Мы в детстве глазели с изнанки
средь неба магических плит,
и мир обступивший был замкнут,
а может, предельно раскрыт.
И мухи жужжали, и осы,
и звезды роились вокруг,
звенели росисты покосы,
и бездна клубилась сам-друг.
И в сон непроявлена плазма,
на пламя похожа без дна,
как мед протекала негласно,
черемухой в синьке цвела.
И в синей метели безбрежья,
сгущавшейся в зной до пустот,
мой ангел таинственно-нежный
мерцал над зерцалом болот.