Внучка на безымянной высоте

               

   Если бы его не убили на войне, он бы, наверное, читал мне книжки. И даже, наверное, пел бы мне песенки, потому что у него был  музыкальный слух…
    Но его, моего деда, убили в 1943, а я родилась в 1950-ом.


Бабушка получила извещение «пропал без вести», со скорбью говорила, что, наверное, попал под бомбежку, так что и клочков не осталось, и попыток искать могилу мужа не делала. Девятого Мая каждый год вся семья слушала «Минуту молчания» и так отдавала долг памяти погибшему воину…

        И вдруг, в 2003 году, мне позвонил из Питера сын, журналист.
– Мамуль, привет! Слушай, как отчество у твоего деда Василия? Не Миронович?

– Да, верно, Миронович.

Сын взволнован.

– Знаешь, я, кажется, узнал, где его могила. Я тут готовлю репортаж из Музея воинской славы. Смотрю – Книга памяти по Кемеровской области. А я ведь помню, что бабушка жила в Кемерово, а, значит, ее отец  оттуда и призывался. Ищу фамилию и нахожу! Шерин Василий Миронович. Призван в 1942. Погиб в 1943. И самое главное, указано, где похоронен. Село Луковица, Киевская область. Ведь место захоронения было неизвестно?

– Конечно! На деда ведь пришла не «похоронка», а извещение: «пропал без вести». У его жены - моей бабушки даже одно время проблемы с пенсией из-за этого были.    Сынок, какая хорошая новость.

– Мамуль, а ты не могла бы расспросить его дочь  Валентину о нем? Я хочу статью написать в журнал – правнук о прадеде.

Статья вышла в петербургском журнале «Город».

…До войны Василий был шахтером. Когда уходил на фронт, дома оставались трудолюбивая жена Мария и четверо детей.

Последнее письмо, - вспоминает его дочь, а моя мама, Валентина Васильевна, -действительно, было с Украины. «Едим яблоки, как картошку», – восхищался сибиряк и геройски докладывал: «Гоним фрицев – только пятки сверкают».

После Курской дуги фрицев действительно, гнали мощно, но впереди был Букринский плацдарм с его несчитанными потерями наших бойцов.

Из всех наследников солдата Василия Шерина первой Бог привел на его могилу меня. Но генератором был мой сын, Павел. На Пасху я собралась в Киев.

– Заедешь в Луковицу? – бодро спросил по телефону сын.

– Да как? Я ведь отстану от группы!

– Там всего километров 150, я смотрел по карте – сын вселял в меня уверенность в успехе святого дела.

И я решилась. То есть села к интернету и стала изучать дислокацию предстоящей «военной операции», благо у пенсионерки времени много. Нашла украинское турбюро со старым добрым названием «Бригантина» и задала по электронной почте вопрос: «Нет ли поездок в интересующие меня края»?  Ответ директора Леонида Щербинко тронул до слез. Посторонний человек, житель другого (увы) государства подробнейшим образом объяснил, как ехать до деревни Луковица, какая там природа и каковы были обстоятельства гибели в районе города Канева большого числа советских солдат при безуспешной попытке форсировать Днепр. При этом  прорекламировать услуги своей фирмы директор даже не подумал. Предусмотрительно дал мне телефон сельского головы (не пожалел времени на поиски). Тут же я этим телефоном воспользовалась. Голова, тезка моего деда, Василий Петрович, тоже отнесся ко мне тепло, хочется сказать, по-советски. Спросил фамилию бойца и подтвердил, что такая на могильной плите имеется. «Приезжайте, встретим». Теперь я уже не боялась ни дальности пути, ни таможенного контроля, ни политического, ни языкового барьеров.

Пять дней мы с моей духовной сестрой Людмилой прожили в Киево-Печерской Лавре паломницами. Но об этом счастливом времени отдельный рассказ. А сейчас о Луковице, о могиле бойцов.

