– На тебе должна быть одна техническая деталь туалета, активная вещь, эмбрион, из которого рождается Мнение о тебе. Вся остальная одежда пусть будет чуть-чуть простой и скромной, но всегда (последнее подчеркнуть) применяя великое «чуть-чуть», надо помнить о том, чтобы не переборщить.
Так говаривала моя бабушка.
А ещё она говорила:
– Если разговор зашёл по каким-то, не зависимым от тебя причинам, не в то русло. Ну, не нравится он тебе, этот разговор, и всё. Не чувствуй себя обязанной менять тему, и не обязательно вовсе принимать в нём участие, даже если у тебя нет возможности незаметно покинуть суаре, ты имеешь полное право заинтересованность – молчаливо изображать.
Уверяю тебя, все заметят - тебе не нравится, но ты вежлива. И ни в коем случае не демонстрируй отстранённость, это ещё больше распаляет спорщиков (хотя, может быть, ты хочешь, наоборот, их «раззадорить», тогда – другое дело).
Но, в любом случае, никогда ничего не демонстрируй – ни ум, ни бриллианты, ни состояние души – будь собой.
Дорогой читатель, при всём при этом, моей бабушке очень бы не хотелось, чтобы «собой» были - невоспитанное хамство и вульгарная бестактность. Пусть они лучше изображают или даже демонстрируют что-нибудь приличествующее моменту.
Но, бывает наоборот, и в таких случаях достаточно задержать взгляд на мочке уха собеседника, или выбрать вдали какую-нибудь ерундовину и тщательно за ней понаблюдать секунд двадцать, и если случай не крайний, помогает каждому остаться при своём мнении и мирно проститься с применением разговора о погоде.
Но однажды случай был, видимо, крайний, и мне «посчастливилось» услышать, как мою бабушку вульгарно оскорбили. Во всяком случае, мне, тогда ещё маленькой, так показалось.
И вы не можете себе представить, что она сделала? Она просто повторила то оскорбительное слово, поставив перед ним утвердительное «Да». И выглядело это так:
– Да, я – дура. Помолчав, сказала бабушка,
и потом буквально прошелестела сдавленным голосом:
– Я дура, потому что это терплю.
Она взяла меня за руку и вышла. От ужасной невыносимой обиды я собралась было разреветься.
– Держи лицо – сказала бабушка – и спину. И я старательно выпрямилась и успокоилась.
И всё.
Не думаю, что бабушка, этим, победила хамство в собеседнице или хамство как таковое вообще, нет, но моя бабушка Победила во мне навсегда.
И теперь, если мой собеседник под видом прямолинейности характера, желает врезать свою правду-матку в глаза. Под маской откровенности, скрывая, может быть даже от себя самого, своё «то», ту необъяснимо вульгарную способность давать всему и вся – безапелляционную характеристику, мне почему-то ничего не хочется говорить в ответ, а хочется, посмотреть на мочку его уха, или на всё, что угодно в самом дальнем углу комнаты, как это прекрасно умела делать моя дорогая незабвенная бабушка.
А иногда, в редких особо противных случаях, я повторяю слова собеседника с применением утвердительного «да».
Но всегда помню о том, что «чуть-чуть» должно быть великим. Но великим на столько, чтобы не...