(p.s. - слеш.)
Не то чтобы я решил здесь жаловаться – думаю, всем кто меня знает(даже впрочем и тем, кто меня не знает) хватает этого и так, нет, я просто попробую донести забавную историю, большая часть которой почти не вымысел.
Осенью, когда я учился в 11 классе, как раз в «удобное время» - за неделю перед каникулами, моя семья по горящим путевкам решила отправиться в Турцию. Во-первых, суматоха с досдачами всего «досрочно» меня очень вымотала и утомила, особенно потому, что в связи с рамками русского менталитета каждая учительница считала своим долгом отчитать меня за прогул, которого я еще не совершил - заранее; итак, я пытался все сдать за эту четверть, но улетел с отцом, матерью и сестренкой греться, так и не сдав половину предметов.
Название города, в котором мы остановились, я уже не помню и читателя обманывать не стану(на тот случай, если кто-то из вас, господа, захочет найти тот замечательный уголок этой теплой страны), отель был в пяти минутах от пляжа, из окна пахло морем, кричали птицы, стрекотали неугомонные цикады, задорно хором пели довольные пьяные немцы, в общем- стандартный курорт, которым сейчас разве что напугать можно, но для нас тогда было все в новинку, экзотическим. А это путешествие вообще открыло для меня не только заграницу.
Сказать, что мы бездельничали много, – солгать, потому что мы бездельничали постоянно: утром завтракали, потом шли на пляж купаться – отец плавал с маской, разглядывая дно и плавки итальянок, мама загорала до румяной корочки, сестренка возводила архитектурные сооружения из песка, а я плавал, грелся, ел мороженое, иногда играл в волейбол и занимался поиском сверстников – две недели с семьей, это все-таки некая пытка, особенно для мальчика, и особенно для такого мальчика, как я. Потом мы уничтожали сухие пайки и супы «из пакетиков» в номере, отдыхали(интересно только, отчего)и шли по магазинам, потом ужинать в ресторан, потом по магазинам или смотреть шоу.
Итак, я искал, кому бы излить душу про свое одиночество в этом райском месте блаженного расслабления до состояния киселя, а кругом, как назло, меня окружали такие же «кисели». Мне было вправду - очень одиноко. Для убедительности скажу даже, что мне нравилось гулять по аллеям и берегу в одиночестве, потому что настолько чуждым мне там все казалось, а с семьей у меня и так были натянутые отношения, именуемые в просторечии «конфликт отцов и детей», итак, моими собеседниками стали пальмы и пара иностранцев, с которыми было трудно разговаривать(не с пальмами, конечно). А нужно еще сказать, что я всегда был обладателем нестандартных вкусов, что наверное, свойственно подросткам, я пробовал все, что попадалось в руки- так однажды после дискотеки в 10 классе в школе, я пошел выпить с одним своим товарищем-одноклассником, очень умным и симпатичным мальчишкой, у которого я иногда списывал, мы взяли, пива, бутылку водки и отправились в подъезд отмечать дискотеку и то, что нам продали алкоголь до 18. В подъезде было темно, тепло и душно, мы уселись на лестнице на 9 этаже, подстелили на ступеньку одну газету «Из рук в руки» – больше не нашли, пришлось вдвоем сидеть на одной, открыли нашу добычу и стали ее поглощать. Через полчаса нас немного подразвезло, враждебная жизнь вдруг стала прекрасной, потом мы стали делить газету, в результате чего оба разлеглись на лестнице в обнимку, лениво толкая друг друга руками. Слово за слово, мы так и не разбираясь, «кто из нас баба», стали крепко целоваться, кусать друг друга, больно сдавливать в пьяных объятиях. Куртки мы скинули еще вначале и повесили их на ручку от оконной рамы, поэтому мы уже пытались друг друга раздеть, причем мы явно не соображали, что вообще делаем - а началось то все с банального и очень пьяно выдавленного уже не помню, кем из нас : «А ты меня уважаешь? Да? ТАк уважаешь прям!!! А ты меня любишь? Да? Давай тогда это, до свадьбы – ничо страшного!!!». Благо нас немного шуганул грохот летящего по трубе мусоропровода мусора(я уже раза три думал, как заменить, ну никак тут без повтора одного корня не получается), мы отцепились друг от друга, помогли подняться, достали наши куртки и, покачиваясь, стали одевать друг друга, видимо уже включившись в игру, говорили друг другу всякие слащавые комплименты, после чего еще долго смачно целовались, а потом вышли к лифту. Вот с тех пор стал интересоваться не только девочками, где-то еще случайно познакомился с парнями, узнал и попробовал много интересного, а когда родители (примерно, когда мне исполнилось 17 лет) стали слишком часто напоминать мне о том, что нужно будет жениться, то меня стало куда сильнее тянуть исключительно к мальчикам – в противовес наставлениям, наверное. Я даже решился поискать себе постоянного любовника, но как то среди сверстников не складывалось, а старых извращенцев я пока что побаивался.
