье и про свадьбу, но что еще я должен был сказать? «Нилариа беременна, пойди наруби дров, зарежь гуся, и мы это будем праздновать»?! Или так: «Нилариа беременна. Не знаешь ли ты, кто в этом виноват? И если знаешь – скажи нам, потому что кто-то уже должен взять на себя за это ответственность.»
Я и не надеялся, что он обрадуется. Мы его до этого совместными усилиями пытались женить на Нилариа по-хорошему, и он уже тогда извивался, как уж на сковородке, а теперь все – отступать некуда, но его реакция превзошла все мои самые худшие ожидания.
- Откуда ты знаешь? – Нет, меня не спросили. Мне бросили вызов.
- Ну знаю, потому что срок уже большой – ошибиться невозможно.
- А мне кажется, что ты знаешь, потому, что тот, кто это сделал, всегда знает, потому что если бы это был мой ребенок – то я бы тоже знал наверняка!
Я опешил. Времени на размышление мне не дали, потому что, видимо, ответа на его несокрушимую логику не требовалось, и Арканд, не спросив разрешения, быстро ушел, оставив меня стоять в оцепенении.
Все, приехали.
Я все еще в растерянности стоял на лестнице, когда мимо меня с метлой прошла Нилариа.
Бедняга, с тех пор как я вернул ее в замок из дома матери Арканда в последний раз, она так и выполняла все обязанности прислуги, оправдывая перед людьми жизнь под одной крышей с мужчиной, который и не отпускал, и не женился.
- Лорд Гидеалис, с вами все в порядке?
Участливая, нас ждет веселая ночка, после того, как я пошлю за твоим дружком, который только что обвинил своего хозяина в сожительстве с его невестой, и смотался на пирушку. А попировать он не успеет, и поэтому вернется трезвый и злой. Занятная будет картина маслом с беременной женщиной посередине, но альтернативы разбирательству я не видел.
Отослав Литтирена за Аркандом в «Глоток Сладкой Удачи», я отвел Лари в одну из комнат на галерее и вкратце обрисовал ей ситуацию.
- Да не были вы со мной близки, вы меня даже пальцем не тронули!
- Ну мне-то это не надо доказывать. – Я усадил ее на пыльное покрывало кровати, которого, видно, не стирали с тех пор, как я сюда переехал. – Значит так, мы должны разработать стратегию защиты. Про замужество с ним не начинай, наша задача пока только убедить его в том, что ребенок – его.
- Его это ребенок… - Больше не в силах крепиться, она сорвалась в слезы.
- Я знаю, Нилариа. Я знаю, что ты была ему верна, а что было до него, то быльем поросло. Мне нужно, чтобы ты сейчас максимально успокоилась и взяла себя в руки. Он скоро будет здесь. Не тебе первой, не тебе последней доказывать свою невиновность. Если мы не уговорим его жениться на тебе сегодня, то у нас есть еще время. – Я взял ее за руку, успокаивая. – Восемь недель – это большой срок, но у нас есть еще недели две или даже больше, прежде чем это станет заметно.
- Угу… - Она стала утираться маленьким кружевным платком.
- Выходы у тебя есть. Вариантов много. На улицу я тебя не выгоню. Кров и хлеб будут у тебя всегда, а если перед людьми стыдно – так из замка можно и не выходить. Роды я приму, и мужа найду тебе. В случае если эта скотина на тебе не женится.
- Лорд Гидеалис, - голос ее вдруг как-то изменился – Найдите мне кого-нибудь из ваших пленников, он будет мне благодарен, а значит не обидит. Зачем вы людей убиваете?
Ну елки-палки, девочка!
- Хм, я бы не хотел сейчас лезть в политику моих отношений с населением провинции Дейкерен, когда сюда едет злой и голодный семь на восемь мужик, который считает, что я обрюхатил его невесту... Но раз уж ты спросила. Я убиваю не всех. А только тех, кого должен. Они отмечены. И я вижу отметину.
Она ничего не ответила, а я постарался поскорее забыть о том, что сказал, потому что эта отметина была прямо передо мной – бледно проступающий в воздухе плотно сомкнутый бутон сардарана – цветка смерти из ортосезериса у Лари над головой. Радовало только то, что бутон еще не раскрылся. Не знаю, почему был выбран именно этот патетический символ. Я же считал его насмешкой и фарсом, но ровно до тех пор, пока не осознал, что насмешкой и фарсом была вся моя жизнь. Потом я взглянул на людей, прочитал на их лицах название спектакля, и понял, что на самом деле я и мой номер были на правильной сцене.
- Арканд уже близко. Значит так, слушай внимательно. Нам сейчас главное – сохранить ребенка. У него очень узкий жизненный зазор.
«Буквально не дотянет до утра» - Вставил Иммаюл.
- Почему, он болен?!
- Совершенно здоров. Вот это-то меня и волнует. Я вижу, что он в большой опасности, но не вижу никаких к этому причин… Поэтому только от тебя будет зависеть, выживет он или нет.
- За что мне все это?
Она смотрела на меня пристально, и глаза ее, полные тревоги, были глазами мира, который искал у меня ключи ответов к заржавевшим замкам вопросов. Где ключи, я не знал. Единственное, что я подозревал так это то, что их еще не было. Что мы все должны собраться, и начать искать эти ключи. Ибо они не падают с неба, их нужно создавать самим.