ВЕЧЕР патриарха. (Неподражание Маркесу)
За окном сгущался мягкий февральский вечер. Патриарх тихими шагами зашел в свой рабочий кабинет и наглухо задернул портьеры у окон ,затем оглянулся вокруг и удовлетворенно улыбнулся-все было как всегда : неяркий свет от зеленой настольной лампы освещал идеально гладкую поверхность старинного письменного стола,обитого по бокам коричневой кожей и покрытого толстым стеклом,на котором аккуратной стопкой в черном бюваре лежали чистые листки бумаги,пресс папье с новой промокашкой , чистенькая перочистка, черный инкрустированный серебром стакан для ручек с разными перьями и хрустальный чернильный набор из двух,покрытых крышечками чернильниц,наполненными чернилами двух цветов-красного и черного. Убранство кабинета было более,чем скромным. Помимо письменного стола и вплотную придвинутого к нему жесткого ,с высокой спинкой и резными подлокотниками стула,в помещении находились еще: небольшая книжная полка,на которой вместо книг стояли пронумерованные папки ,в середине комнаты был расположен,прикрепленный к высокому потолку, турник с гимнастическими кольцами ,а на полу под ним лежал толстый мат,больше похожий на татами. В углу у окна виднелось кресло-качалка,сделанное явно в позапрошлом веке.На его спинку был наброшен добротный сиреневый в серую клетку плед На стеллажах у стен стояли неприхотливые домашние цветы.А немного левее письменного стола угадывалась небольшая ниша ,зашторенная синим шелком. На отливающем же паркетном полу ничего,кроме мата не было. У патриарха после небольшой разминки -пробежки и купанья в бассейне приятно расслабились мышцы, и в прекрасном состоянии духа он уселся за стол,чуть засучил рукава легкой футболки,пододвинул к себе чистый лист бумаги,открыл обе чернильницы,взял одну из ручек и макнув ее туда где были красные чернила,каллиграфически вывел на бумаге название своей последней 13-ой предвыборной статьи « О начале окончательной и полной демократизации общества в свете моих предыдущих двенадцати статей.» Написав заголовок,патриарх радостно чмокнул губами,аккуратно промокнул написанное и ,положив ручку в стакан,взял следующую,обмакнул ее в черные чернила и начал споро и убористо писать,иногда покрякивая от удовольствия.Но вот где-то на 7-ой странице случилась клякса,патриарх с досады заиграл желваками,скомкал лист , бросил его в корзину и, не забыв тщательно протереть перышко перочисткой,положил ручку в стакан и откинулся на спинку стула.Клякса сбила ровное течение мысли,патриарх прикрыл глаза и задумался,что с ним случалось крайне редко за последние 11 лет. « Старею,однозначно старею,как бы там не бегай-прыгай,не крутись на тренажерах,а все равно не то,что лет двадцать назад. Да, действительно,работа адова,как сказал поэт. Маяковский что ли? И память вот уж не та, даже стал забывать пофамильно всех посаженных ученых и бизнесменов и тем более -этих,этих...правозащитников. Вот-вот новые выборы,а статья,самая главная и итоговая моим двенадцати годам,проведенным в этом кабинете у руля так сказать,огромной и какой-то нескладной страны, до сих пор не дописана. Да и что писать-то? Все,что с утра вызубрили с этим,этим,ну как его? Спичрайтером?- или как там?Все вылетело вон из головы. Да и какая тут на хрен демократия,когда ,что ни день,то гадости про себя слышишь чуть не из-за каждого угла.Ну зачем,зачем,спрашивается мне эти тягомотные еще шесть лет? А ведь почти в открытую грозятся: уйдешь- дня не проживешь,сволочи этакие.И где теперь жена,дети,внуки мои,?.Сам же наказал ,чтобы чего с ними не вышло-никаких контактов,абсолютно никаких. Правда один доброжелатель из министерства связи предложил мне как-то голубиной почтой воспользоваться. И где он сейчас этот доброжелатель? Тьфу ты! Никак мысль не идет,позвать что ли этого спичрайтера.спит,небось уже или с бабами где-нибудь закатился,прости Господи!» С последними словами патриарх поднялся со стула и подошел к синим шторкам,левее письменного стола,дернул за шнурок ,шторки раздвинулись и открылся небольшой иконостас,патриарх щелкнул ,лежавшей тут же зажигалкой ,запалил лампадку ,бухнулся на колени и начал истово молиться ,поднимая голову то на икону Николая Чудотворца,то на икону Девы Марии,на икону Иисуса Христа патриарх почему-то боялся поднимать глаза. Помолившись минут пятнадцать,патриарх встал с колен,затушил лампадку и задернул шторки. Вроде бы на душе стало полегче,вернулась уверенность в собственной безусловной правоте. И тогда патриарх снова бодро взялся за перо,снова поднял ручку над чистым листом и…замер. «Нет! Нет! Нужно вызвать срочного этого спичрайтера хоть из-под земли!»-решил патриарх и начал жать на кнопку в столе.Никто не отозвался,прошла еще минута,патриарх,постепенно свирипея,снова нажал на кнопку. Наконец-то послышалось какое-то шуршание,прерывистый шепот и дверь в кабинет медленно начала приоткрываться,патриарх, устав ждать, сидел за столом в полной задумчивости,уткнув глаза в чистый белый лист.Он так далеко был со своими грустными мыслями от этих стен,что даже не заметил: лицо,заглянувшее на секунду в кабинет было желтоватого оттенка с характерным разрезом глаз...