Итак, вернусь к курорту в Турции. Врасплох мою печаль застал один счастливый случай, поистине счастливый, за который всегда судьбе буду благодарен. В середине первой недели осмелился присоединиться к людям, играющим в волейбол – у меня возникли затруднения с пониманием в своей команде, за всю жизнь я никогда не говорил в иностранцами, хоть и английский знал на четверку, практики мне не хватало, а поскольку большинство членов команды не были англичанами, то говорили на таком ломанном как нос боксера английском - я ничего не мог разобрать. На помощь мне пришел один русский паренек, я сначала не думал, что он русский – он был похож внешне на что то среднее между итальянцем и японцем, даже пытался втолкать ему пару фраз по-английски, но он, видимо, глаз наметан, сразу же по акценту определил, что я русский, и по-русски меня переспросил. Так и стали говорить с ним по-русски. Парень был очень молодой – наверное, чуть старше меня, немного тощенький: не очень широкие плечи, узкий таз, тонкие руки и ноги, на теле четко проступали мускулы – по телосложению он был похож на спортсмена, волосы у него были темно-каштановые, недлинные. Лицо загорело, он казался смугловатым, глаза мне его понравились – не большие, как у девчонок, но красивые : карие, выразительные, миндалевидной формы, немного суженые к краям, его лицо было гармоничным – тонкие губы, прямой нос, острый подбородок, задорная живая улыбка. Мальчика звали Ярик, - когда мы играли, я звал его так, в сокращенной форме, на самом деле имя его полное было Ярослав(как ни странно для «итальянского японца» - на удивление древнерусское имя). Потом я уже узнал, что на самом деле у него есть родня в Казахстане(вот оно, его Азиатское происхождение), что сам он живет в России, в Омске учится в институте, работает, занимается каким-то спортом. В общем- не парень, а находка! Конечно, мы сразу же сдружились(хотя по сравнению с ним меня даже недоразумением можно было именовать с натяжкой), тем более что в волейбол я играл хорошо. Теперь долгими осенними вечерами(но в нашем случае теплыми и южными), я не ходил смотреть на побрякушки под конвоем, а оставался с Яриком, и мы вместе размышляли, что бы нам предпринять.
Сделаю поистине дико лирическое отступление – в парня я влюбился сразу и без оглядки – чем больше я про него узнавал, тем идеальнее мне он казался, я вот только не мог понять – свой он или нет, не полезешь же сразу к нему в душ с пожеланиями потереть спинку и направиться с продолжением банкета на матрас в комнате. В итоге, конечно(когда я понял, что в раю с ангелом мне осталось пребывать неделю), я вытянул паренька на этот разговор, после которого он немного побледнел и предложил пойти выпить. Мы сидели в баре, музыка, долбившая из колонок, создавала ощущение, будто мне по внутренностям колотили молотком, я выпил чего-то крепкого, и особенность моего национального характера позволила мне немного расслабиться. Ярослав выпил больше, но зеленые посланники ада ему не явились, а потому мы, повеселев, пошли гулять от «молотка» подальше – как же радовалась моя селезенка!
