С К А З К А О Б О Б Л А Ч К Е
Один раз случился у ведьмы пожар. К этому времени она уже старая была. Как говорят, было ей в обед сто лет, а применительно к ведьме, может, и целая тысяча. Поизносилась она за свою зловредную жизнь, поистрепалась,- и руки уж дрожали, и глаза плохо видели, вот, видимо, и не доглядела, дом-то и сгорел. Хоть и неказистые были у нее хоромы, а жаль. Да и зима на носу.
Посидела старая. Поплакала, погоревала да и побрела куда глаза глядят.
Ты, наверное, спросишь, что же она себе новый дом наколдовать не могла? Не могла. Пакость какую сотворить – это, пожалуйста. А добрые дела ей не по силам. Это, когда она еще девчонкой была, быстроногой да необузданной, может, по неумению-то колдовскому еще что-то доброе и путное у нее иногда по ошибке и выходило. А уж теперь-то, разучилась, конечно, да и законы у нечистой силы строгие. Дознается кто, сам не рад будешь: придется век свой доживать на пенсии. А, как я тебе уже говорил, ведьмин век долог.
Вот и идет ведьма по дороге, слезами заливается. И, как на зло, а скорее на счастье, навстречу, ну, никого - никогошеньки, чтобы напакостить да хоть чуть-чуть утешиться, чужому горю радуясь.
А в ту пору в той стране как раз война кончилась. Чего они там подрались, да кто победил, нам не к чему. Только отпустили солдат раненых да покалеченных по домам, кого совсем, а кого подлечиться.
Один такой солдат и шел по дороге. Ать – два! Голова цела, а ноги – руки заживут.
Повстречал солдат ведьму. Да где ж ему было знать, что она ведьма? Идет бабка старая, на клюку опирается, плачет.
Пожалел солдат убогую, чего, мол, бабуля, плачешь?
- Ах, служивый, горе-то какое на старости лет! Дом сгорел, приютиться негде. Зима на носу.
- А что ж родня-то твоя, бабка?
- А нет никого, солдатик, все раньше меня померли, оставили меня на свете одну-одинешеньку.
- Вот и я , бабушка, сирота. Дом-то может, родительский еще и стоит, да уж наверное, давно не топлен.
- Возьми меня с собой, служивый. Уж я тебя отблагодарю. Любые три твоих желания исполню.
Посмотрел солдат на убогую: руки трясутся, глаза не видят,- усомнился:
- Да что ты можешь-то, старая?
- А ты испробуй. Чего тебе больше всего хочется?
- Да что ж солдату хотеться может? Табачку бы покурить да шкалик водки для бодрости.
И оглянуться не успел – в одной руке трубка с табаком дымится и прикуривать не надо, в другой – шкалик с водкой. Подивился солдат, но ничего не сказал, то ли он еще за свою долгую службу видывал.
Затянулся табачком, водку в рот опрокинул, крякнул, рукавом утерся,- ах, хорошо!
- Благодарствую! - говорит.
- А какое же твое третье-то желание будет? - спрашивает старуха.
- Третье-то? – смекнул солдат, что бабуля эта не простая и в самом деле что-то может,- Третье-то,- говорит,- желание мое заветное. Что ж приду домой, а дом пуст. Хочу жену-хозяйку в дом.
- А какую тебе жену-то хочется?
А в самом деле, какую? Огляделся солдат по сторонам, как сказать, с чем сравнить? Взглянул на небо и говорит:
- А хоть бы, как вон то облачко – белую да нежную, легкую да ласковую. Что, бабуля, сможешь?
- Смогу, милок.
Отвернулась ведьма, что-то своим беззубым ртоп прошамкала, дунула, плюнула и в небе облачка как не бывало, а стоит перед ними женщина ладная, милая и красивая, вот, разве, что кожа чуть посветлее, чем обычно.
Приглянулась она солдату.
- Ну что ж, бабуля, спасибо, угодила. Хозяйка есть, пошли теперь в наш дом обживаться.
Долго ли, коротко ли, дошли до дома. Привели его в порядок и зажили не хуже, чем люди живут, солдат с женой и бабка при них.
Обжилась ведьма немного, подкормилась. И что-то неуютно ей так стало жить рядом с чужим счастьем.
Смотрит, как солдат со своею женою дружно да ладно все делают, всегда в согласии, друг на друга не нарадуются, и точит ее червячок, что бы придумать, кабы напакостить. Уж и теплому крову она не рада и вкусная еда в горло не лезет. И так отроду красавицей не была, а тут и вовсе посмотреть на нее страшно стало.
Забеспокоилась Облачко:
- Что с тобой бабушка? Не заболела ли?
Ничего не говорит старая, только нос свой крючковатый воротит. Забьется в угол, где потемнее, так весь день и просидит. Наконец-то удумала.
Хоть и говорят, что плохой погоды не бывает, в любом явлении природы есть свое очарование, но в этот день была она право, можно сказать, гадкая. Налетел с утра холодный ветер, нагнал темных туч, хлынул из них ливень, молнии засверкали.
Попряталось все живое, притихло. А ведьма вышла за порог, выбрала самую черную тучу и превратила ее в женщину, а Облачко-то наше опять на небо отправила.
К утру распогодилось. Выглянуло солнце, отогрело землю, засвистели, защелкали птицы под окном.
Проснулся солдат, наклонился жену поцеловать да отпрянул – узнать ее не может. Лицом, вроде, его милая, нежная Облачко, ан, нет, кожа темнее и холодная вся какая-то, он к ней еще не прикоснулся, а уж, словно замерло все в нем, дрожь изнутри колотить стала.
До этого все в доме шло ладно и исправно, а тут не заладилось. Ходит жена туча - тучей, только кричит и браниться. До того дошло, что крепился солдат, крепился, да не выдержал. Встал рано утром, собрал, молча, свой походный ранец, сказал жене и бабке:
- Вы тут живите, как можете, а я пойду. Хоть и не легка солдатская служба, да все лучше, чем с вами.
Закрыл дверь без стука и зашагал по дороге. Ать-два, горе – не беда, голова цела, руки – ноги зажили, а доброму молодцу всегда на этом свете место где-нибудь найдется.
Идет полем. Хорошо. Далеко видно. Вся земля, как на ладони. В небе ясно. Одно – единственное облачко на все синее небо да как раз над солдатом, плывет над ним, ни на шаг не отстанет и не перегонит.
Глянул на него солдат разок-другой, вроде, и знакомое облачко-то, кажется, и видел где его уже раньше. Да мало ли мы за свою жизнь облаков и туч на небе видим, все запомнишь ли?
Только будто дождинка ему на щеку капнула. Откуда бы? Неужели с облачка? Да не должно бы, вроде. Облачко-то уж больно легкое и нежное. Вот и еще капелька упала ему на лицо. Стер он ее ладонью, попробовал языком: соленая. Тут он и понял, что никакое это не облако, а родная, ласковая его Облачко по небу плывет, с ним расстаться не хочет.
Развернулся солдат и быстро-быстро к дому пошел. Подходит, смотрит, ведьма на крыльце сидит довольная. Увидела солдата, испугалась, затряслась вся.
Схватил ее солдат за шиворот, встряхнул старую, аж все кости в ней загремели.
- Ну-ка, подавай сюда мое Облачко!
- Сейчас, мой соколик, сейчас, мой касатик, не гневись только, будет тебе твое Облачко.
Поколдовала, поколдовала, вот и Облачко перед ними. Обнял солдат свою любимую, поцеловал, а когда оглянулись они по сторонам, бабки, как и не бывало.
И снова зажили они в своем доме вдвоем хорошо и счастливо.