Вчера ночью я проснулся оттого, что забыл, как дышать. Вы скажете, что это бред, человек не может забыть, как дышать. Но я забыл. Воздух просто не хотел усваиваться.
Я хватал его ртом, пробовал глотать, даже пропускал сквозь зубы, пытаясь отфильтровать. Ничего не помогало. Я чувствовал, как медленно продвигаюсь к началу туннеля со светом в конце.
И тут у меня возникла мысль, что если я смогу отрезать кусок воздуха, как кусок огромного торта, то мне удастся протолкнуть его пальцами в легкие.
Я ринулся на кухню, сотрясаемый ужасными судорогами тела, которое требовало хоть какую-то часть кислорода. Там я схватил нож и с ужасающим усилием начал пилить воздух.
Но это было не так просто. Каждый надрез, который я делал, тут же зарастал, и воздух снова становился гладким, как отполированный капот новой машины. Тогда я начал задерживать каждый надрез двумя пальцами, как гинеколог, раздвигающий вагину девственницы. Но ничего не получилось, так как через каждые две секунды пальцы сводила такая ужасающая судорога, что я слышал, как хрустели их костяшки.
Я чувствовал, как начали синеть мои ледяные губы. В них не было ни капли крови. Нож упал на пол рядом со скрючившимся большим пальцем ноги. Мое зрение начало отказывать. Я видел лишь небольшой пятачок перед собственным носом.
Мои тактильные рецепторы подсказали мне, что из ушей полилось что-то тёплое.
“Теперь, даже если выживу, больше ничего не услышу” – промелькнуло у меня в голове.
Я не хотел умирать так. Раньше я представлял свою собственную смерть более пафосно: как я падаю с самого высокого здания в мире, как меня уговаривают сотни людей не делать этого, что бы потом засадить в психушку и медленно убивать своими антидепрессантами. Но я бы не слушал их, а просто прыгнул и наслаждался свободным полетом птицы целых несколько секунд. А потом бы все кончилось быстро и безболезненно.
Но только не так, как сейчас.
Падая на пол, я задел дверь холодильника, и он открылся. Холод пробежал по моим ногам, поднялся до пояса, потом до диафрагмы, и в конце концов начал покрывать инеем мои сморщенные легкие. Меня как будто разрывали иглами изнутри.
Вот и все, подумал я, больше никогда не услышу запаха своего свежестриженого газона. И я представил себе этот запах. Связавшись с холодом в моих легких, он создал нечто похожее на сильную мятную жвачку. И в этот момент эта сила мяты вылетела через мое горло, и я сделал вздох.
Этот вздох был похож на самый первый вздох ребенка, который только что покинул чрево матери. Ребенок кричит оттого, что его первый вздох в одно время и болезнен, и приятен. Так же закричал и я.
Потом еще несколько минут я лежал не двигаясь и дышал самым лучшим воздухом в мире. Он не был густым, как кефир, и не был жидким, как спирт. Он был как раз нормальным и пригодным для дыхания.
Когда я немного отошел, то решил посмотреть, что я выплюнул. На полу лежала хорошо замаринованная в слюне жвачка. Я откинулся на спину, и заржал. То, что чуть не стало причиной моей смерти, спасло мне жизнь.
Я поднялся, осмотрел кухню, налил стакан воды, выпил залпом. Потом поднял жвачку с пола и, подув на нее, положил в холодильник.
“Завтра почищу ей зубы” – подумал я, направляясь в свою спальню.