- Господи, помилуй! – прежде чем протянуть руку к замку зажигания, почти шепотом и при этом, перекрестившись, произнес Алексей. За всей этой процедурой с удивлением наблюдал его новый напарник.
Николай был откомандирован в экипаж этого автопоезда временно, пока не снимут гипс постоянному партнеру Алексея. Это был отличный экипаж, безукоризненно выполнявший международные перевозки. Ни аварий, ни проблем с грузами, ни с графиком перевозок никогда не возникало. Прежде чем направить Николая в помощь Алексею, начальство долго перебирало кандидатуры и подготовило несколько предложений. Но Алексей сразу же согласился с первым вариантом. Им и был Николай.
Николай немного волновался. Все же три месяца, которые будет лечить перелом со смещением штатный напарник Алексея, срок не малый. Смогут ли они сработаться так, чтобы Алексей потом дал нормальную характеристику. Без нее Николай может еще долго, если не всю жизнь сидеть на внутренних перевозках, а так хочется поколесить по Европе. Николай отличался, несмотря на свою молодость, крутым характером и безапелляционностью суждений. За это его коллеги недолюбливали и сторонились. Алесей знал о причудах нового помощника, но согласился с первым же предложением руководства, лишь потому, что последние пару десятков лет он для себя сделал вывод, что лучше смело идти на таран в борьбе с проблемами, чем бегать от них.
- Вы верующий, дядя Леша? – скорее пытаясь наладить первый контакт с коллегой, чем интересуясь по существу, задал вопрос Николай.
Алесей молча повернул голову направо, встретившись взглядом с новым напарником, внимательно посмотрел на него и завел двигатель. Наступила пауза. Мужчины в упор глядели друг на друга. Николай по глазам, смотревшим на него, понял, что ответа не дождется и перевел взгляд на дорогу. Первый контакт был неудачным.
- Я и сам не знаю, - неожиданно разорвал тягостную тишину в кабине голос Алексея, - Таким, каким должен быть верующий человек, я себя не считаю, но знаю, что мы все под кем-то ходим.
- А я вот атеист, - радостно перебил Николай, почувствовав, что общение возобновляется, - пару раз на Пасху в церковь сходил, но не тронуло меня ничего. Жена туда вытянула. Не знаю, что должно произойти, чтобы я перекрестился. А вы, я смотрю, креститесь…
- Ты документы все проверил? – резко перебил его Алексей. И не дождавшись ответа, решительно произнес, - Мал еще, чтобы об этом судить! – затем, как-то изменившись в лице, потому что понял, что поступил дурно, произнес с какой-то примирительной добротой, - А впрочем, у каждого свой путь к храму. Ну, с Богом!
Машина медленно тронулась с места. В салоне современного тягача воцарилось молчание. Каждый перед дальней дорогой думал о своем. Николай радовался, что наконец-то сбылась его мечта. Что он с новеньким загранпаспортом и открытым годовым шенгеном движется в Европу. Теперь главное, чтобы все сложилось удачно. Важно хорошо зарекомендовать себя, чтобы начальство после этой поездки уже стабильно закрепило его на Европе. А там…
Алексей еще и еще раз прокручивал в голове записи сервисной книжки, успокаивая себя тем, что ничего не пропустил. Все работы, как по срокам, так и по пробегу были выполнены, а значит, нежданчиков в дороге, связанных с техникой, быть не должно. Теперь важно не сплоховать ему. Не поцарапать борта, не растрясти груз и не вляпаться в какое-нибудь ДТП.
- Господи, помилуй! – теперь уже мысленно повторял про себя Алексей.
Все дорогу до выезда из города напарники проехали молча, находясь в плену своих нескончаемых мыслей. И лишь уже на трассе, когда Алексей плавно начал набирать крейсерский ход, Николай решился разорвать гнетущую молчаливую паузу. Помня о том, как его пресек во время последнего диалога Алексей, не хотелось уже говорить вообще ни о чем. Но и ехать в полной тишине Николай не привык. Поэтому, не придумав ничего лучше, чем включить радио, тем самым пригласив в салон третьего собеседника, Николай небрежно ткнул в клавишу приемника.
- … с минимальным счетом победила сборная Украины. Единственный гол, пушечным ударом с дальней дистанции забил Анатолий Тимощук. А сейчас музыка! – раздалось из приемника. Кабина автопоезда наполнилась звуками приятного блюза. Мелодия как-то незаметно отодвинула на задний план мысли, которые еще мгновение назад владели мужчинами и создала легкую радостную атмосферу. Асфальт под колесами автомобиля аккомпанемировал звучащему из динамиков оркестру. Настроение у обоих водителей поднималось, полностью оттеснив тревогу перед дальней дорогой. На лицах мужчин начала вырисовываться безмятежная улыбка, усиливаемая солнечными лучиками погожего осеннего дня.
- Ну никогда не нравился мне этот Тимощук! - внезапно, как налетевшая туча перекрывает солнечный свет, так и фраза, произнесенная Николаем, вмиг изменила атмосферу в салоне. И, несмотря на то, что Николай скорее обращался к радийному диктору, чем к кому-либо еще, Алексей тут же, на мгновение повернул голову и с удивлением посмотрел на напарника.
- Не одному тебе, - произнес Алексей, уже снова глядя на дорогу.
- Правда? – заискивающе и не веря самому себе, что нащупал не только общую тему беседы, но и получил благосклонный отзыв напарника, произнес Николай. Это чувство усыпило его бдительность и он, не дожидаясь утвердительного ответа, запальчиво продолжил.
- Ну действительно, что он собой представляет? – начал свой монолог Николай. Теперь он уже и не ждал ответа или активного подключения к разговору Алексея. По своему опыту он знал, что тот, кто за баранкой, в основном слушает, не отвлекаясь от дороги. Лишь изредка можно бросить короткую фразу для поддержки разговора, да и то не всегда. В основном от Алексея можно ждать лишь редких междометий. Поэтому Николай и решил развить тему, пока Алексей молчит.
- Среднего уровня игрок. Ни креатива, ни мысли, ни паса толкового. Да, чего не отнять, так это того, что тупо старается пресекать чужие атаки. Да и то с примитивом. Или в ноги бросится, или засвистит мяч на трибуны, лишь бы остановить проход. Но нет, кому то же он нравится! Из сборной не вылазит. Только молодым дорогу перекрывает. Ну что, я не прав, дядя Леша? – заискивающе попросил одобрения во вступительной части Николай.
Мелодия блюза начала диссонировать со страстями, которые принялся нагнетать Николай. И хотя Алексею это не понравилось, так как хотелось управлять этой громадиной с хорошим настроением, он решил дать напарнику высказаться. Похоже, Серега выпал надолго. Минимум на полгода. Месяца три лечение, плюс столько же на реабилитацию. Это минимум. Как-то неуловимо связалось: Тимощук, футбол, травма, восстановление. Он вспомнил, что где-то читал, что футболисту необходимо минимум ровно столько времени на восстановление, сколько он затратил на лечение травмы. Так и с Серегой. Хоть круть верть, хоть верть круть, но полгода это минимум. А дальше надо прибавить время, которое хозяин, кстати, мужик серьезный, будет проверять Серегу на внутренних перевозках, прежде чем доверить эту махину. Так что месяцев девять мне с этим салагой наматывать километры на спидометр. Это не мало. Поэтому пусть выскажется и раскроется. Нужно понять, что у него внутри.
- Продолжай, - бросил, не отрываясь от дороги, Алексей.
Но Николай, внимательно всматриваясь вперед, потерял интерес к разговору. Их автопоезд догнал старенький «Москвич» и сейчас, сбросив скорость, они висели на хвосте ретро-машины.
- Да обгоняй ты его, дядя Леша! Что мы так до границы за ним плестись будем? – запальчиво выстрелил Николай.
- Колюня, я не знаю, кто тебя двинул в высшую водительскую лигу, но если ты уже попал сюда, то постарайся сначала присматриваться к опытным мастерам, а потом уже давать советы, не говоря о том, чтобы навязывать свою игру, - спокойным, можно сказать, доброжелательным, а не поучительным тоном ответил Алексей. Не отрывая взгляда от дороги и выдерживая минимальную дистанцию с идущей впереди машиной, дабы между ними не вклинился еще кто-нибудь, Алексей продолжил: «Я, когда был примерно в таком возрасте как ты, тоже был лихой!»
Из образовавшейся колонны, которая тянулась за автопоездом, неожиданно вынырнула машина и пошла на обгон. Алексей, по профессиональной привычке беспрерывно контролируя боковым зрением зеркало заднего вида, заметил этот маневр. Этот маневр и заставил его замолчать. И хотя дорожная обстановка не предвещала никакого форс-мажора, он на всякий случай чуть сбавил ход и увеличил дистанцию с впереди идущим «Москвичём». Алексей знал, что впереди будет поворот и нетерпеливый водитель может не успеть завершить обгон, если из мертвой зоны выскочит встречная. Тогда этот лихач сможет втиснуться в предоставленный Алексеем зазор. Все именно так и произошло.
