Помните этот старый мультик:
"А может быть, все было наоборот?"
- Мрак мой, зеркальце, скажи,
Да всю правду доложи.
Я ль на свете всех темнее,
Всех коварнее и злее?
Женщина лет сорока с внешностью богини... ну по крайней мере какой-то очень-очень злой богини, но все-таки дьявольски привлекательная, обращалась к огромному зеркалу, висящему на стене. Зеркало, надо заметить, вполне подходило к стилю "злой богини", как, в общем-то, и вся комната.
И зеркало, черт возьми, отреагировало на ее слова. Из него раздались громкие резкие звуки танго и тихий вкрадчивый голос.
- Ты коварна, спору нет,
Затмеваешь белый свет,
Душу выбить можешь взглядом,
Мозг закипятить нарядом,
Словом кровь заставить лить,
Жестом - от печали гнить,
Но загвоздка, знаешь ли...
Дочку лучше ты не зли...
Музыка ВЗРЕВЕЛА! Или, точнее, РЕВ замузыкальничал. Звуки, которые издавало то старое зеркало у королевы в спальне, были сущим шепотом и писком, по сравнению с этим РЕВОМ, поэтому тут же в нем затерялись. Казалось, этот звук заставляет ваши внутренности начать броуновское движение.
Королева несколько секунд собиралась с мыслями (РЕВ заглушал и их), после чего развернулась на каблуках и направилась в сторону источника, хотя скорее подойдет эпицентра, РЕВА.
Подойдя к нужной комнате, она достала откуда-то пару берушей, и, ввинтив их поплотнее, вошла внутрь. Чтоб привыкнуть к окружению этой комнаты всегда требовалось какое-то время.
Это был склеп, в лучших традициях склепов. На стенах едва тлели факелы, ниши в стенах были заполнены черепами, и похоже не все они были из папье-маше. В центре красовался огромный резной деревянный гроб закрытый крышкой.
Королева приблизилась к нему и постучала по крышке костяшками пальцев, после чего рванула ее так, что крышка опрокинулась на пол.
В гробу, скрестив на груди руки, с лицом белым как мел, лежала красивая молодая девушка. Хотя с первого взгляда ее скорее можно было назвать жутким мертвяком. Воронова крыла волосы, выкрашенные черным ногти, губы, впадинки на щеках, глубокие черные тени вокруг глаз. Но если присмотреться, можно было разглядеть, что глубоко под всем этим, она все же очень красива.
Перекрывая начавший затихать рев, королева возопила:
- Черноночка, дщерь моя!
Вновь к тебе взываю я!
Сделай тише, пожалей
Разум матери своей!
Рев утих окончательно, затерявшись едва слышным шепотком, где-то в дальнем углу. Черноночка широко распахнула глаза, с красными радужками и кошачьими зрачками-щелками, и поднялась из своей "постели" на прямых ногах, в лучших традициях старых ужастиков. Королева отшатнулась, а Черноночка заговорила жутким надтреснутым голосом:
- Вы бы, мама, не орали,
Не читали бы морали -
В вас, ведь, доченька взростала,
Да, видать, перескакала...
Так что вы молчите уж,
Раз уж разум ваш не дюж!
Ваше зло - уже не зло!
Мое слово вам - зело.
К концу ответа королеву била крупная дрожь. Она стала падать на колени, теряя сразу всю свою злобность. Черноночка резко рванулась к ней и... бережно подхватила...
И нет уже никакого склепа - это небольшая захламленная комната, стены которой от пола до потолка обвешаны плакатами. И гроба нет - обычная незастеленная кровать. И шепоток рева летит из динамиков старенького музыкального центра.
Нету больше и злой королевы, и ее не менее злой дочери - стоит, поддерживая усталую стареющую мать, молодая девушка, в жутко-смешной "боевой раскраске", а в черных тенях, вокруг ее ярко-зеленых глаз, чертят полосы слезинки.
- Мам, хватит, а? Заканчиваем маскарад, - всхлипывая говорит дочь. - Мы ведь не такие, хватит прикидываться...
Мать берет дочь за плечи, отстраняет, улыбается грустно, кивает:
- Ты - в ванную, я - на кухню. Будем чай пить...