I
Недалеко от Барселоны, в горах, посреди довольно мрачной местности, и по сей день стоит Монсеррат, уединенный монастырь бенедектинцев. В монастыре была чудотворная статуя Мадонны, и к ней на поклонение сходилось множество паломников. 24 марта 1522-го года, как раз в день перед Благовещением, некий паломник, прибывший в монастырь с той же целью - поклониться образу Богоматери - исповедовался, как и полагалось.
А потом, в знак особого своего усердия и христианского смирения, переоделся в рубище и отдал свою одежду нищему.
Собственно, в Монсеррат он пришел тремя днями раньше, 21 марта, но все это время готовился к полной исповеди. И подготовился на совесть - рубище кающегося, посох, флягу и полотняные туфли на веревочной подошве он купил загодя, в городе Игуальда, недалеко от аббатства.
После исповеди паломник не ушел, а начал так называемую "Ночную Стражу". Это особая церемония, которая состояла из омовения, исповеди, причастия, благословения и вручения меча - после чего прошедший церемонию посвящался в рыцари.
Всю ночь паломник простоял в часовне перед образом Пресвятой Девы, не позволяя себе садиться. Он иногда опускался на колени, правда, задаваясь вопросом - считать ли это слабостью ? И по-видимому, пришел к выводу, что если это и слабость, то она простительна, ибо коленопреклонение есть знак смирения и служения, а он жаждал и того, и другого. На рассвете паломник посчитал, что отныне он посвящен в рыцари Царицы Небесной. А потом сделал более чем необычную для всякого рыцаря вещь - отдал все свое оружие монаху-исповеднику, и попросил повесить в часовне и его меч, и его кинжал, как смиренное приношение Божьей Матери.
После этого повернулся, и ушел не оглядываясь.
Путь его лежал далеко, в Иерусалим, а достичь Святой Земли паломник собирался, питаясь подаянием, так что время путешествия рассчитать он не мог.
Поэтому он торопился.
II
Паломника на кастильский манер звали дон Иниго Лопес де Лойола, но, поскольку он был не кастильцем, а баском, то по-настоящему его следовало бы именовать Инацио Лойoлaкоа (исп. Ignacio (;;igo) L;pez de Loyola, баск. Inazio Loiolakoa). Он родился около 1491 года в замке Лойола в баскской провинции Гипускоа, и был тринадцатым ребенком в своей большой семье.
В 14 лет он остался круглым сиротой, и старший брат отправил его к дону Хуану Веласкесу, казначею Кастильского двора. Там юный Иниго и служил пажом, а когда достиг совершеннолетия, перешел на военную службу. Ясно было, что благородному, но бедному дворянину не на что было рассчитывать, кроме собственной шпаги и храбрости. С храбростью у него все было в порядке - как дон Иниго вспоминал позднее, он не ценил ни своей, ни чужой жизни, и воевал отважно. Впрочем, и в "мирной жизни" он был крайне щепетилен в вопросах личной чести, даже по высоким стандартам гордого испанского дворянства - так что дуэли у него случались то и дело. Все поменялось после того, как при защите Памплоны от французов он был опасно ранен.
Дону Иниго пришлось пройти через несколько мучительных операций, он чуть не умер, а когда несколько оправился, принялся за чтение. Рыцарских романов, которых он было потребовал[1], под рукой не оказалось, но зато нашлись "Жития Святых". И он обнаружил там нечто, чего не чаял найти - героизм. Как сам дон Иниго говорил позднее:
"... героизм этот отличен от моего - и он выше ...".
Что-то не слишком понятное произошло в душе раненого солдата. Пробудившаяся глубокая вера давала ему покой и утешение. Уже много позднее он говорил следующее:
"... я в молодости был внимателен к своей наружности, падок на успех у женщин, смел в своих ухаживаниях, придирчив в вопросах чести, ничего не боялся и предавался роскоши…".