Николай, молча, наблюдал за событиями на дороге и понял, что нахватал отрицательных балов к своей характеристике. Он ожидал, что сейчас дядя Леша расскажет ему и про поворот, о котором он должен был помнить и про обгон, который был им предложен. Во всяком случае, он бы сделал именно так. Но, к своему удивлению, Николай услышал другое.
- Как-то, всего лишь через месяц, после того как я сел на тягач, мое сознание перевернулось. Я понял, что это не просто машина, а намного более серьезный аппарат, часть меня самого, что ли. Даже более высокий жизненный уровень, что ли. И все свои мысли и поступки надо соотносить уже с ним, этим высшим уровнем. Это вплелось на каком-то уже генном уровне, - как ни в чем ни бывало, продолжал Алексей. Как будто и не было этого опасного маневра совершенно незнакомого человека, который мог бы привести к трагедии, если бы не опыт водителя автопоезда.
- И вот как-то гуляем мы в выходной день с женой по городу. Подходим к перекрестку, а там мигающий зеленый. Жена тянет меня за руку и говорит: «Давай быстрее! Успеем!» А я беспричинно останавливаюсь как вкопанный и ее не пускаю. Она смотрит на меня удивленным взглядом, а я ей на полном серьёзе поясняю: «Куда ты? А прицеп?»
Кабина мгновенно наполнилась веселым хохотом двух мужчин, он все увеличивался в объеме, и в какой-то момент смеху уже было мало места в салоне и он начал растекаться на улицу через чуть приспущенные стекла. Мелькающие за окном люди, до которых, растекаясь невидимым туманом, коснулся этот хохот, с удивлением провожали взглядом красивую мощную машину с двумя прицепами.
- Ну, так ты про Тимоху не закончил, - неожиданно прервал веселье Алексей.
- А что Тимоха? – вытирая слезы от смеха, переспросил Николай. И уже успокоившись, после некоторой паузы с серьезным видом вернулся к прерванному разговору.
- А что Тимоха, - повторил он, как бы вспоминая, что говорил до этого, - ну, гол забил. С кем не бывает. Но игры он никогда не показывал. Смотришь на него и понимаешь, что человек пашет на поле, а не играет. Нет в нем легкости, таланта, мастерства. Все как-то вымученно выглядит. В общем, если бог не зажег искру футбольную, то и на поле лучше не выходи. А он выходит. Кстати и крестится, как вы, перед выходом. Вроде это ему поможет стать Пеле там, или Месси.
- Слушаю я тебя, Колюня, и себя молодым вспоминаю. Я тоже судил людей по внешним факторам, не вникая в суть. А потом понял, что лучше вообще не высказывать свою точку зрения, если не знаешь вопрос досконально. Умнее выглядеть будешь, если промолчишь, - отеческим тоном говорил Алексей.
- Так что, мне совсем молчать? Где мера доскональности изучения вопроса? Матчей с Тимохой я пересмотрел немало, он только за сборную уже больше сотни отыграл, а я половину точно видел. Что же, это недостаточная глубина?
- Ну, как тебе сказать, - задумчиво произнес Алексей. Вот ты сейчас попал на международные перевозки. Значит, и ты, и начальство считает Николая сформировавшимся профессионалом.
- А то!
- Ну, тогда скажи мне, профи, ты уже всего достиг или еще где-то есть слабинка?
- Нет, ну конечно, есть еще над чем работать, но это так, мелочи.
- Тогда почему у тебя из дверного кармашка «Максим» выглядывает, а не Правила дорожного движения?
- Так что, я ПДД не знаю что ли?
- А я?
- Лучше меня, - не задумываясь, произнес Николай, но потом, подумав о том, что не слишком ли он сам себя принижает, скирдуя в виртуальную свою характеристику отрицательные баллы, добавил, - я думаю.
- Ну, тогда ты увидишь, что на обратном пути, когда ты поведешь, я буду снова и снова перелистывать эту книжку. И заставляет меня так поступать Тимоха.
- Не понял!
- Ща-а расскажу, - растягивая приятный миг, связанный с удивлением напарника, с удовольствием произнес Алексей.
- Было это лет пять назад. Угораздило меня обломаться в Конче-Заспе. Аккурат стал в кармане прямо у въезда в динамовскую базу. Сразу ко мне из своей будки выбегает охранник и с места в карьер: «Давай, убирай колымагу свою! Сейчас на базе сборная тренируется, а ты стал тут. Не ровен час начальство нагрянет!»
Алексей, повествуя свою историю, ни на миг не отвлекался от дороги. Поэтому его рассказ не лился непрерывным ручейком радиопьесы, а разрывался паузами, которые были нужны Алексею, чтобы более серьезно сосредоточить свое внимание на дорожной обстановке. Но это не мешало Николаю слушать, наоборот, такие паузы добавляли интриги к сюжету.
- Услышав про сборную, я сразу завелся, - продолжал Алексей, - когда еще выпадет такой случай! Словом, где шантажом, где уговорами, нашел я подход к охраннику. В обмен на то, что я уберу в другое место машину, он согласился провести меня огородами к полю, где тренируется сборная. Десять минут - и мы лесочком незаметно подошли к основному корпусу. Я стал у угла и увидел тех, кого показывают по телевизору. Чувство необыкновенное. Но омрачилось оно тем, что это был уже конец тренировки. Минута и все закончилось. Первым мимо меня прошел на расстоянии вытянутой руки Блохин, переговариваясь о чем-то со своим тренерским штабом. Затем потянулись ребята с сетками мячей, фишками и другой атрибутикой. А затем команда! Я увидел всех: и Шеву, и Ворону, и СаШо, и Назара, и Калину. Ну всех!
- Так а Тимоха тут каким боком? – нетерпеливо перебил Николай.
- Так в том-то и дело, что Тимохи с ними не было.
- Вот те и здрасте! Говорим про Тимоху, но без него!
- Да ты слушай и не перебивай старших. Оно бывает полезно. Сейчас и про Тимоху будет! Вся команда скрылась в корпусе, зеленное поле очистилось от одуванчиков желтых футболок и лишь одно пятнышко перекатывалось в дальнем конце поля. Я вгляделся и увидел Тимоху.
- Он что, потерялся и не мог найти дорогу на обед? – попытался неудачно пошутить Николай.
- А ты про креатив Тимохин рассуждал. Сам-то ничего другого, кроме плоской шутки, предложить и не можешь. Я тоже смотрел на него в недоумении и не мог понять, что же он там делает? Потерял что-то, а теперь найти не может? Да нет, вроде не похоже, в газон не вглядывается.
- Чем же он был занят там, ваш загадочный Тимоха? – уже без иронии, а с интересом поинтересовался Николай.
- Минут сорок так я за ним наблюдал и диву дивился.
- Так делал-то он что? – уже почти кричал, а не спрашивал, сгорая от любопытства, Николай.
- ПДД читал, пока другие «Максим» листали.
- Ну, я серьезно…, - разочарованно воскликнул Николай.
- Да и я серьезно…, - не закончил фразу Алексей. Они уже давно обошли «Москвич», да и множество другого транспорта, пока шел разговор. И вот сейчас монотонно катились по асфальту, не сбавляя скорости. Впереди помех не было. Проговаривая последнюю фразу, Алексей заметил в зеркало заднего вида быстро приближающуюся машину. Видно, за рулем был опытный и дисциплинированный водитель, так как, догоняя автопоезд, он не пошел сразу на обгон, а наоборот начал сбрасывать скорость. Дорога впереди уходила вниз, а затем снова поднималась из котловины вверх. Поэтому идущему за автопоездом водителю не было понятно, есть ли впереди встречный транспорт, а если и есть, то на каком удалении. Все это не давало возможности совершить гарантированный и безопасный обгон. В отличие от идущей сзади машины, Алексею за счет того, что он находился значительно ближе к спуску, да и кресло водителя автопоезда располагалось в три раза выше, чем в легковушке, было прекрасно видно всю дорогу. Она чистой лентой ныряла до самой глубокой точки, а затем поднималась вверх, свободной от машин.
Алексей включил правый поворот, тем самым давая понять идущему сзади, что обгонять можно. Притормаживающий автомобиль тут же набрал скорость и обошел автопоезд. Вернувшись после обгона в свою полосу, водитель машины включил аварийку, тем самым поблагодарил Алексея за подсказку и джентльменское поведение на дороге.