На берегу никого уже не было – да к чему описывать эти нудные банальные прелести ночного пейзажа, если итак понятно, к чему они здесь – все у нас получилось! Немного подумав, мой новый друг внезапно задал мне нехитрый вопрос:
- А как ты..ну, ты спал с парнем? И как?
- Хочешь научу!? – сразу довольно выпалил я, - Только давай сначала я тебя немного остужу! – и толкнул его к воде. Мы полезли купаться.
Вдоволь нахлебавшись морской воды, я предложил вылезти на берег. Мы тут же скинули одежду, закинув ее себе на плечо, пошли до лежаков, на одном из которых потом ее расстелили, и я принялся за образование своего «бель ами»1. Избавлю читателя от подробностей – если надо, пусть любимый читатель просто подсмотрит за парочкой каких-нибудь счастливых парней или купит соответствующий «образовательный» диск и посмотрит там, что к чему и куда.
Могу только добавить, что теперь наш с ним отдых стал куда интереснее и разнообразнее – я редко стал ночевать в родительском номере, и вроде бы они даже не просекли действительную причину этого. Просыпаться и засыпать с моим любимым мальчиком было счастьем – кажется, я полюбил его за это короткое время. В юности вообще очень приятно любить кого-то – еще не так привыкаешь к боли, когда тебя бросают, после чего это уже начинает надоедать, поэтому и близко никого к душе подпускать не хочешь, а тут любвеобильность не иссякает, пока не иссякнет молодость. Так что нашим счастьем мы наслаждались вдвоем – Ярослав любил петь и любил, когда я пел ему. Мы вместе ходили купаться – он иногда присоединялся к моей семье, к которой я возвращался ради приличия. Время нашего пребывания там почти совпадало – Ярик должен был улетать через два дня после меня. Я не знал, чего бы выпить, чтобы не зарыдать – мы вышли из бара, спрятались за какой-то пальмой, и я как ребенок рыдал ему в плечо, вжимаясь в его объятия, а он гладил меня по волосам и говорил, что прощаться мы не будем в любом случае. И мой возлюбленный не солгал – в ту же ночь после нескольких часов страсти Ярослав написал мне свой адрес в Омске на огрызке какого-то чека. Я написал ему свой- в Москве, мы уговорились писать друг другу письма, а там- видно, что дальше будет.
Родители мои собрали чемоданы и нас с сестрой и упаковали в самолет, который из рая переправил меня в небо, а потом на землю – хотя судя по числу задолженных контрольных – это был уже целый ад с чистилищем и чертями в очках.
Я стал писать Ярославу письма – иногда очень длинные, иногда не очень – тетрадные листики для них идеально подходили – я писал на каждой строчке, чтобы вместить больше событий или нежных признаний во все еще сохранившейся любви. Потом мне пришло его письмо – в каком-то полосатом конверте( а во всех городах, видимо, конверты разные – в Москве другие были), там же была открытка с каким-то зданием в Омске. Следом я достал свернутые втрое А4 – у Ярослава даже почерк был точеный! Он написал про то, как доехал до дома, про то, как снова учится в институте, как его брат двоюродный собирается жениться, про то, что в Омске зима, и что он скучает по нашей с ним осенью на теплом песке под горбатой пальмой. А я то как скучал, и все места мои тоже скучали и не по пальме…
Странный случай(ради которого, собственно, наш тупой автор написал такое большое «вступление») произошел чуть позднее – ближе к весне. Я трудился перед окончанием школы в поте лица своего, почти не спал, а сидя в постели(полулежа это называется) перед сном строчил гелевой ручкой послания Ярославу, уже очень корявые буквы свисали с клеточек – мой почерк становился неразборчивым, глаза закрывались, я спал на письме, с утра я его выпрямлял – иногда гладил утюгом, потом дописывал и тащился на почту.
