ваня

|от автора: на сайте трудно читать текст с экрана. поэтому сворачивайте в маленькое окно - так текст воспринимается легче. приятного прочтения



Тане,
которая предложила
поиграть в букву “О”,
а я согласился

Хорошо в августе, когда погода улыбается и целует тебя в лоб, а люди и птицы, отдохнув за два месяца, становятся менее суетливы, и шумят - там за плечами - так тихо и приятно, будто журчит вода в ручейке.
Пахло сгоревшим летом, желтыми листьями, ветром норда и сонливостью зеленой травы. Я сидел на скамейке и читал книгу. Солнце щекотало сквозь клен страницы Булгакова и мои руки. Я слышал как в другом конце парка визжит девочка, кто-то зовет свою маму, ветер играет с листвой, белка прерывисто спускается по стволу дерева, варится на медленном огне чей-то разговор, мяч гухает при встрече с мальчишеской ногой.
- Бум! – вскричал мой друг над ухом.
Я оторвался от книги.
- Я напуган, молодец, - сказал я, откладывая книгу. – Без четверти три – ты можешь это аргументировать?
- Я знал, что ты меня дождешься, - ответил мой друг и сел рядом. – Это очень здорово: ты согласился со мной встретиться, а то что-то в последнее время меня все избегают.
Я оглядел его грязные, торчащие в одну сторону волосы и мятую рубашку.
- Ты спал?
- Эх, и как ты это делаешь? Да, у меня был этот, тихий час. Ты дико умный, ты знаешь? Только вот зануда, как моя бабушка. Знаешь, что она мне сказанула на днях?..
- Вань, - я остановил его руками, призывая замолчать, - не уходи далеко от основной мысли. Зачем я тебе?
Мой друг переменился в лице. У него напряглись губы, и он подозрительно огляделся. Затем поманил меня рукой к себе, но сам подвинулся поближе.
- У меня есть план.
Для приличия огляделся и я.
- Выкладывай.
- Да, план… Но я боюсь, что один не справлюсь. Понимаешь? Я боюсь, что меня опередят – это еще повезло, что первым додумался. Вот увидишь, опередят.
- А именно?..
- Это пришло мне в голову не так давно. Кажется, в воскресенье ночью, точнее в понедельник уже, ну ты понял. Я сидел за компьютером, за стареньким своим, обновлял новости, переписывался…
Меня явно раздражали излишние комментарии. Ваня всегда заходил издалека, не упуская ни единой мелочи. Будто он сужал круг, двигался к центру.
- … и тут смотрю на часы, - продолжал он, - а время уже за четвертый час перевалило. И здесь я все понял. Мне ведь вставать через три часа – я не высплюсь…
Ваня рассказывал и дальше, все в таком же духе. Я смотрел на то, как шевелятся его губы, как он страстно рассказывает о чепухе, как вздувается вена на его лбу. И мне казалось, что совсем не важно о чем говорит человек, главное – он должен плеваться слюной, желая скорее высказать то, что он открыл в себе.
Его я знал давно - наши родители дружили. Естественно, один садик, затем школа и одна парта на двоих. Он всегда был рядом, хоть я не всегда желал этого. И нас называли лучшими друзьями. Потому что после школы он всегда шел со мной рядом, даже если ему в другой конец города. Он увлеченно о чем-то рассказывал - я не всегда его слушал. Иной раз меня взаправду интересовали его мысли и идеи, и в целом, я привязался к нему очень сильно. Может и потому, что у меня, как и у него, не было больше друзей. Мы оба были отшельниками: Ваня из-за своей чудаковатости, а я – по собственной воле.
Но у нас была и другая общая черта, о которой знали только мы. Родители. Они любили нас, только по-особенному, по-своему. На день рождения мы получали дорогие подарки. Оба говорили спасибо. Только я молча ставил дорогую машинку или красивые, бесполезные для меня, книги в угол, а Ваня выкидывал все в окно или триумфально сжигал. Поэтому его считали конфликтным ребенком, и в девятом классе сдали на воспитание к бабушке. Я завидовал этому. Часто думал о том, как ему повезло, когда лежал в своей комнате и смотрел в потолок. И ждал. Ждал, когда кто-нибудь зайдет ко мне в комнату и просто спросит как дела. Обычно родители кричали с порога, что они ушли и будут поздно.