- Смотри, дядя Леша, благодарит, - заметил Николай, все это время наблюдавший по привычке как за обстановкой впереди, так и за ситуацией, которую показывало боковое зеркало.
- Если бы меня в своё время так кто-то сориентировал, я бы тоже был бесконечно благодарен, - отозвался Алексей.
- А что было? – поинтересовался напарник.
Так мы что, с Тимохой уже закончили? – поинтересовался Алексей, явно не хотевший дальнейшего развития внезапно возникшей темы.
- Успеем про Тимоху. Дорога длинная.
Было видно, что Алексею не очень хочется вдаваться в воспоминания. Какую-то секунду он колебался, а потом принял решение.
- Ну ладно, сейчас расскажу. Тем более, что этот случай напрямую связан с Тимохой.
- Да?! Ну, ну, - радостно потирая руки, предвкушал интерес к дорожному рассказу Николай.
- Я уже и не помню, что нас с женой заставило двинуться в путь. Помню только, что это была моя первая иномарка, - начал своё повествование Алексей. Николай, ерзая, поудобнее втиснулся в кресло и принял комфортное положение. Рейс обещал быть интересным.
- Что-то помешало нам выехать вовремя, поэтому в полпути нас застала ночь. Да такая темная! Звезд нет, луна не подсвечивает, на трассе ни огонька. Это тебе не Бельгия, где все автобаны освещены.
- Да? – удивленно то ли уточнил, то ли переспросил Николай.
- Да сам увидишь, - не желая развивать тему дорог, отрезал рассказчик. Затем Алексей, как бы собираясь с мыслями после перебившего его вопроса, отхлебнул кофейку из термоса и, сосредоточившись, готов был продолжать.
- Ну, так вот, догоняю я такой маленький польский грузовичок на базе легковушки. Не знаю, какой там у него двигатель был, но больше восьмидесяти он не шел, - продолжил Алексей, все больше и больше восстанавливая в своей памяти ход событий той ночи, - Дорога узкая, ночь темная, что впереди не видно. Но я пару раз по этой трассе грузы катал, помню, что где-то в этом месте спуск-подъем затяжной должен быть. Ну и не рискую идти на обгон, чтобы не нарваться из мертвой зоны на встречную.
Алексей на секунду прервал повествование, осуществив очередной контрольный прострел по зеркалам, проверяя не только дорожную обстановку, но и состояние тентов на прицепах. Убедившись, что все в порядке, он вернулся к рассказу. Но вернулся, как это иногда часто бывает, если на мгновение прервать повествование уже не с того места и не с того эпизода. Ему показалось, что остановился он на Тимохе.
- Знаешь, если прийти заранее на стадион, то можно увидеть, что еще перед разминкой футболисты выходят на поле и разбредаются по поляне, внимательно вглядываясь в газон. Они для себя отмечают, где кочка, где ямка, где залысина, какой высоты трава, ну своеобразную легенду составляют. Как мы на дороге. Потому как во время игры некогда будет ландшафт изучать и думать, куда и как мяч может отскочить. Вот и у меня в голове отпечатался спуск-подъем, а точных координат не помню.
- А я с закрытыми глазами по любой трассе пройду. Где спуск, где подъем, где поворот, все помню, - вставил самодовольную характеристику своих профессиональных качеств Николай. Потом мгновение подумал и решил добавить еще одно очко к своим положительным баллам, - Даже под каким кустом гаишники прячутся, и то запоминаю.
- Рейс покажет, Колюня, - равнодушно отреагировал на реплику напарника Алексей, - В общем, жду я этого спуска и тянусь за грузовичком. Тянусь-тянусь, а спуска нет. За мной уже колонна выстроилась, все тоже боятся нарваться на лобовое. Лишь иногда безбашенные вылетали на обгон, заставляя остальных цепенеть от страха. Не помню сколько, но с полчаса, наверное, я так ехал. За это время пару-тройку раз камикадзе улетали на обгон. Остальные, терпеливо ехали за мной.
- Ну, так бывает, - подтвердил правдивость ситуации Николай.
- Да сплошь и рядом, только то, что произошло потом, я до сих пор себе простить не могу.
- Нервы сдали.
- Наверное. Скорее бес попутал. Пока я монотонно тянулся за грузовичком, в голове крутилась всякая ерунда. Хотелось быстрей доехать до места назначения и лечь спать, так как через сутки мне в рейс надо было. Я уже за эти полчаса начал сомневаться, не попутал ли я все. Может, не в этом месте этот спуск-подъем. А главное, люди же обогнали, и ничего. Значит, можно. Это я тебе сейчас так долго рассказываю, а на все про все у меня на эту дурость ушла секунда, не больше.
- Ну я понял, - сосредоточенно включился Николай, как бы примеряя описанную ситуацию на себя, - я бы тоже не выдержал.
- Словом, включаю я решительно левый поворот, педаль в полик и баранку резко влево. И как только я прошел полкорпуса этого грузовичка…
Кабина автопоезда заполнилась нервозностью. Два водителя на своем веку видели немало перевернутых искореженных больших и малых машин. Видели мертвые тела водителей и их пассажиров, разбросанных от ударов по дороге. Видели неподдельное горе тех, кто остался в живых, и проклинавших ту секунду, которая полностью исковеркала жизнь. Секунду, которой можно было избежать, отнесись к ней более серьезно и вовремя просчитай последствия. Но что-то снова и снова заставляет людей забывать об этом и подвергать не только себя, но и других, совершенно незнакомых людей, которые совсем не виноваты в твоей дурости, смертельной опасности. Почему так происходит, не находили ответа оба водителя.
- Я как-то необычно занервничал, выскочив на встречную для обгона. И как только я оказался не на своей полосе, мне показалось, что время начало замедляться. В любой другой ситуации я бы обогнал этот грузовичок со скоростью пули, а тут…, - Алексей приостановил повествование, подбирая правильные слова, чтобы не только точно передать свои ощущения, но и все, что происходило вокруг.
- … а тут, - повторился он, - и как бы преодолев какой-то барьер, быстро продолжил, - а тут как на ипподроме или в легкоатлетическом забеге, где соперники примерно равны. Там очень и очень медленно вырисовывается преимущество. По миллиметрам. Постепенно кто-то обходит остальных. Сначала на четверть, потом на полкорпуса и длится этот процесс очень долго. Так было и у меня, - выдохнул Алексей, с удовлетворением отметив, что смог передать свои ощущения напарнику.
- У меня ни разу такого не было. Нажал на гашетку, юркнул влево, вправо и едешь, как ни в чем не бывало, - вставил свое понимание ситуации Николай.
- Да и у меня это случилось в первый раз, - поддержал реплику Алексей, а затем вдогонку добавил, - надеюсь, что и в последний!
Произнеся последние слова, он замолчал. Николай в недоумении повернул голову в сторону коллеги, пытаясь понять причину прекращения разговора. Внимательно вглядываясь в лицо водителя, он уловил, как блеснули еле заметной поволокой слезы в глазах Алексея. Николай хотел подтолкнуть какой-нибудь фразой напарника к тому, чтобы он продолжил рассказ, но Алексей опередил его.
- И тут меня внезапно ослепили фары встречной. Причем все происходило, как в замедленной съемке. Я увидел, как эти фары медленно выползали из ямы, сначала полоснув небо, а потом, неторопливо уменьшая угол, расположили луч параллельно дороге. Это значит, встречная машина преодолела подъем и выехала на ровный участок. А на нем, - я! – на грани истерики воскликнул Алексей.
- Дядь Леша, да ну его в баню этот случай, - попытался прервать рассказ Николай. Он видел, что эмоциональное состояние напарника резко изменилось и теперь уже стоит переживать за адекватность поведения водителя сейчас, на этой трассе. Алексей как будто прочитал мысли напарника и, включив правый поворот, остановил автопоезд на обочине.
Никто не выходил из машины. В кабине зародилась тупиковая ситуация: когда и продолжать не хочется, и закончить необходимо.
- И вот, когда фары выстрелили мне в упор, я понял, что жизнь закончилась, - как-то теперь уже отрешенно, глядя рассеянным взглядом на невесть откуда появившейся на обочине цветущий подсолнух, продолжил Алексей.
- Ты понимаешь? – переведя взгляд на напарника, воскликнул он, - она не остановилась, а закончилась!
Николай молча кивал головой, как бы давая понять, что воспринимает чувства Алексея. Хотя на самом деле он мало что понимал. Эта мистическая остановка времени. Медленно выползающий луч фар. Черепаший обгон грузовичка. Все это мало вписывалось в формат жизненного опыта Николая. Ну, было у него несколько аварий, где он гаву поймал. Но там все происходило мгновенно. Удар. Глухой звук деформированного металла. Звучание рассыпающихся кастаньет, которые потом оказываются стеклами фар. И отчаяние за свою глупость. Вот что значит авария по Николаю. А тут… Может, он как-то поверхностно воспринимает жизнь и не замечает очевидных вещей. А может в этой высшей водительской лиге, куда он внезапно попал, - всё по-другому. Вон и с Тимощуком он что-то не понял.