    По извилистой тряской дороге  "летим" на микроавтобусе из древнего города Киева в не менее древний город Канев. Говорят, здесь снимался фильм «Илья Муромец», который, кстати, бабушка моя, вдова фронтовика Василия, очень любила… А еще здесь погиб Гайдар, чьи книги я десятки раз читала. В общем, родные места, а не другое государство! На автостанции Канева вереница свободных такси со скучающими водителями. Иду вдоль автоколонны, выбирая шофера, чтоб вызывал доверие;  хоть нас и двое, но неизвестно ведь, куда едем. Вот симпатичный парень, чуть моложе моего сына.
– В Луковицу повезете? – обращаюсь к нему.
– Извините, у нас очередь.
И громко окликнул кого-то.
Подошел плотный мужчина моих лет, с лицом, в котором все можно увидеть: и грех, и доброту.
Я позволила себе реплику:
– Что, я не могу выбрать водителя?! Может быть, я этого человека боюсь.
Плотный не сдался:
– Меня как раз не нужно бояться, – сказал неопределенным тоном. Он сам не знал, какой тон сейчас уместен.
– Это наш бригадир, – заступился молодой
– Ладно! – говорю вслух, а мысленно сама себя утешаю: ничего больше не остается, как уповать на Господа. Будем петь тропарь Николаю-Чудотворцу, святой не оставит. Моя Людмила, смиренница, не вмешивается, читает про себя молитву.
Хотела позвонить сыну, сказать номер машины, но дороговато, не стала.
– Луковица – заброшенная деревня, туда и дороги-то, считай, нет. Если бы шли дожди, никто бы не взялся вас туда доставить, – объясняют водители чуть не хором.

На наше счастье, стоит сушь. Заезжаем в аптеку (где-то в карманах сумок потерялся мой атенолол), потом в цветочный магазин, и в путь.
Водитель такси вначале общался с нами по-русски, а, узнав о цели поездки, слегка расчувствовался и видимо, от волнения, перешел на родной язык. Через полчаса он уже казался нам старым знакомым. Сказал, что бои здесь шли страшные, повсюду можно встретить братские могилы и памятники советским воинам. Потом стал сетовать, что после распада Союза развалились колхозы, и народ теперь бедствует. А как жаль, что Каневскую ГЭС так и не построили! Это была бы такая дешевая энергия. Россия, Украина и Белоруссия должны быть вместе! – заключил водитель свои рассуждения. Лес вокруг очень красив, взор притягивают синие, желтые первоцветы. Но это, оказывается, глухомань. Здесь даже кабан может встретиться, - предупреждает шофер. Страшного зверя не видели, зато попалась нам на глаза … лиса. Медленно бежала, ослабла после зимы. Дорога становится все хуже, сплошные рытвины, словно после бомбежки, и, наконец, мы въезжаем в опустевшую деревню. Покосившиеся изгороди, нежилые хатки, 2-3 человека копаются в огородах. В дальнем конце деревни вышли из машины, стали подниматься на пригорок, через лохматые заросли кустарника. Вот и кладбище, вполне прибранное; это, конечно, меня тронуло …. Таксист  бежит впереди,  и первый находит братскую могилу. «Как фамилия?» – кричит он мне, я громко отвечаю: «Шерин», и вот уже он радостно возвещает: «Нашел! Есть!»
…Здравствуй, дедушка Василий! Прости нас, что так долго не были у тебя – шестьдесят с лишним лет. Поклон тебе от детей, внуков, правнуков и праправнуков. Теперь понятно, почему о тебе сообщили: «пропал без вести». Штаб с военными писарями оставался на левом берегу, а немцы удерживали вот этот, правый.  И ты в числе самых смелых бойцов достиг этого берега!  Ты выполнил свой долг. Кладу тюльпаны, яркие, как свечи. Поем «Вечную память». Беру с собой горсть земли с могилы и несколько полевых цветов у ограды …
2009