Ну, примем это заявление с некоторым сомнением - какой уж такой особой роскоши мог предаваться бедный дворянин, живший только на свое военное жалованье ?
Но когда после ранения он оказался недвижим в своем родовом замке, то обнаружил - если мы несколько перефразируем его собственные слова - что после чтения нескольких страниц из “Жития святых” его душой овладевал непостижимый мир, в то время как мечты о славе и любви оставляли ощущение опустошенности. И он решил, что первое идет от бога, а второе - от дьявола.
Иниго де Лойола решил служить Богу. Ну, а остальное мы уже знаем. Он отправился в монастырь Монсеррат, принес свои обеты, и отправился паломноком в Святую Землю. Конечно, там правили турки, но на венецианских галерах можно было добраться до Акры. А дальше двигаться по пыльным дорогам к Вифлеему и к Иерусалиму - христианским паломникам турки ничем не мешали. Паломничество только укрепило Иниго Лаой олу в убеждении правильности принятого им решения. Он сделал попытку остаться монахом во францисканском монастыре, и настоятель его было согласился принять благочестивого странника. Но по каким-то причинам соглашение все-таки не состоялось.
Иниго, самопосвященный рыцарь Пресвятой Девы, вернулся в Европу.
III
Его потом немало поносило по свету. Пoскольку в юные годы ученьем его не обременяли, он понял, что для его будущей деятельности ему необходимы знания. Но для поступления в университет требовалось знание латыни, и в тогда 1524-ом году Иниго Лойола начал изучать латынь. Ему было тогда примерно 33 года от роду, а заниматься пришлось в начальной школе, с малыми детьми. Его это не смутило, и через два года он достиг таких успехов, что преподаватели сказали, что теперь он знает достаточно, чтобы слушать лекции в университете. Он начал в Алькале, неподалеку от Барселоны - и угодил в тюрьму, по доносу, в котором его обвнили в ереси.
Очень уж выделялся среди студентов 35-летний бывший солдат, одержимый Верой. В Испании того времени к самостоятельным поискам религиозной истины относились с огромным подозрением - все помнили, что страшная ересь лютеранства началась с того, что ученейший доктор богословия Мартин Лютер возомнил, что может иметь собственное суждение о Евангелии. В общем, дело для Лойолы могло бы обернуться худо, но бог над ним смилостивлился. Все обошлось - судьи приговорили его всего лишь к запрету в проповедовать в течение следующих трех лет. От греха подальше ему посоветовали перебраться в Саламанку, но и там повторилась такая же история - сперва на него поступил донос с обвинением в ереси, потом суд, который не нашел в его действиях состава преступления, но посоветовал уехать, дабы не смущать простые души.
И в итоге он уехал в Париж, в Сорбонну.
Он проучился там шесть лет, с 1528-го года и по 1534-ый, и получил степень доктора богословия. Дальше случилось нечто весьма знаменательное. Иниго де Лой олоа - или, по другому, Игнатий Лойола, вместе с шестью своими единомышленниками принял важное решение. В энциклопедии на эту тему сазано следующее:
"... 15 августа 1534 г., в день Успения Пресвятой Богородицы, на Монмартре, в церкви Святого Дионисия, они — все семеро — во время мессы принесли обеты нестяжания, целомудрия и миссионерства в Святой Земле. В случае невозможности выполнения последнего обета до 1 января 1538 г. было решено отправиться в Рим и предоставить себя в распоряжение Святому Престолу ...".
Ну, двинуться на Святую Землю оказалось не так-то просто. Между Турцией и венецией началась очередная война. Игнатий Лойола застрял в Венеции. Он продолажил там занятия теологией, работал с больными в госпиталях, а в 1537-ом году вместе со своими товарищами был рукоположен в священники. Проповеди нового товарищества переместились в Рим, и там начались конфликты со сложившейся системой - церковная иерархия очень уж сильно отличалась по духу от "новых проповедников" слова Божия.