- Да, причем тут Тимоха? Дался тебе этот Толик, - мысленно выругал себя Николай за то, что даже не в состоянии сосредоточится и понять напарника. Как же он собирается сработаться с ним, если они не только говорят на разных языках, но и живут, похоже, в разных жизненных измерениях.
- Это только в кино или в книжках говорят о том, что перед глазами промелькнула вся жизнь, - прервал внутренние размышления напарника Алексей, - Чушь! Только страх и понимание, что это конец! Ничего уже изменить нельзя! И мучительное избиение себя самого за то, что ты натворил! Ладно бы погиб, Родину защищая, все ж польза какая. А тут по дурости…
Николай принял сочувствующее выражения лица, как бы выражая солидарность с эмоциями рассказчика.
- Этот страх перед концом начал парализовать волю. Я заворожено смотрел на этот слепящий пучок света и ничего не делал. Как вдруг набатом раздалось: «Господи, помилуй!» Это жена, понимая, что мы сейчас оба погибнем, взывала к Всевышнему. И у меня как будто щелкнул какой-то переключатель, который разблокировал мою волю. Я вышел из этого смертельного оцепенения.
«Господи, помилуй!» - не останавливалась жена, и кто-то дает мне импульс жать на тормоз. Чуть не сломав рычаг, я вдавил педаль.
Николай, слушая рассказ, начал постепенно не только понимать, но и ощущать, что тогда происходило на дороге.
- А-бэ-эска затрещала пулеметной очередью и мне казалось, что машина после этого не только не тормозит, а наоборот ускоряется. «Господи, помилуй!» - не переставала молить жена, все время перекрещиваясь. Как в замедленной съемке мы потихоньку начали отпускать грузовичок вперед.
- Дядь Леша, так надо было влево уйти! – подсказал выход Николай.
- Влево я даже не рассматривал. Кто-то мне просто запретил даже думать о том, чтобы уйти влево. Это потом, я уже понял, что там нас подстерегала беда. Левая сторона дороги, это территория встречной. И если бы мы сблизились до расстояния тарана, то водитель встречной естественно не бросил свою машину под колеса грузовичка, он бы ушел влево. И я туда. Летели бы кубарем, смертельно обнявшись. Нет, мое спасение было только в том, чтобы вернуться на свою полосу и спрятаться за грузовичок.
- Ну да, ну да, - задумчиво произнес Николай, соглашаясь со стратегией действий.
- И вот когда я увидел фаркоп грузовичка на том же расстоянии, что и источник света фар, я с последней надеждой резко крутанул руль вправо. И тут же слева пронеслась пулей встречная.
- Ну слава богу, что хоть так всё закончилось!- облегченно вздохнул Николай.
- Да в том-то и дело, что ничего не закончилось! Я, пытаясь уйти от столкновения, был готов на все, лишь бы избежать лобового удара. Я так сильно крутанул в отчаянии руль вправо, что чуть ли не под прямым углом устремился к обочине. А там опять смерть. Обочины, как таковой не было, за кромкой дороги, - глубокий овраг. Я и не хотел думать о том, что бы от нас осталось, если бы мы нырнули в такой глубокий и крутой кювет.
- Ничего себе! – только и смог дать характеристику описанной ситуации Николай.
- Я пытаюсь удержать машину на дороге, но она, с огромной скоростью, до которой я ее, дурак, разогнал, и инерцией, которую она получила от резкого виража, предательски ползет навстречу катастрофе. Я чувствую, что машина не управляема, несмотря на мои отчаянные усилия изменить курс с помощью руля.
- Да-а, - протяжно произнес Николай, - ситуация!
- И вот, когда от отчаяния и ощущения того, что ты песчинка в руках судьбы, я покоряюсь ей, опять слышу: «Господи, помилуй!» Я в тот момент понял, что жена ни на секунду не переставала молиться, просто я не всегда это слышал. В тот же миг, как только я это понял, автомобиль выстрелил из под колес шрапнелью щебня с обочины и резко начал уходить влево, все больше увеличивая расстояние от той роковой черты, где мы только что находились.
- Ну, хоть успели вывернуться, дядя Леша, – похвалил Николай.
- Да где там вывернуться. Я ведь в отчаянии хотел избежать падения в кювет, поэтому так же круто вертел уже руль влево. И меня резко выбросило на встречную. А там новый автомобиль. Я опять вправо. И все время слышу: «Господи, помилуй!» Так по затухающей, рыская то влево, то вправо, как беспокойная собака на поводке, я кое-как придал машине прямолинейное движение.
- Ну, теперь-то все? – взволнованно спросил Николай.
- Да, где там, - махнул рукой напарник, - еще одна напасть образовалась.
- Какая?
- Как только я начал двигаться прямо, то с ужасом понял, что догоняю грузовичок, который за то время, когда мы чуть дважды не лишились жизни, монотонно продолжал свой путь. Я опять по тормозам. Опять трещит а-бэ-эска. Опять стремительно приближаюсь к заднему борту кузова. «Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй!» В общем, кое-как отстал я от грузовичка, включил правый поворот и остановился на обочине. В самом низу котловины. Двигаться дальше у меня не было сил. Я пропустил колонну, которая ехала за мной и все видела. Лица проезжавших водителей были окаменевшими. Настолько повлияло на них все, что они видели. Затем я вышел из машины, открыл пассажирскую дверцу. Глянул на жену. Лицо ее было белое. Она беззвучно плакала, шепотом причитая: «Господи, помилуй!» Я виновато смотрел на нее, понимая, что наделал, а потом неожиданно для себя перекрестился и произнес: «Господи, помилуй!»
- Да-а-а, - задумчиво произнес, все еще находясь под впечатлением услышанного Николай, - История.
- Вот такая короткая и бесконечная история, - уже успокоившись, произнес Алексей. Он завел двигатель и осторожно тронул тягач, вливаясь снова в автостраду. Складывалось впечатление, что Алексею стало легче на душе оттого, что он поделился своей историей с напарником. Легче не потому, что он разделил с кем-то груз тягостных эмоций, а потому, что дал возможность напарнику осознать, к чему могут привести поступки, совершаемые на импульсе. Поступки, которых у нас в арсенале тысячи. Мы мало задумываемся о последствиях, и это всегда вселяет уверенность в нашу непогрешимость. Но тысяча первый, так похожий на все эти из предыдущей тысячи, - может трагически все изменить. Примерно так размышлял Алексей, поглядывая в боковые зеркала.
Какое то время напарники проехали молча, еще и еще раз переживая детали описанной истории. Николай, поставив себя на место рассказчика, так и не решил, что бы он делал в подобной ситуации. Смог бы он спасти машину и собственную жизнь. А главное, создал бы или нет подобную аварийную ситуацию. История, рассказанная Алексеем, укладывалась в разряд тех, о которых Николаю было известно и от других водителей. В этих историях в развязку вмешивались какие-то высшие силы, другого объяснения чудесному спасению никто не находил. Подойдя к такому заключению, Николай решил найти подтверждение правильности сделанных выводов.
- И после этого, дядь Леша, вы теперь перед каждым рейсом креститесь?
- Да нет, Колюня! Дураку не все с первого раза понятно!
- Что опять не так? – в сердцах воскликнул Николай. Он как бы сжился с историей рассказанной напарником. Она будто стала уже его собственной. Во всяком случае, он уже знал, что ни при каких обстоятельствах он никогда не пойдет на обгон ночью, если впереди затяжной спуск-подъем. Поэтому загадочный ответ Алексея его насторожил. Неужели он не все почерпнул из этой истории. Отсюда и эмоциональность.
- Да нет. Там, на дороге, все закончилось благополучно. Я, как смог, успокоил жену, хотя это было нелегко. Потом у нее начался отходняк и она просто молча рыдала. Минут пятнадцать. Я извинился перед ней, ведь садясь за руль, беру ответственность за жизнь пассажиров. А тут не просто пассажир, а жена.
- Так и что дальше? – нетерпеливо перебил Николай, боясь отпустить коллегу в философские странствия по поводу ответственности водителей.
- А, дальше прошло лет десять. И жена моя стала инвалидом по сердцу. Она из-за этого смертельного недуга была полностью прикована к постели и выключена из жизни. Что я только не делал…, - остановил повествование Алексей, мысленно прокручивая предпринятые попытки излечить близкого человека. Но решив не вдаваться опять в тяжелые подробности, дабы не нагнетать негативную обстановку в дороге, Алексей начал выдавать информацию телеграфно.