Но это вовсе не было больно, нет, меня обнимали, мы вместе завтракали, ходили в кино, ездили на море, или катались на лыжах. Нас с Ваней любили, только не особо интересовались нами. И мы с этим свыклись – это ведь не трагедия.
Об этом мы никогда не говорили. Вот только за Ваню я тайно беспокоился: мне казалось, что ему дается это тяжелей, чем мне. Я понимал все без слов, по взгляду Вани, когда он садился рядом и открывал тетрадь – молчаливый, угрюмый и безрадостный. Уверен, и он понимал меня.
Я вдруг понял, что Ваня закончил рассказ и смотрит на меня напряженно.
- Что? – переспросил я, будто не расслышал.
- Я хочу украсть время.
Я положил книгу в сумку, встал с лавочки и поправил рубашку.
- Куда ты? – озадаченно спросил Ваня.
- Прости меня, но я не могу пойти на такое дело. Знаешь почему? Потому что ты часто бился головой! Господи, когда ты уже повзрослеешь?
- Ты не понял, наверное!
- Брось, украсть время?! Время?!
Ваня подскочил со скамейки и попытался прикрыть мне рот. Затем он огляделся, будто высматривая шпионов.
- Т-с-с, ясно? – сказал он. – Ты точно не понял. Я говорю тебе не о времени вселенском. Ты что, рехнулся?
Я сглотнул и нахмурил брови.
- Украсть время из мира, ты что? Нет, я вовсе не про это тебе толкую. Нет. Я хочу украсть немного времени, примерно месяц.
Он предложил сесть. Еще одна бредовая мысль в его голове, думал я. Уж лучше выслушать.
- Продолжай, - кивнул я ему.
- Всем людям нужно время, так? Так. Для начала, мы могли бы истратить из украденного месяца недельку, чтобы наладить бизнес. Еще одну, чтобы развлечься и поспать. А две оставшиеся – продавать. Я думаю, сто рублей час – отличный тариф. За одни сутки мы наберем почти две с половиной тысячи. Ты только подумай о деньгах! Можно через месяц уже дать деру отсюда!
- Ваня, а ты знаешь, что время – линейный процесс? Это необратимое течение, и уж точно время нельзя остановить. Мы живем только потому, что время идет.
Он улыбнулся и расстегнул рюкзак.
- Сейчас, - приговаривал он, - сейчас.
Он достал карту России и развернул ее у себя на коленях. Затем тыкнул пальцем сбоку:
- Здесь.
- Якутия?
- Да, - уверенно ответил он. – В Якутии дофига мест, где никто не живет и вообще никто никогда не бывал. Понимаешь к чему я клоню?
Мне казалось, что эта лавочка и смех детей не могли соседствовать в парке вместе с Ваней и его блестящими глазами.
- Там время попросту течет! Оно никому там не нужно. Мы просто украдем его из Якутии. Никто не узнает. А затем – продадим его здесь. Ну, что думаешь?
Он тянул ко мне руку, будто, дотронувшись до нее, я бы обеспечил ему полдела.
Ваня снова рылся в рюкзаке.
- Сейчас… покажу…
Ваня извлек странные часы: между каждыми двумя делениями были нарисованы еще одна линия красного цвета.
– Здесь двадцать четыре часа на одном обороте. Представь как будет здорово! Можно успеть посмотреть любимый сериал и сделать уроки – а в мире прошел только час. Можно спать весь день и в тот же день идти гулять. Только нужно эти часы зарядить – завести в Якутии. Я все продумал.
Ваня походил на безумца. Он был безумцем – так вернее сказать. В его руках лежали часы и карта, а он пристально смотрел на меня, вытянув шею. Солнце стало припекать холодом.
- Мне пора, Вань. А ты лучше брось это. И ночуй сегодня дома, пожалуйста. Иначе твоя бабушка будет снова искать тебя у меня.
Ваня опустил руки, затем засунул все в рюкзак.
- Значит ты не со мной?
Я и не заметил, как мы уже стояли оба на ногах. Ваня протянул руку еще раз. Он стоял и смотрел на меня.
Мне пришлось покачать головой.
- Отлично, - поджал губы Ваня. – Тогда мне пора, времени у меня мало.
- Куда ты? – я остановил его за рукав.
- В Якутию!
Он вырвался из моей хватки и пошел прочь. Я усмехнулся ему в спину:
- В таком случае, увидимся через пару лет! Не заблудись!
Я смотрел ему вслед, на его волосы, на то, как нелепо задрана штанина над ботинком, как он поправляет рюкзак и как не оборачивается. Я очень жалел, что он не оборачивался. Было бы неплохо увидеть его улыбку.
Я не знал, да и кто бы мог подумать, что Ваню я увидел действительно через два года. Но только не его самого, а фотографию в газете. Это была передовица:

«НАЙДЕНО ТЕЛО
ПРОПАВШЕГО ПОДРОСТКА»