Опять пошли разговоры про ересь.
Надо было что-то делать - и порешилиофициально образовать сообщество — новый монашеский орден. Игнатий Лойола добился встречи с папой римским, Павлом III. Их встреча оказалась плодотворной - папа счел, что новый орден послужит делу Церкви, ибо необходимость очищения ее была очевидна и ему. Устав нового ордена — Общества Иисуса - в дополнение к трем стандартным обетам: послушания, целомудрия и нестяжания - добавил еще один. Члены ордена клялись в неосрдественном повиновении Святому Отцу, по формуле полного откааза от собственной воли - "... повиноваться как труп ...".
27 сентября 1540 г. орден иезуитов был утверждeн папской буллой "Regimini militantis ecclesiae". В 1541 г. Игнатий Лойола был избран первым генеральным настоятелем ордена.
Ну, если говорить проще - его называли генералом иезуитов.
IV
Его первая встреча с доном Франциско де Борха состоялась в 1546-ом году. Беседа у них вышла долгой. Дон Франциско, собственно, явился к генералу ордена иезуитов с просьбой - он хотел принять сан и присоединиться к ордену. Рaзрешение было даровано немедленно, но с оговоркой, которая заслуживает подробного рассмотрения. Игнатий Лойола повелел новому брату оставаться в миру, и вести себя так, как если бы ничего не произошло, и он по-прежнему оставался тем, кем он и был: 4-ым герцогом Гандии, испанским грандом 1-го класса. Генерал ордена иезуитов полагал, что таким образом брат Франциско лучше послужит и ордену, и Церкви, и "... будет сие к вящей Славе Господней ..."[2].
Тайное членство в ордене было важнейшим новшеством. Орден Игнатия Лойолы строился по всем принципам, свойственным военной организации:
"... жесткая дисциплина, строгая централизация, беспрекословное повиновение младших по положению старшим, абсолютный авторитет главы ордена, пожизненно избираемого генерала, подчиненного только и непосредственно папе римскому. ...”.
Генерал ордена очень быстро получил неофициальное прозвище "черного папы" - потому что формула подчинения папа римскому "... повиноваться как труп ..." применялась и внутри ордена. Власть генерала над собратьями была абсолютной. Теперь же кo всему этому добавлялось новое правило:
“…Для большей успешности их деятельности орден разрешает иезуитам вести светский образ жизни, сохраняя в тайне свою принадлежность к ордену ...".
Дон Фрациско де Борха был в контакте с Обществом Иисуса еще с 1541-го года. Он был тогда вице-королем Каталонии, занимался множеством важных дел, искореняя мятежи и разбои, и тем не менее нашел время для того, чтобы встретиться с отцом Антонио Араизом (Antonio Araiz), посланным орденом в Барселону. Вице-король немедленно помог ему всем, чем только мог. Когда овдовевший дон Франциско ушел со своего поста для того, чтобы устроить наконец дела в своих многочисленных имениях, он не оставил иезуитов своей помощью.
Им был выстроен монастырь, в котором завели нечто вроде училища для будущих священников - их там готовили к руположению. A преподавали в школе отцы-иезуиты. Игнатий Лойола был дальновиднейшим человеком. Он счел, что будущие сражения с гидрой ереси и Реформации будут происходить на поле боя идей, и наилучшим оружием послужит не меч, а знание. Поскольку дон Франциско де Борха помогал строить иезуитский университет, ему следовало продолжать делать это, до поры не привлекая внимания к этому факту, и не обнаруживая своих связей с Обществом.
Его час еще придет.
**
Примечания:
1. Есть версия, согласно которой Игнасио де Лойола послужил Сервантесу одним из прототипов его Дон Кихота.
2. Девизом ордена иезуитов и по сей день является фраза: "Ad majorem Dei gloriam" -"К вящей славе Господней ".