- Ну хорошо, что Германия - мой дом родной. За эти годы я исколесил ее вдоль и поперек. Оброс связями, знакомствами. Словом, отвез я ее к очень толковому лекарю, в очень хорошую клинику.
- Ну и? – нетерпеливо подстегивал Николай.
- Ну и он мне выдал такую информацию, после чего я и начал креститься, - произнес Алексей и, остановив рассказ, начал привычно простреливать зеркала, прицепы, тенты, трассу.
- Не томи, дядя Леша, рассказывай!
- А что тут рассказывать…
- Ну, ты даешь! Сам же начал! Так продолжай! – в погоне за развязкой рассказа Николай не заметил, что напарник борется с новой волной накрывшей его тягостных воспоминаний. И эта борьба невидимо отбирает все его силы. Их и не хватает продолжать рассказ. Пауза заставила Николая внимательно взглянуть на коллегу. На лице Алексея проявились все те чувства, которые он испытывал не раз, возвращаясь снова и снова к безумию той ночи. К сожалению, уже ничего изменить нельзя. Один миг, и ты выбрал не ту дорогу на перекрестке. И вернуться назад, чтобы переходить, как в шахматах, ты не можешь.
- Этот лекарь, - неожиданно разорвал тишину Алексей, - он такой продвинутый, даже, можно сказать, двинутый на медицине. У него свой подход к диагностике и лечению. Не все с его методой соглашаются, но он дает результат. В общем, согласился он лечить мою жену. Но поставил условие: прежде углубленное обследование.
- И что дало обследование? – поинтересовался Николай, чувствуя, что именно здесь лежит развязка всей истории.
- Вызвал после обследования он меня к себе в кабинет, посадил напротив себя и спрашивает, - будто и не замечая вопроса излагал Алексей. «Скажите, - говорит он, а не было у вашей жены душевных потрясений в период с такого-то по такое число?» Алексей повернул голову и взглянул на Николая, как бы давая понять, что сейчас будет самое важное.
- И называет мне коридор дат продолжительностью в три месяца, десятилетней давности. Я смотрю на него и не понимаю. Он говорит, что ему важно знать, для того чтобы правильно лечить: была ли эта физическая перегрузка или душевное потрясение.
- Все понятно, - торопливо резюмировал Николай.
- Да, - подтвердил Алексей, - сколько мы не перебирали события тех трех месяцев, ничего опасного, кроме той злополучной ночи не находили.
- Да-а-а, ситуация, - протяжно, как бы заканчивая размышления, подытожил Николай.
- Ты первый, кому я рассказал все это…, - Алексей запнулся, подбирая правильные слова, но так и не нашел их. Он уже начал жалеть о том, что рассказал Николаю все это. Кому хочется расписываться в собственной глупости. Но потом вдруг вспомнил, что подвигло его на откровенность. Желание, чтобы этот молодой парень со своим безапелляционным подходом, верой в свою исключительность и непогрешимость не делал ошибок, подобных той, которую совершил, походя, даже не задумываясь о последствиях, Алексей. «Последствия! – мелькнуло искрой в мозгу Алексея, - Вот о чем он хотел говорить с Николаем!»
- Мы зачастую совершаем шаблонные поступки изо дня в день, повторяя их если не миллионы, то уж тысячи раз. И нам кажется, что задумываться перед их совершением совсем не обязательно. У нас много других важных дел, а эти стандартные поступки, они так похожи друг на друга. Что нового может произойти? Мы знаем, что нас ждет на финише.
- Ты это к чему дядя Леша? – опять перебил напарника Николай. Уход собеседника в пространство философии пугал Николая. Ему тогда казалось, что Алексей говорит с ним на каком-то редком иностранном языке, где не понять ни одного слова. Алексей уже это почувствовал, поэтому решил упростить свои мысли.
- Вот ты хаял Тимощука, - неожиданно развернул разговор Алексей.
- А при чем тут Тимоха? – удивленно спросил Николай. Он уже и забыл о футболисте. Забыл, как забывают о машине, которую обогнал минутой ранее. Была и была. Что вспоминать? Проехали уже. Но похоже, что у Алексея другая техника вождения.
- А при том! – в запале перебил его Алексей, - Зачем мы садимся за руль?
- Ну, приплыли, - разочарованно произнес напарник. То, чего он так боялся – произошло. Разговор заскользил по льду философии.
- Нет, ты ответь, - настаивал Алексей.
- Да ну, дядь Леш, Что за детские вопросы?
- Вот видишь. Ты вроде и знаешь, а сформулировать не можешь. А вопрос не просто простой, а стратегический! И надо уметь на него отвечать. Потому что, если ты не знаешь главных своих задач и правил, то как ты их профессионально сможешь выполнять?
- Давайте лучше про Тимоху! – попытался остановить непонятный набор слов напарника Николай.
- Так я как раз про Тимоху! Мы с тобой на него очень похожи. И я очень удивился, когда услышал от тебя, что он тебе не нравится. Значит ты сам себе не нравишься? Но я этого что-то не заметил. Парадокс какой-то!
Николай уже начал жалеть, что напросился в экипаж Алексея. До этой минуты ему казалось, что только от желания фортуны зависит его место на европейских автобанах. Но сейчас ему начинало казаться, что по этим дорогам колесят совсем другие люди. Не такие, как он. За этот час, что они в пути, Алексей уже не раз заставил задуматься Николая о своей профпригодности. Хотя такие мысли никогда не приходили ему в голову, когда он катался на внутренних перевозках где-то между Мелитополем и Харьковом, Луцком и Одессой. Там он считал себя профи, а сейчас уже начал в этом сомневаться.
- Какая главная задача стоит перед нами? – вывел из размышлений Николая напарник. И не дожидаясь ответа сам начал говорить, - Первое. Доставить груз в целости и сохранности. Второе. Автопоезд вернуть на базу без повреждений. Третье. Выполнить все в срок. Четвертое. Вернуться живыми и здоровыми.
- Ну, это понятно, - как бы оправдываясь и нивелируя перечисленное Алексеем, произнес Николай.
- А если понятно, что же ты сам этого не сказал? А то мы все горазды кому-то давать оценки, а свой экзамен не в состоянии сдать! – рассерженно перебил Алексей.
Николай уже почти обиделся на коллегу. Ему казалось, что все сказанное в его адрес он не заслужил. В конце концов, начальству виднее, какой он профи, раз посадили на Европу. А туда просто так не посылают. Но потом ему вспомнился случайно подслушанный разговор хозяина автопарка с замом по перевозкам. Зам жаловался, что выбрать временного напарника Алексею не из кого. Никто не дотягивает до Европы. То есть он здесь, потому что на безрыбье?
- Ты, Колюня, не обижайся. Никто из нас с горшка на работу не пошел, - уже миролюбиво обратился к напарнику Алексей, - Каждому надо время, чтобы освоить профессии. И никогда не останавливаться.
- Ибо нет предела совершенству, - вымученно пошутил Николай.
- Ну, раз ты такой сообразительный, - подхватил шутливый тон беседы Алексей, - то тогда давай, скажи мне сам, в чем же мы схожи с Тимохой?
- По задачам, которые перед нами стоят?
- Ну, давай по задачам.
- Та-а-а-к, - растягивая не только слово, но и время, как школьник на экзамене, начал отвечать Николай, – Первое. У нас груз в безопасности, у Толика, я так понимаю – ворота на замке?
- Так, - одобрительно поддержал Николая напарник, - продолжай.
- Второе, - воодушевляясь похвалой, более уверенно начал искать сравнения Николай. Тимоха начинал становиться ему ближе, после того, как он мысленно посадил его себе в кабину, а сам выбежал на футбольное поле. Но, даже побегав по полю, Николай никак не мог найти замены неповрежденному автопоезду, с чем то, что должен сделать во время матча Тимощук.
- Ну, чего тормозим, болела?
- Щас, - поморщившись, попросил спасительную паузу Николай, - Второе. Не схватить желтую карточку, а еще хуже, красную! – неожиданно виртуально набегавшись по полю, нашелся Николай.
- Ух, ты! Молоток! Едем дальше.
- Третье. Отдавать правильные передачи без брака, – совсем уже сжившись с ролью полузащитника, то ли утвердительно, то ли вопросительно без задержки произнес Николай.
- Ну, ты даешь! Если с баранкой не заладиться, в тренеры можешь смело двигать!
- И четвертое, - оседлав удачу, старался побыстрее выдать ответы Николай, - закончить матч без травм и повреждений.
- Вот. Видишь, как все просто. А теперь скажи мне, в кругу этих задач ты много найдешь места…
- Подвигу! – весело перебил напарника Николай, сплюнув с языка знакомый словесный штамп.
- Да не подвигу, а креативу, - как будто и, не заметив игривого тона, поправил собеседника Алексей. Ведь предъява была по креативу.
