Я проходил мимо этого дома сотни раз.
Я спешил под летним дождём.
Я шлёпал по осенним лужам.
Я скользил по тонкому декабрьскому льду.
И он рос на моих глазах, обретал плоть и кровь.
Первое время я видел лишь отгороженную забором стройку, откуда доносились глухие удары, да рычание техники. Ушлые коммерсанты почти сразу обклеили ограду рекламой. "АВТОЗАПЧАСТИ", "ОКНА. ДВЕРИ", "САНХТЕХНИКА" кричали броские плакаты, я а шёл мимо, оставляя и дом, и его окружение где-то на периферии сознания.
Затем ввысь потянулись металлические балки. Стальной скелет быстро разрастался, буквально за несколько дней он обрёл вполне узнаваемые очертания. Я понял, что здесь собираются утроить очередной торговый центр... и прошёл мимо.
Плоть постепенно нарастала на стальных костях. И в дождь, и в снег суетились рабочие. И утром, и вечером длинношеие краны, натужно гудя, тащили бетонные плиты на второй, а затем и третий этаж здания. А я шёл мимо и не обращал внимания...
Я заметил его лишь в последние дни, когда оставалось нанести лишь немного косметики и наша красавица, а, точнее, красавец будет готов предстать во всём своём великолепии. Деревянный забор уберут, плакаты отправятся в мусорную урну... А я буду идти по утрам на работу, любуясь яркими витринами и неоновыми вывесками.
Но почему же меня это совсем не трогает?
Новые дома не вызывают у меня чувств, не заставляют тревожно замирать сердце. Не оставляют свободы для мыслей.
То ли дело дома недостроенные, непристроенные, неприкаянные...
То здание я помню хорошо. Вместе с двумя своими братьями (а может, и сёстрами) оно стояло на окраине. В поле. Открытое всем ветрам.
Когда-то там собирались ставить электростанцию. Когда-то город собирался расширяться, расползаться, распространяться во все стороны, захватывая пригороды. И требовалась энергия. Много энергии. Тогда был ещё Советский Союз...
Не успели. Не достроили.
Теперь одинокая избушка на бетонных ножках стоит на отшибе, словно выброшенная коробка из-под сигарет. Или как выброшенная сигаретная пачка. Ещё крепкая, ещё надёжная, но безнадёжно пустая внутри.
И никому нет никакого дела до этой электростанции.
Вот уже второй десяток лет...
Два здания. Две таких разных судьбы.