- Если не отдашь мне своего хомячка, скажу родителям, что ты с Вовкой целовалась, - розовые бантики угрожающе поднялись на аккуратном затылке пигалицы.
Испуганный зверек пополнил коллекцию трофеев смышленой первоклашки.
Девочка с рождения отличалась от сверстниц упрямой решительностью и бесстрашием. Рогатки, лазание по заборам и многочисленные потасовки тянули ее за край ситцевого платьица в сторону козявистых мальчишек. В их конопатой общине она выбрала роль безоговорочного лидера и провокатора. Ни одно разбитое стекло не обходилось без ее участия. Набеги на садовые участки заменяли уроки физкультуры. Надо отметить, что проказница не оставляла сколь-нибудь веских улик, за исключением кровоточащих коленок и порванной одежды. О справедливых вердиктах в родных пенатах давно забыли – тощие мальчишечьи спины надежно прикрывали задорный нос и зеленые глаза хитрованки. В нужный момент плутовка строго напоминала подельникам о своей принадлежности к слабому, охраняемому полу.
Со временем пигалица вымахала в нескладную девочку-переростка. Мальчишки завистливо поглядывали на нее снизу вверх, а ровесницы злорадно хихикали: «Дылда!» Впрочем, увесистые щелбаны хоть на некоторое время, но все же успокаивали особо ретивых.
Родители часто брали Т. с собой на черноморские курорты-здравницы. Среди утомленных солнцем просторов ей открылся преинтереснейший мир взрослых дядей, чей размягченный жарой и возлияниями мозг плохо контролировал болтливый язык.
- Ты только представь: набережная, легкая музыка и дамочки… Как с цепи сорвались. Подведенными глазками зырк-зырк…
- Ну, ты, конечно, не растерялся.
- А то!
И так далее. Со всеми пикантными подробностями.
На девочку подростка никто внимания не обращал. Да и зачем, когда вокруг столько сбежавших от прокисшего семейного очага податливых к мужскому вниманию «ватрушек».
Т. сначала из любопытства, неосознанно копила истории легкомысленных романов, выбирая особенно яркие, с перчиком. Цепкая память фиксировала не только имена курортных любовников, но и даты адюльтеров.
- Я, право, немного растерян, - глаза зубного техника заметались обрывками боевого знамени, - проходите, не стойте в дверях. Он запустил СЮРПРИЗ в передню, опасливо оглядел лестничную площадку и тихонечко затворил дверь. По поводу «растерян» он безбожно соврал: фраза «здравствуй, папа, это – я» повергла его в доисторический ужас.
Незнакомка решительно отмерила высокими каблуками расстояние до любимого кресла хозяина квартиры.
- А ты неплохо устроился, - девица оценивающе осмотрела интерьер, - подлинники?
- Да. То есть, не совсем, - замялся мужчина. Он положительно не мог собрать разбежавшиеся мысли для кворума, - собственно, чем обязан? Простите, не знаю, как звать-величать…
- Т., а отчество по папе. Надеюсь, свое имя ты не забыл? Можно просто – дочура.
Дальнейшее промелькнуло в сознании конструктора голливудских улыбок, как на ускоренной перемотке. Натиск длинноногой гостьи оставил в памяти лишь обрывочные факты из рассказа о тяжелом, полном лишений детстве и внушительную цифру отступных.
Когда шлейф недорогих дочуркиных духов спрятался за дверью лифта, «папа» с облегчением вздохнул: «Слава Богу, жена на даче». Отхлебнул прямо из горлышка дареного коньяку и с удовлетворением отметил: « А хороша, чертовка! Вся в меня». Его не смутил тот факт, что намокшая лысина приходилась в аккурат на уровне острых сосков чада. А цвет ее прически был настолько далек от воспоминаний о былых кудрях, как только может рыжий от черного.
- Могла и перекраситься. Сейчас это модно, - успокаивал он себя, наливая французский аромат в кружку из-под чая.
Схожая судьба постигла и других персонажей курортного детства. Разнилась только цена за недоносительство.
Аферы множились, как семейства восточных гастарбайтеров, но состояния обаятельная авантюристка так и не сколотила. Она сорила деньгами легко, без оглядки. В сущности, Т. была человеком добрым, отзывчивым на чужое горе.
К рубежу, когда женщины начинают уделять внимание внешности больше, чем развлечениям, она подошла с расхожим дамским набором: пара детей и старенькая иномарка. Пришла пора задуматься о туманном будущем.
Рассчитывать на щедрость государства или благодарность детей Т. считала уделом людей недалеких.
- Человек – сам кузнец своего счастья, - любила она повторять, - или несчастья. Это – как получится.
Перебирая горы нижнего белья, как рыбак сети, Т. обдумывала очередной ход. Пусть не в королевы, но и пешкой оставаться не хотелось.
На ум пришел подзабытый образ давнего поклонника сорокового размера
женских туфель на высоченном каблуке.
- Точно. Самая подходящая кандидатура: немолод, изрядно потаскан, материально сдулся. Такой особо выпендриваться не станет.
К слову сказать, их роман длился целую вечность. Длился ровно, без особых треволнений. Оба справедливо считали, что не следует принимать стечение обстоятельств за любовь. Уже немолодой давно отстранился от серьезных дел, и вяло графоманил, сидя на даче. Скудный денежный ручеек едва покрывал расходы на редкие свидания и геркулесовую кашу. Постная диета сделала его толерантным к окружающим и необременительным любовником. К тому же их объединял тот неоспоримый факт, что писательство сродни доносительству – описываемые герои всегда остаются в накладе.
Проект с Израиль Исааковичем показался Т. хоть и не столь масштабным, но вполне надежным. Она вымыла голову, набросала некое подобие макияжа и с проворотом тронула железного коня.
Долго уговаривать отшельника не пришлось. И пусть мудрый еврей и любил поучать других, что женщинам и домашним любимцам нельзя давать садиться на голову, сам безропотно подставлял гостеприимную лысину. Многочисленные собаки и женщины не терлись локтями в его большом сердце, но едва размещались на жилистой шее.
Т. произвела мудреную операцию с больничными картами, в результате которой она заполучила пенсию по инвалидности, а И.И. на очередном переосвидетельствовании был признан здоровым и лишился верного источника доходов.
И что удивительно: пострадавший стал чувствовать себя значительно лучше. Исчезли страхи, свойственные натурам мнительным, образованным. Возросшие потребности вынудили отложить перо и заняться «серьезным» делом.
Т., напротив, стала чахнуть и жаловаться на памятные любовнику болезни. К тому же И.И. преуспевал, и у нее возникло закономерное опасение, что он вскорости заведет кого-нибудь помоложе.
- Этот – шустрый, - беспокоилась возрастная авантюристка, - пробы ставить негде. Уведут малолетки призового жеребца, как пить дать, уведут.
Тревожные мысли оздоровлению не способствовали. К нахимиченным недугам прибавились новые – настоящие.
Однако бескорыстный ловелас явил чудеса благородства и преданности: ничтоже сумняшеся, продал растущий бизнес, движимое и не очень имущество, и отправил подругу на лечение заграницу: «Вернешься – поселимся в деревне. Я буду писать, ты – вышивать крестиком и внимать моим опусам».
Прошел год.
Тихим зимним вечером похорошевшая Т. уселась напротив непризнанного гения от словесности и, хитро поблескивая зелеными глазами, сказала: «Слушай, Исаакович, есть идея…»
29.03.12