- Так она и остается.
- Ладно, зайдем с другой стороны. Твой креативный «Москвич» чем бы для нас мог закончиться?
- Ну, в огороде бузина…
- Никакая не бузина. Мы же с тобой убедились, что наши задачи с Тимохой похожи. Так скажи мне, пожалуйста, наш хозяин, отправляя нас в рейс, жаждет креатива? Нет. Он ждет результата. Четкого выполнения четырех задач. Так и тренер Толика. А креатив мы с тобой проявляем тогда, когда что-то идет не штатно, подчиняя его этим четырем задачам. И если Толик готов к игре, а мы с тобой подготовили машину к рейсу, то и креатив не понадобится. Но в дороге, как и на поле не всё и не всегда идет гладко. Мало ли что в дороге бывает? Может помпа полететь, дуги тента лопнуть, я уже не говорю о проколотом колесе и другой ерунде. Мы что, после рейса докладываем хозяину о проявленном креативе? Нет. Он знает, что мы просто надежные ребята и не пойдем на обгон «Москвича», чтобы понравиться девушке, которая едет в машине за нами.
- Дался тебе этот «Москвич», дядь Лёш!
- Надежность! Надежность, Коля! – пропуская мимо ушей реплику Николая, вошел в раж собеседник, - Вот наш креатив. А у Тимохи есть надежность. А значит, с ней и креатив! Только мы с тобой его не замечаем в силу нашей отдаленности от футбола. Ну как наш хозяин не замечает водительский креатив, который проявляется в рейсе, а значит и скрыт от посторонних глаз. Но он-то есть! И ты об этом знаешь.
- Ну, можно сказать, убедил, - согласился с напарником Николай.
- Ты мне одолжение не делай. Я за Тимоху буду биться, пока действительно не поймешь, - завелся Алексей.
- Да понял! Понял я!
- Ну вот и славненько! – удовлетворенно констатировал водитель и сразу переключился на обзор зеркал.
Николай в образовавшейся паузе рефлекторно бросил быстрый взгляд на дорожную обстановку. И пока Алексей дотошно подверял все, что творится справа, слева, сзади, не говоря уже о состоянии дел впереди, напарник погрузился в кратковременные размышления. «Да, - подвел итог своим раздумьям Николай, - похоже, что мне еще учиться и учиться. И не только профессии, но и умению понимать футбол. Хорошо, что мне дядя Леша попался, а не сундук какой-нибудь! Тогда бы кроме анекдотов и разговоров о бабах в дороге ничего не было». Ему как то очень захотелось еще и еще слушать все, о чем говорит Алексей. Как ученик, который искренне тянется к знаниям и готов вечно слушать любимого учителя. Причем слушать постоянно, потому как любая тема, которой касается педагог – это новый мир. Именно это желание не останавливать процесс накопления нового и заставило его произнести следующую фразу: «Дядь Лёш, а что вы там про Кончу-Заспу, сборную, начали и недосказали».
Алексей, похоже, понял причины заданного вопроса и еле заметно загадочно улыбнулся.
- Будет тебе и про сборную. На чем мы там тормознули?
- Ну, типа Тимоха там потерялся.
- Это не он там потерялся, а я его найти не мог. Разницу чувствуешь?
- Не усложняй, дядь Лёш. Всё это игра слов. Суть-то не меняется.
- Игра слов? Да здесь-то твой креатив и зарыт. Поэтому и не видишь его.
- Да причем здесь креатив?
- Ну, хорошо. Чтобы тебе было всё понятно. Остановились два автопоезда возле кафе. Оба водилы решили выйти и перекурить. Один закурил и чтобы не топтаться на месте, решил ноги размять да обойти автопоезд по круговому маршруту. Пару кругов нарезал - вот и скурил сигаретку, а затем нырнул в кафе.
- Что-то я не пойму, к чему ты клонишь, - нетерпеливо перебил напарника Николай. Он неоднократно обращался к коллеге то на «вы», то на «ты», сам не зная, почему так происходит. Алексей же заметил эту особенность и догадался о ее причинах. В зависимости от того, соглашался с собеседником Николай или нет, он на подсознании выбирал и форму обращения. В данном случае Николай тыкал, войдя в раж от разговора, как бы сближаясь с собеседником в обсуждении темы.
- А ты не спеши, дослушай. И вот второй водитель. Делает внешне тоже самое. Нарезает те же пару кругов. Только опытным взглядом он обязательно проверит баллоны. Не затесался ли между ними камешек, который на трассе снарядом может выстрелить в лобовое машины, за тягачом идущей. Или еще хуже: лупануть по твоим трубопроводам и перебить их. Этот второй водила, вроде бы беззаботно покуривая, проверит, не налипла ли комком грязь на шланги, чтобы на каком-то скачке их потом оборвать. Обязательно проверит пломбы, целостность тента, состояние гаек на колесах и так далее. Ну ты сам знаешь, что подлежит обязательной проверке. И заметь, внешне эти два курца очень похожи. Может, даже первый креативней покуривал. Как-то красиво держал сигарету или пускал дым кольцами. Только он не делал того, что незаметно выполнил второй. По неопытности. А второй по старинке – пыхтел в рукав и не отдыхал, как многим казалось со стороны, а работал. Только потом, на трассе, тот первый будет стоять из-за поломки, досадно разводя руками, как после пропущенного гола, не понимая, как все получилось, а второй будет катить дальше. Вот тебе и креатив, который никто из посетителей кафе, очень похожих на футбольных зрителей, и не увидел. Ну так, как ты у Тимохи.
- Ну, ты и копаешь, дядь Лёш! Так и мозгами подвинуться можно! По-моему, ты слишком все усложняешь.
- Может быть. Но без этих многочисленных профессиональных мелочей не будет надежности. За это тренер и ставит Тимоху в состав, пока те, молодые, не накурятся правильно.
- Опять убедил, - уже не так агрессивно, как в первый раз, согласился Николай, - А что же там, на базе было? Что-то ты никак не расскажешь.
- А на базе ничего сверхъестественного не происходило. Ты ведь на это рассчитывал?
- Ну а чё тогда рассказывать? Сосны растут, птички щебечут, облака плывут, солнце светит.
- Так-то оно так. Да не совсем, - загадочно съезжал с темы Алексей. Ему всё больше и больше нравился этот парнишка. В первую очередь своей откровенностью и наличием позиции во взглядах. Пусть она не всегда совпадала с его, Алексеем, позицией. Но мы же все такие разные. А самое главное, Алексей подметил в Николае способность слушать и делать выводы. А это первая ступень к самообучению. Не каждый обладает таким качеством. Многие живут всю жизнь багажом знаний детского сада. А вот научить себя учиться – это редкий дар. И от уровня образования он не зависит. Алексей на секунду отвлекся и в который раз поблагодарил институт, который он закончил еще в советское время. Там его научили именно этому. Никогда не останавливаться в самообучении. И за что бы ни брался Алексей, всегда он это делал основательно, предварительно проработав теоретическую базу. За это и ценило его начальство. Потому-то и слыл он лучшим водителем автопарка. И вот в этом пареньке, несмотря на его ершистость, он замечал черты, нет, скорее задатки, которые помогут ему стать профи.
Алексею захотелось как-то ненавязчиво донести до Николая фундамент основательности, на котором строится профессиональное мастерство. Но как это сделать, он еще не знал. Потому и уходил от вступительной части. Он один за другим отбрасывал примеры из своей жизни. Про сокола, которого он в одном из рейсов заметил парящим высоко в воздухе. Заметил, потому что смог в себе развить в высшей степени концентрацию внимания за рулем. Ни одна мелочь не ускользала из поля зрения, заставляя внутренний компьютер просчитывать вероятные последствия. Так было и с соколом. Ну, парит себе и парит птичка в воздухе. Но Алексей, один раз заметив его, больше уже не выпускал его из поля зрения. И оказалось - не зря. Минут через десять эта птичка с огромной высоты то ли от неразделенной любви, то ли, перепутав формат добычи, камнем ринулась вниз. Ринулась на маленький жёлтый автомобиль, который шел по встречной. За рулем была женщина, да к тому же разговаривала по телефону. Просчитав ситуацию, Алексей увеличил дистанцию между сближающимися машинами. И не зря. От испуга, увидев прямо перед своим лицом внезапно появившегося пернатого хищника, девушка крутанула руль и вылетела на встречную. Сокол изящно в пяти сантиметрах от лобового стекла заложил вираж и взмыл в небо удовлетворенный.