За эти две недели мне почему то не пришло ни одного письма от Ярослава – обычно письма приходили два раза в неделю, а тут – ни одного. Я стал беспокоиться, даже решил позвонить – как я обрадовался услышать голос своего дистанционно-любимого, который заявил, что у него все впорядке и мне он пишет как прежде. Значит что-то с почтой! Спустя пару дней ко мне доехало сразу два письма, но какие-то мятые, «крышечка» одного из них была закреплена скобками степлера – интересно, что с ними делали? Я, конечно, с удовольствием прочел их пару раз на уроке алгебры и на «двойной»2 литературе написал ответ.
Через месяц из немного менее смятого письма от Ярослава я узнал, что к нему письма тоже идут очень долго, да еще и приходят в таком виде, будто их распечатали и запечатали заново. Такое торможение почты и подозрительность «почтовых верхов»3 меня настораживала – ну, к тому, что распечатать могут, я относился почти спокойно, мало-ли, ищут наркотики или еще что(ломка у них!), но нельзя ли проводить инспекцию более аккуратно?
На время выпускных экзаменов мои приключения с почтой временно завершились, зато потом я решил пойти и поговорить с начальником отделения почты – узнать хоть, что там вообще делается. Сразу у нас в России ничего не делается, я два часа ждал, пока пятнадцатиминутный перерыв закончится, потом выяснилось, что я не ту женщину ждал, а это вовсе не директор, а просить надо яснее(куда уж яснее, если на требование директора они сунули мне бухгалтершу, да еще и полуглухую). Итак, я поскандалил с директором, и меня торжественно вытолкал с почты какой-то мужик (ихний подчиненный). Я пошел писать жалобу в соседнее окошко – вроде бы потом ее направят в центральный офис (или, скорее всего, сожгут или съедят), пока я заполнял форму у меня почему-то попросили паспорт – просто показать, и я его показал. Глаза пухлой круглой женщины, сидевшей в окошке, оформились по пять рублей, и она стала нервно мне улыбаться.
- Малыш, пойдем – я тебе кое-что скажу… - немного помолчав, сказала она, разглядывая то мои имя и фамилию, то меня.
Она выбралась из-за шкафов, между которыми сидела, вышла в зал и, оглядев его, отвела меня куда-то в сторону к окну – где не было народу.
- Мальчик мой, послушай… Тебе никто не скажет, и ты мне обещай молчать пока, а я уж попробую что-нибудь сделать, а то нехорошо…
После этих слов она рассказала мне то, после чего мое лицо, наверное, позеленело, и я стал похож на фикус в горшке, стоявший на окне возле меня. Оказалось, что все отделение уже несколько месяцев следит за развитием романа между московским школьником и омским студентом – причем оба офиса, причем оба молчат об этом. Я присел на подоконник, подвинув горшок со своим зеленым двойником, женщина продолжала что-то говорить, но сейчас, она уже по-моему перешла на расхваливание моих отношений с этим парнем. Я более чем удивился – оказывается, за нашу светло-синюю тайну «болеют» уже два почтовых отделения, которые еще и вдобавок, даже собирались помочь мне исправить орфографические ошибки в моих письмах. Сказать, что я офигел – ничего не сказать.
Официально – конец.
А неофициально добавлю, что все эти кошмары с потрошением конвертов потом прекратились(тетя, наверное, была добрая фея), летом после поступления в институт я ездил в Омск – к другу, где мы провели много интересных дней и не менее познавательных ночей, в общем, мои любимые читатели, любящие плохие концы со смертями – здесь пока никто не умер и кончилось все хорошо. Простите меня.
SchaT.Z.
Сноски!
1.в дан. случае – Bel Ami – «красивый друг» - (или известная тематическая студия.)
2. спаренные уроки. – а вообще, упаси Б-же - на втором уроке уже не знаешь, чем себя заколоть.
3. Кто у них там главный в проведении инспекций, а?
4. Эмм…помогите найти в тексте сноску №4 – я ее потерял! А, нет, тут ее просто нет.