Когда думаю о музыке, то хочется думать о чем то хорошем, но не все музыкальные воспоминания связаны с приятными вещами.
Был со мной такой случай который я не могу вспоминать без содрогания, а после этого происшествия для меня музыка Радиорамы неприемлема полностью. Через столько лет я думаю можно и рассказать как это произошло.
В мохнатых девяностых, сразу после окончания универа я устроилась на работу в сравнительно крупную фирму, взяли меня главбухом (подозреваю что скорее за приятную внешность, чем за знания). Ессно, как и было принято тогда, велась охренительная черная бухгалтерия, бегали от налогов, давали откаты ну и вообще жили обыкновенной по тем временам жизнью. Моя работа давала отличный заработок, но подпадала под черт знает сколько статей кодекса. Что ж поделать, на руках у меня был маленький ребенок и муж уебан! Начальник был сибарит и бабник, любил прожигать жизнь и являлся типичным новым русским, теперь уже карикатурным персонажем. Отношения у нас с ним сложились приятельские, он явно меня жалел и делал немалые послабления, так что я не работала «от забора до заката», а приходила на службу когда мне было удобно и комфортно. Я не наглела и не злоупотребляла благосклонностью хозяина, да и нередко были моменты, когда приходилось задержаться на работе и сделать что то срочно. В один из не самых лучших в своей жизни дней я тихонько сидела себе в офисе, сотрудники уже разошлись, охранник маялся у проходной, шеф что то задержался в своем кабинете и громко слушал музыку. А был он любитель вышеуказанной Радиорамы, нередко включал ее на полную мощность и наслаждался. «Ети, ети», разносилось по офису... Внезапно раздались громкие и наглые шаги, по коридору двигалось не меньше трех человек. Вообще то я привыкла высовываться в коридор и проверять кто идет (очень деревенская привычка), но в этот раз чисто интуитивно застыла на стуле. Меж тем, мужчины бесцеремонно зашли в кабинет шефа (по топоту который производили пришельцы, я сделала вывод, что это именно мужчины и притом довольно крупные). В кабинете шефа начался громкий и, по всей видимости, неприятный разговор. Музыка (а в это время уже играла развеселая песенка «ABCD” ) не давала понять о чем говорили, но явственно долетели выкрики «С-сука, крыса гребаная!».Потом раздались короткие и жесткие трели выстрелов. Я обмерла и сидела на стуле не в силах сдвинуться с места и не веря что все это происходит со мной, а в коридоре уже слышались шаги и звуки резко открываемых дверей, короткие выстрелы и автоматные очереди, не ватных ногах я кинулась сначала к шкафу, но в секунду передумала и сообразив, что дверь моей комнате открывается во внутрь забилась вплотную за ней. В ту же секунду кто то стукнул по двери, она резко открылась влепив с размаху мне по носу, и по столу и шкафу полоснула автоматная очередь, полетели брызги стекла, какие то обрывки, губы заливало что- то теплое и густое. В тот момент я очень хорошо поняла фразу: «Секунда показалась вечностью...» Именно вечностью. Но не о чем таком я не думала, только в ушах «Ай сей ди альенс, альенс...» и в мозгу я машинально повторяла тоже самое. Вместо сердца в груди ворочалась холодная лягушка, задевая лапой за желудок. «Ай сей ди альенс, альенс...» Шаги стали удаляться. Сколько я еще простояла за дверью, черт его знает, потом сползла по стене и из глаз полились слезы. Жива? Жива?? Схватив с крючка куртку и сумку я вылезла в окно в туалете (благо первый этаж), чтобы не идти мимо трупа охранника и вообще... В спину мне неслось восторженное: «Ейогей, е-ейо-гей, о Маниту...»