Или может рассказать Николаю о диаметрально противоположных ситуациях, где нельзя ни на миг терять концентрацию. О том, как водители раскрывают варежку, рассматривая в небе след от реактивного самолета или необычные картины, созданные облаками, устремив взгляд в небо, да и еще выворачивая голову, вместо того, чтобы следить за дорогой. Исход у всех примерно такой же, как и в случае с соколом. «Нет, - подумал Алексей, - он таких историй слышал немало, это не сделает зарубку в памяти. Надо что-то другое для примера. Но что?»
- Не томи, рассказывай, дядь Лёш! – вывел из раздумий Алексея голос напарника. Николай рассчитывал в рассказе про Тимощука услышать что-то скрытое от глаз болельщиков. Что-то жаренное, то, зачем всегда охотятся журналисты. О какой-то стычке между игроками, переросшей в драку. Конфликте с тренером или улетевшей с ноги бутсы во время удара по мячу. Ну, это уже на худой конец. Но скорее всего рассказ будет не об этом. А о чем? Что могло так тронуть степенного, уже давно сложившегося мужчину? Николаю было любопытно.
- Не знаю, будет ли тебе интересно, - откликнулся напарник. Алексей решил для себя отбросить в сторону педагогику. Все, что делается натужно, искусственно, никогда не приносит результата. Лучше уж досказать историю на базе.
- Представь себе, - окунувшись в воспоминания, начал повествование Алексей, - всемирно известная база, где тренировались звезды отечественного футбола. База, которая стала легендой, где в секретах готовились планы победных футбольных баталий, куда и комар без пропуска не залетит, открывает свои двери для меня. Пусть не парадные, но все же. Что я должен был чувствовать?
- Ну, не знаю… Шара подвалила? – высказал предположение Николай.
- Нет. Я вдруг осознал, что это мой шанс. Другого в жизни уже не будет. И я как мог, начал аккумулировать свои ощущения.
- Так что ж аккумулировать, сборная то свалила?
- Ну да. Ну да, - как-то расстроено от того, что напарник его не понимает, произнес Алексей. А затем добавил, - Но ведь база, я и Толик остались!
- Ну да, Тимоха, - вспомнил Николай.
- Так вот. Пригляделся я и увидел Тимоху. И знаешь, какая мысль шевельнулась у меня в голове?
- Говори, дядь Лёш.
- Вот закончилась тренировка. Все устали. Покинули поле потные, грязные и изможденные. Сейчас примут душ и сядут за карты расслабляться. Или если Блохин даст свободное время – прыгнут по своим тачкам и в город.
- Так, а чем еще заниматься?
- А что заставляет этого парня оставаться в одиночестве на поле? Он имеет стабильное место в основе сборной. С финансами особых проблем нет. Физически он подготовлен. Что?
- Ну и что?
- Понимаешь, Толик, это связь поколений. Ваше поколение просто не может знать некоторых вещей. Да и не находит времени и желания развить в себе их. Есть такое понятие, как ответственность. Ответственность перед собой. Перед родителями, семьёй. Перед руководством. В случае с футболом ещё и перед зрителями. Последнее, наверное, на первом месте.
- Что-то я не пойму, куда вы клоните, - опять перейдя на «вы», внутренне не соглашаясь с напарником, задал вопрос Николай.
- В сталинские времена за опоздание на работу давали срок.
- Ну, приплыли. Вы бы еще Куликовскую битву вспомнили. Там и на кол сажали. Из-под палки путного никогда и ничего не получалось.
- А ты дослушай. Я пацаном был, а в памяти до сих пор эта картина. Едет медленно рано утром трамвай, а на подножках гроздьями висят мужики. А те, кто не смог повиснуть в дверных проемах, залезали на крышу. Этот трамвай мне напоминал танк с пехотинцами, рвущимися в атаку.
- Ну, оно понятно, срок никого не радовал.
- Да не в сроке дело! А в ответственности. Сейчас-то никого не сажают. А ты посмотри, во сколько на работу приходят сегодняшние пенсионеры и ребята твоего поколения.
- Так и я на пенсии так поступать буду. За час до начала работы приходить. Делать-то нечего.
- Делать всегда есть чего. В любом возрасте времени не хватает. Дело в ответственности. Еще тридцать лет назад футболисты боялись на улицу выйти после проигранного матча, потому что стыдно было в глаза посмотреть тем, ради кого они играют. А сейчас между болелами и игроками стена в виде экрана телевизора. Игроки и болельщики как две параллельные линии, которые никогда не пересекаются. И только ответственность игроков сближает эти два мира. У Тимохи есть суперответственность, о которой я даже и не догадывался, пока не увидел его на базе.
- И что ты увидел, дядь Лёш? – опять перешел на «ты» Николай.
- А то, что этот хлопец, после того как все закончилось, остался и один пахал на поле. Он совершал какие-то забегания, ускорения, остановки, рывки и прочие базовые элементы игры в футбол. Причем заметь, это все в полном одиночестве. Даже мне через пять минут уже надоело за всем этим наблюдать, а он все это делал! Делал как заведенный. В то время, как остальные нежились в теплом душе. Вот это ответственность. И я вспомнил этот случай, который тебе рассказал. Ну, с ночным обгоном. Как мне не хватило там ответственности. Мы все умеем замечать, есть она у других или нет, а себе даем поблажки. А Толик до изнеможения продолжал тренировку после тренировки. Побегав с полчасика, он потренировал подкаты с виртуальным и невидимым мне противником. Потом начал работать с мячом. Подавал угловые, бил штрафные. Снова и снова бегал за мячами. И тут я подумал. Он ведь миллионер! Мог бы себе мальчика поставить за мороженное. Чтобы хотя бы на это силы не тратить. Мальчик, как во время матча, мячики бы подавал. Ан нет! Все делает сам. И тут я понял. Что именно таких ответственных миллионеров мы готовы принимать и радоваться их заработанным деньгам. Не тех, которые только и способны распилить бюджет и считать себя талантливыми предпринимателями. Свинтив первые неправедные деньги, они сразу же восседают в лимузинах и сами уже дверцу не откроют. Ты видел какого-нибудь миллионера, который бы воткнул пистолет на заправке в бак собственной машины?
- Ну так они и не знают, как эти заправки выглядят, не говоря уже о том, где пистолеты.
- А Тимоха со своими мячами - это та же заправка. Вот за таких миллионщиков я двумя руками голосую. А не за тех, кто ради строчки в «Форбс» последние деньги из твоего кошелька вытащит. Вот что я увидел на базе. Человека, который пашет не за бабки, а за дело, которому посвятил свою жизнь. Вот что значит ответственность!
После этих эмоциональных слов Николай постарался незаметно для Алексея вдавить в дверной карман уголок «Максима». Журнал предательски пружинил и не хотел прятаться. Тогда Николай быстро опустил стекло и решительно вышвырнул июльский номер за борт. Этот манёвр не прошел незамеченным для Алексея, но он и бровью не повел, сделав вид, что сосредоточен на дороге. В кабине на некоторое время воцарилась пауза. Каждый думал о своем. Алексею казалось, что он так и не сумел донести до Николая главное. Слишком уж нудным и откровенно нравоучительным ему показался собственный текст.
Николай рассеяно смотрел на дорогу, стремительно улетавшую между колесами, и почему-то подумал о времени. Оно вот так же стремительно летит, как эта дорога. И остановить его нельзя. А так хочется. Тогда бы можно было вернуть детство. И отца, которого он совсем не помнит. Как ему сейчас его не хватает. Да что там сейчас, всегда! Николай впервые за свои тридцать лет понял, как выглядит беседа отца с сыном. Дядя Лёша стал для него родным человеком. Он был ему благодарен за все сказанное. Теперь, он на многие вещи сможет смотреть под другим, отцовским углом зрения. Как ему не хватает таких разговоров. И опасаясь, что пауза в беседе может растянуться до такой степени, что сменит тему, он торопливо ее разорвал.
- Дядь Лёш, а какие бутсы были на Тимохе?
- Не понял вопроса, - не отвлекаясь от дороги, бросил Алексей.
- Да когда ты рассказывал про трамвай с пехотинцами, в смысле танк, я вспомнил что у Тимохи на бутсах написано «Т-44». Ну как танк «Т-34».
- А ты об этом, - разочарованно отреагировал Алексей, - Все это молодежные понты. Были на нем обычные бутсы. А понты…
Алексей вновь на какое-то время замолчал, сосредотачиваясь на разговоре, в очередной раз простреливая взглядом зеркала.
- Я, наверное, не совсем правильно выразился, - продолжил он, - скорее, это не понты, а перехлест молодости. Все мы в молодые годы потенциально способны на совершение каких-то поступков самовыражения, которые греют нам душу. Это как ребенок не может без понравившейся игрушки. Пока ее нет, и жизнь не в радость. Но потом проходит. Все эти надписи, наколки, фотки - это все из этой же серии.
- Ну чё, прикольно - «Т-44», - попытался возразить Николай.
