Сейчас по прошествии 30 с хвостиком лет, я могу рассказать, как защищала свой дипломный проект одна молодая особа и её группа самолётчиков № 541, некоего учебного заведения.
Всю группу поделили на маленькие по 5, 6 человек и раздали темы дипломных проектов, это были самолёты – истребители, штурмовики, спортивные и т.д. Проектировали каждый свой агрегат, допустим один крыло, другой фюзеляж, третий хвостовое оперение, шасси.
Её группе достался штурмовик, она проектировала управление самолётом. Одно из самых простых и самых противных проектов, все отказываются от управления. Почему простых – можно наворотить отсебятины отталкиваясь ТТХ тактико-технических характеристик, есть возможность для творчества.
Но суть моего рассказа совсем в другом. Все курсовые, практические работы и дипломный проект, в том числе проходили на авиационном заводе имени..., и кадры, в общем-то, учебные заведения готовили для этого завода.
В 80 году только входил в серию ныне известный во всём мире штурмовик - Су 27, мы его знали как Т10 С он был в начальной стадии серийного запуска. Чертежи — под строгой секретностью. Технологи брали их на освоение, и разработку технологий сборки, тоже под строгой секретностью, за личной подписью.
На заводе присутствовал отдел, под № 3 — КГБ одним словом, все его проходили устраиваясь и увольняясь, подписывали бумаги о неразглашение. Незадолго до этого завод имел статус почтового ящика, т.е. все в городе знали, что завод военный авиационный, потому, что каждый 10 человек работал на этом заводе, но говорить об этом было нельзя. Строгость и секретность была в те годы на высшем уровне, вплоть до того, что выезжать работники за рубеж не могли по нескольку лет даже после увольнения.
Это была присказка.
Дима и Андрюша, из группы нашей героини решили слизать чертежи Т 10 с, особо не ломая голову, и подтасовать под него свои расчёты - проще простого — если бы, не секретность.
Нашлись родственники родственников — технологи, которые предоставили им чертежи новейшего самолёта. Приносили каждый день на час или два, рискуя своей головой, конечно. И таким образом крыло, фюзеляж, и шасси, то, что удалось достать, парни стеклофонили в красном уголке одного из цехов, на кальку – просвечивающаяся бумага.
Всегда кто-нибудь стоял на стреме, пугались каждого шага. Прятать чертежи и лампы умудрялись за полминуты. Надо сказать, что чертежи старого самолёта, в те года серийно выпускали МИГ 25 – истребитель, Чертежи стапелей и оснастки можно было брать в ВЫЧЕ – все косили под МИГ.
У каждой группы был свой руководитель проекта, у них руководителем сам директор Колганов ныне покойный, царствие ему небесное, прикольный был мужик. На своих лекциях по конструкции самолётов он любил раскидывать руки в стороны — изображая самолёт для наглядности, показывая какие потоки и силы действуют на аэродинамику и подъемную силу самолёта.
Так вот когда Дима и Андрюша стали приносить на проверку идеальные чертежи ( надо сказать, что в проекте было не менее шести листов формата А4) Колганов даже глазом не моргнул — откуда у таких балбесов, такие сложные чертежи, он начал искать изъяны и нестыковки в проекте, и надо сказать — нашёл. Ещё у него была привычка черкать не карандашом, а ручкой, от чего наши пацаны, плакали выходя от Колганова после консультации. Приходилось по нескольку раз переделывать. Приносили то же самое на следующую консультацию, и Колган, посмотрев на чёртёж, говорил, — ну вот, теперь другое дело.
Настал день защиты, все проекты были подписаны и написаны рецензии, все их мучения — чертежи и пояснительные записки то бишь расчёты, были у комиссии на столе.
Оставалось прийти нарядными и защитить свой проект. Беготня была ужасная, волновались за них и их преподаватели, с утра студенты дипломники подготовили кабинет, и пошли навести марафет и переодеться. Ан, ни тут тут-то было, кто-то из девчонок потерял ключ от общагинской комнаты, и пришлось нашей героине идти на защиту, в брюках и коротенькой кофтёнке, которую она постоянно одёргивала, чтобы не видно было пупа — девчонки из соседней комнаты поделились — кто, чем мог, не в трико же идти. В запертой комнате лежала её белая роскошная блуза и сарафан для этого торжественного момента.
В комиссии сидела самая строгая зав отделением — Власова Тамара Васильевна, (о ней отдельный рассказ будет) следившая чтобы на голове был уложен каждый волосок, и вид у неё был всегда идеален. Наша дипломница как взглянет на Власову так сердце в пятки, одёргивает кофтёшку, бледнеет, краснеет и заикается.
Руку с указкой поднимает, чтобы ответить на вопросы и показать бустер или качалку или какое-нибудь сечение на своих чертежах, а пузо оголяется, и она чувствует взгляды комиссии на своём голом животе, как ледяной душ.
Вышла из кабинета еле ноги держат, всё думает, — конец, тройку влепят, только за такой вид.
Все выходят оттуда чуть не плачут, вопросами завалили, от волнения всё из головы вылетает, дошла очередь сначала до Димки потом до Андрея. Ребята весёлые — пояснилку вызубрили, чертежи — комар носа не подточит.
После перерыва выходит классная руководитель — красная как рак, дипломники её облепили, — ну что там? Всем интересно, какие оценки…
— Пятёрка одна, десять четвёрок, остальные тройки, – объявляет классная.
— У кого пять?
— Управление Штурмовика — чертежи как образец на стенд в кабинете, – смотрит на неё классная, — молодчина!
Все вешаются девушке на шею, целуют, — ничего себе! Не верится! Пофиг - голое пузо — молоточки стучат в висках от неожиданности и счастья, - а другие из штурмовика как же? А Димка с Андреем?
— У них три с натяжкой!
***
Вот так слизали чертежи!
Содрать и вынести за территорию завода такие чертежи – ЦРУ отдыхает!