Она с детства боялась насекомых. Разных. Летающих и ползающих. Особенно пчёл, шмелей, ос и всех им родственных тварей. Когда ей исполнилось только четыре, её ужалила в лоб, запутавшаяся в волосах, пчела. Пчела была «голодной», как выразился её дед, и поэтому, не найдя прикорма, могла и ужалить, спокойно стоящего, ничего не подозревающего, случайного человека на своём пути. Она помнила, как прибежала мама. Принесла её, ревущую во весь голос, в дом и, с целью оказания первой помощи, приложила, к месту укуса на лбу, килограммовый кусок мяса из морозилки. Боль и страх запали в память на всю жизнь.
Не раз, со страхом, она наблюдала в детстве, как мальчишки, во дворе, вылавливали трудяг- шмелей с цветов клевера, прятали в коробочку, а потом, привязав к ним нитку, выпускали. Её маленькое сердечко сжималось от жалости, при виде ужасной несправедливости, но страх перед жалом насекомых был ещё сильнее жалости.
И она, лишь издалека, смотрела, как выпущенный из коробочки шмель, чёрный, в ярко жёлтую полосочку, натужно гудя, поднимался с трудом вверх, затем падал в траву и беспомощно копошился, пытаясь вновь подняться вверх.
Она убегала подальше от мальчишек, терзавших пленного шмеля и, растирая по щекам грязными кулачками слёзы, плакала, сознавая свою беспомощность, не способность справиться со своими страхами и спасти мученика.
В этот раз всё была по-другому. Соседские мальчишки поймали голубую, с радужными крыльями, стрекозу. Стрекоза зависала в воздухе, замирала на время, привязанная к нитке, и падала в траву, как до этого падали шмели. Мальчишки вытянули стрекозу из травы и решили попробовать, что будет, если оборвать стрекозе часть крыльев? Как только девочка услышала их планы, решила вмешаться, не раздумывая. Неожиданно подбежала к мальчишке, который держал коробочку со стрекозой, выхватила и пустилась наутёк. Было у неё такое странное качество: в экстренных ситуациях из плохой бегуньи она превращалась и в спринтера, и в стайера, одновременно. Так случилось и в этот раз. Оторопевшие мальчишки не смогли её догнать. С тех пор они стали её избегать и не подпускать к месту своих игр.
***
Мама, под впечатлением легендарного фильма, серии женских романов и под бурное одобрение папы, назвала её – Анжеликой.
Повзрослев, Анжелика чётко осознала, что женская привлекательность - мощное оружие, которое ей почему-то не приходило в голову использовать в детстве.
В четырнадцать, под влиянием невесты брата, она решила заняться бальными танцами. Слух у неё был великолепный, музыкальная школа и фортепиано остались позади, и она решила посвятить себя новому виду искусства. Тренер по танцам восхищался её «испанской спиной», но всё время смотрел или куда-то ниже спины, или на её уже выдающийся бюст. От природы блондинка, с зелёными глазами, она смотрелась на сцене в медленных танцах сногсшибательно. И это добавила к её уверенности избавление от оставшихся комплексов. Танцы пришлось оставить. Вывих ноги был настолько серьёзным, что на время пришлось забыть о любых долгих прогулках, тем более о танцах. Плавные движения и «испанская спина» были теперь её достоянием.
В поклонниках у неё никогда не было недостатка. Она не успевала расстаться с одним, как уже встречалась с другим, а то и с третьим. Мужчины превратились в её слабость, непреодолимую страсть. Она могла увлечься одним безмерно, но неожиданно выяснялось, что он женат, и начинались страдания Анжелики.
Так было и с Ринатом. Он занимал пост коммерческого директора в фирме и не раз подвозил её до дома на своём шикарном «авто». И не только подвозил. Экстрим возбуждал бурные страсти. Лесопосадки, стекавшие к реке по крутому берегу, недалеко от её дома, часто пестрели автомобилями с желающими быстрого секса. Анжелика с восторгом вспоминала их первый раз с Ринатом в лесополосе, когда капот шикарного «авто» пружинил под весом их тел.
Но сейчас в её жизни был главным Борис – новый начальник их отдела и тоже женатый.
Было седьмое марта. Анжелика готовилась пойти в ресторан с Борисом, когда позвонил Ринат.
- Привет, - прозвучало многозначительное приветствие в трубке, - Анжелика, ты можешь говорить?
- Да. Привет, Ринат.
- Хочу лично поздравить тебя с наступающим праздником. Можно, в шесть, я за тобой заеду?
Анжелика почувствовала, как натянулась ниточка, которой привязал её к себе Ринат. Она где-то в глубине души попыталась оказать сопротивление, сердце затрепетало радужными крыльями и оборвалось.
- Да, хорошо. Но в восемь я должна быть уже дома. Жду.
Она отключила телефон и стала судорожно думать, может зря согласилась? Но было уже без десяти шесть, и она сдалась, посмотрев на часы: «И что особенного? Заглянем на часок в кафе…»
Ринат принёс ей шикарный букет и её любимые духи. «Надо же, помнит!» - порадовалась Анжелика, целуя Рината в подставленную ей предусмотрительно щёку.
Ринат держал её за руку и смотрел неотрывно в глаза, словно рассматривая, в белье она или без белья. Впрочем, ему это было всё равно. Смотрел он на неё всё-таки так, что она голая перед ним за столиком.
- Как ты? – задал он риторический вопрос.
- Нормально, - ответила Анжелика и почувствовала, что ниточка натянулась до предела. Сердце уже упало вниз и билось тугим пульсом в самый низ живота.
Оба понимали, что продолжать разговор дальше бессмысленно. Купленная Ринатом бутылка шампанского, была у него в одной руке, а рука Анжелики в другой. Они почти бегом, теряя последние приличия, подошли к машине.
В лесополосе было ещё пусто. Закончилось всё довольно быстро. Шампанское – выпито, а на часах без двадцати восемь.
Анжелика едва успела забежать в квартиру и надеть новое платье, как появился Борис.
- Ты готова, любимая?
Коробочка со стрекозой снова закрылась, до следующего вылета.