- Я не хочу сейчас вдаваться в спор о прикольности. Может и прикольно, но только не для внука танкиста, дед которого сгорел в тридцатьчетверке. Для него больно сравнивать бутсы с танком. Может, я и ошибаюсь. Я не хочу сейчас об этом говорить, потому что все это второстепенно. Это внешняя оболочка, которая мало связана с содержанием. Ваше поколение, к сожалению, клюет именно на это, не стараясь увидеть больше. Ты ведь на своем веку видел немало тягачей? – неожиданно спросил Алексей.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, вот обклеена кабина тачками или бабами. Или фура разрисована драконами, пантерами, тиграми или языками пламени. Водиле безопасность движения это как-то улучшает?
- А ты об этом, - сникшим голосом произнес Николай. Потом приободрившись, добавил, - Ну ведь красиво!
- Да я не против красоты. Важно, чтобы у таких наездников драконов тормозные колодки были в порядке. А то за раскрасками иногда теряется главное. Но ответственность приходит с опытом. Тогда все равномерно распределяется. Одно не в ущерб другому.
- Не любите вы молодежь, дядя Лёш, - улыбнувшись от невольной рифмы, произнес Николай.
- Да не в этом дело. Больно смотреть, когда вы граблями по лбу получаете. Хочется уберечь. Мы ведь своё уже на этих местах получили. Да и не понимаю я слепой любви. Мамаша убийцы будет в приливе своего обожания к родному чаду до последнего его обелять, обвиняя жертву даже в том, что та посмела родиться и встретиться на жизненном пути ее сыночка. А сыночку все по барабану. Он граблей не замечает. Впрочем, как и его мамаша.
Алексей почувствовал, что его заносит на такое нелюбимое поле молодых людей, как нравоучения. Он видел, что Николай притих и начал как будто отгораживаться от него невидимой стеной молчания. От этой стены все, что ни говорил Алексей, отскакивало и возвращалось назад. Николай оставался при своем мнении, даже не слыша аргументов напарника. Но Алексей не мог и не хотел останавливаться. Он понимал, что они подошли в разговоре к перекрестку. Перекрестку, где надо совершить осознанный выбор. Из таких перекрестков и формируется нить судьбы. Не всегда мы их замечаем, такие перекрестки, но преодолеваем подобные этапы, чуть ли не ежедневно. Алексей не находил правильных слов, чтобы достучаться до Николая. Двери его сердца, разума и души на глазах плотно затворялись. И дальше разговор терял смысл. Алексей рисковал продолжить беседу уже сам с собой.
- Я люблю молодых, - уверенно произнес Алексей, а затем даже неожиданно для себя добавил, - но только тех, которые потом не линчуют себя за эффект песочницы.
- Эффект… Чего?
- Песочницы.
Николай повернул голову и недоуменно смотрел на напарника. Теперь все его внутренние двери не только были распахнуты, они с нетерпением ждали гостей.
- Вспомни себя пацаном, когда тебе было года три или пять. Ты играл вместе со всеми в песочнице. Строил из песка всякую ерунду. И тебе казалось, что нет ничего важнее в жизни, чем обладать вот этим синим ведерком, красной лопаточкой и желтой пасочкой, которой у тебя не было, но все это было у твоих друзей. Весь твой мир вертелся вокруг этой пасочки. Тебе казалось, что без этой пасочки твоя жизнь будет сломана. Ты можешь даже умереть без нее, без этого желтого вожделенного чуда. Ты очень хотел ею обладать. Из-за неё строил родителей, ругался с друзьями. Потом ты подрос. Пасочки сменились на…
- Я понял.
- …пасочки сменились у пацанов на велики, у девчонок на платья и кофточки. Но если приглядеться, то многие так и остались в песочнице.
- Так ты хочешь сказать…, - пытался не потерять ход мыслей Николай.
- Если ты присмотришься, то увидишь, что чуть ли не половина взрослых дядек и тёток до самой смерти играют в песочнице. Это может быть как твой сосед, так и какой-нибудь небожитель в виде слуги народа. Они ничего не создают в своей жизни, а играют в песочнице.
- Так…, - попытался вставить слово Николай, который не поспевал за рассуждениями напарника. Николаю необходимо было время, чтобы переварить и воспринять информацию. Алексей ему такого времени не давал.
- Они воруют, предают, обманывают, убивают, только ради того чтобы поиграть в пасочки. Только пасочки теперь: особняки, яхты, тачки, самолеты и даже футбольные клубы. Но они так и играют в песочнице, не замечая, как мимо проходит жизнь. Кто-то двигает науку. Кто-то двигает новые технологии, изменяя мир, как покойный Стив Джобс, а кто-то играет в песочнице, ничего не оставляя после себя. Так вот Толик создает. А эти его пасочки с бутсами… Ну…, каждому хочется на миг вернуться в детство. Можно и поиграть. Важно не остаться в песочнице.
- Ну ты и нагородил, дядь Лёш! – запальчиво не соглашался Николай, - Эти, которые по-твоему в песочнице, тоже создают. Пусть и особняки, но тоже строят…
- За чужой счет, - резко перебил его Алексей, - Они на всё готовы пойти ради своих пасочек. Они даже свечки ставят и молятся ради этих пасочек.
- Так Тимоха тоже креститься, - радостно воскликнул Николай, чувствуя, что подловил напарника на нестыковке.
- Да, - спокойно подтвердил догадку коллеги Алексей, - крестится. Я, конечно, не знаю, с какими мыслями он выходит на поле, но на девяносто девять процентов догадываюсь.
- Ну-ну. Продолжай.
- Главное отличие Тимохи и этих, которые еще не покинули песочницу, в ответственности, о которой мы говорили. С какими просьбами обращаются к Богу молодые, еще не набравшиеся опыта ребята? Ну ты сам мне раньше и ответил.
- Да. Что в этом плохого? Если молодой пацан выходит на поле и хочет использовать предоставленный шанс. О чем еще просить, как не о забитом голе? Быть замеченным тренером? Понравиться публике? Что в этом плохого? Это его работа. В этом смысл его жизни. Он ведь тоже хочет создавать, как ты говорил, дядь Лёш!
- Да вот в этом и зарыта песочница! – улыбнувшись то ли от подобия каламбура, то ли от того, с каким горячим желанием Николай пытается разобраться в ситуации, пояснил напарник, – Молодое поколение креститься, выходя на поле, как будто хочет сорвать джек-пот в лотерею. Ждет чуда. А такие, как Тимоха, крестятся, как будто идут на экзамен. Всё что могли они уже сделали. Сейчас им дадут оценку всему предыдущему труду. И просят, чтобы учитель был благосклонным. Тимоха, выходя на поле, тоже хочет, чтобы все тобой перечисленное осуществилось. Только, во-первых, всё оно не стоит во главе угла. А, во-вторых, он всё уже сделал для осуществления этих желаний. Он отпахал на тренировках, сборах, занятиях. И теперь понимает, что от него уже ничего не зависит. Надо выходить и делать свое дело, опираясь на фундамент, который заложен трудом. Молодой же надеется на случай, пока мало потрудившись, чтобы звезды правильно сложились.
- Ну, опять пошла морока про трудолюбие, ответственность…
- Выходя на газон, - как будто не замечая реплики, продолжал Алексей, - Тимоха просит, чтобы вернулся с поля здоровым. Чтобы не поддался искушению и не поломал кого-то из соперников. Чтобы это был не последний его матч. Ему ведь содержать семью. Чтобы дочки были здоровы. Чтобы в семье был лад и любовь. Потому что всё это взаимосвязанные вещи. Чтобы в ходе игры не потерял лицо и остался человеком. Чтобы вынести все испытания и не оказаться в песочнице. А гол? Тренер? Публика? Все это пасочки. Вот и выходит Тимоха на поле, перекрестившись, и произносит всего два слова: «Господи, помилуй!» А в них все, что я перечислил и, наверное, еще больше.
Разговор прервался. Мужчины внимательно следили за неповоротливыми маневрами своего автопоезда. Наконец машина остановилась.
- Ну, все! Приехали. Таможня.
- Давай профи, бери папку с документами и покажи, на что ты способен. А то языками чесать все мы специалисты.
Николай достал бумаги, приоткрыл дверцу и, развернувшись в пол-оборота, готов был уже соскочить на землю. Он спиной почувствовал пронзительный взгляд напарника, все это время наблюдавшего за ним. Николай, стесняясь и стараясь, чтобы этого не увидел Алексей, торопливо перекрестился и почти шепотом произнес: «Господи, помилуй!» Выпрыгнув из кабины он, не оборачиваясь, решительно захлопнул дверцу и уверенной походкой направился к терминалу.
- Господи, помилуй! – благословил дебютанта Алексей.