Глава 19
Вторая неделя пошла с тех пор, как Сергей приехал в этот отдаленный, даже по сибирским меркам, городок. Времени оставалось все меньше и меньше. Слушание дела назначили на 25 марта. К этому времени он подготовил всё, что считал нужным для процесса.
- Надо бы пригласить нам парочку корреспондентов, - сказал он Кострову, - очень действует на нервы, к тому же, слово не воробей. Отправь-ка приглашение в местную «Зарю», и даже «Красноярский рабочий». Для убедительности, пригласи представителя от Комитета по борьбе с коррупцией. Народ любит представительства. Вот мы и пойдем навстречу жаждущим. Что людям нужно? Зрелища и хлеба! Ну, хлеба не дадим, а зрелище получиться хорошим. Ты уж не взыщи, придется и тебе немного потрудиться.
Покрутись среди них, плесни грязью в мою сторону. Это расслабит их, отвлечёт от реальности, а нам нужно выиграть хотя бы один день. Ох, как он нам пригодился бы. Пусть порадуются.
В голосе Сергея чувствовалась сила. Костров тут же приготовил несколько писем для приглашения нужных людей и показал ему.
- Лишние глаза и уши не повредят, - подняв палец кверху, сказал Сергей. - Я им устрою криминальное шоу, не хуже Петросяна. Фактически с них плату надо брать… ну, да ладно… с богом.
Открыв дверь, он проскользнул в прихожую и торопливо вышел. Костров не знал, как скоро начнёт действовать их план, но чувствовал, что ему нужно действовать быстрее.
За день до суда он пригласил прокурора на свой день рождения. Пришлось покрутиться вокруг него, чтобы доказать что приглашение искреннее, а когда сработала первая вспышка, его перекосило.
- Убирайся отсюда, - рявкнул он на Кострова.
Его голос напомнил рычание пса. Прокурор понял, что программа сегодняшнего вечера будет завершающим этапом его власти. Раскидывая гостей, он рвался к выходу.
- Как пескаря, - визжал он, одеваясь. Костров потирал руки. Всё получилось, как было задумано.
Приглашенные гости заняли места в зале заседаний. Началась процедура опроса свидетелей. Судья предоставил слово каждому приглашенному. Потом выступил прокурор с обвинением.
- Уважаемые господа, - начал он. - Перед вами новый русский, который считает себя Дон Жуаном, считает, что ему всё дозволено, в том числе и физическое оскорбление нашей прекрасной половины человечества. Неужели мало того, что в городе открыли заведения, где можно охладить мужской пыл. Да и так - разве мало представительниц древнего искусства, с которыми можно найти общий язык? Я понимаю, он человек холостой, потребности большие.
Обвинение требует максимальный срок отбывания в зоне усиленного режима. То есть…
В зале прошелся шумок. Голубев знал - пусть городит себе огород, чем больше нагородит, тем больше достанется. Важен результат.
Заседание продолжалось.
Слово предоставили защите. Сергей встал, и кивком головы поприветствовал всех:
- Уважаемые судьи… уважаемый прокурор… уважаемые представители… слушая, как красноречиво говорил прокурор, - начал своё выступление Голубев. - Я был тронут до глубины души, когда узнал статьи предъявленные Гусеву. И нужно ли объяснять, как ломают психику подобные случаи…
Он долго говорил, но присяжные его не слушали, а занимались, каждый своим делом.
«Вот он, случай», - подумал адвокат.
- Ваша честь, с разрешения великого суда я хотел бы представить некоторые доказательства.
- Какие доказательства? – спросил судья.
- Вот справка Госкомсвязи, заключение экспертов о результатах лаборатории…
- Протестую! - поднял руку прокурор, - это к делу не относится
- Протест отклоняю. Продолжайте.
- Ваша честь, выделенная жидкость Гусева! Это доказано двумя лабораториями! Какие еще нужны доказательства!? – выкрикнул прокурор.
- Ваша честь…
В зале возбужденно спорили. Наступал критический момент. Слова отскакивали, как горох от стенки. Судьи сидели и обсуждали что-то между собой. Тогда Сергей прошел к видео двойке, стоявшей в зале, и вложил кассету…
- Подождите! Что это такое!? – возмутился прокурор, но было поздно. Буквально первые кадры повергли всех. Судьи тоже заинтересовались, и обратили свои взгляды к голубому экрану.
Прокурор вскочил, и подбежал к телевизору. Его действия придавали еще больший эффект. Он хотел выключить, но Сергей перегородил ему проход.
- Успокойтесь! – стукнув молотком по столу, сказал судья, а присяжный постукивал по пустому графину, успокаивая присутствующую публику.
- Это провокация!
Никто прокурора не слушал. От увиденного материала, многие раскрыли рты. На экране появился прокурор, который заходил в комнату. Тут же виднелся хорошо обставленный стол. Вокруг него порхали озадаченные нимфы…
События разворачивались быстро. Порхающие нимфы делали своё дело, и вот уже, он, в окружении нескольких легко одетых сирен, восседает на мягком ложе, а они роются в его брюках. Кажется, пытаются расстегнуть пуговицы. «Ага – всё!» - Брюки полетели куда-то за пределы экрана. Семейные трусы в мелкий горошек были уже в руках другой…
Голубев знал, что сделанный фильм должен произвести сильное впечатление на судью и зрителей, особенно на прессу, поэтому предпринял соответствующие меры – не драться же прокурору на глазах у всей публики. Хотя такое продолжение придавало бы лучший эффект.
Когда кассета кончилась, и на экране появились черно-белые штрихи, Голубев стоял там же.
В зале стояла такая тишина, что можно было слышать жужжание мух. Еще несколько секунд потребовалось для осмысления, потом зал взорвался всеми фибрами нервов.
- Это незаконное доказательство! – гремел голос прокурора. – Где санкция!?
- Вы полагаете, что выдали бы санкцию на такого рода съемку? – спросил его судья.
- Это нарушение прав человека!
Голубев улыбнулся. Он чувствовал, что дело практически сделано, и всё-таки продолжал добивать, казалось бы, убитого уже зверя. Прокурор метался, ища поддержки, но…
- Вор должен сидеть в тюрьме! – отрезал словами Жеглова, Сергей. – Важно ли кому, как я добыл материал? Нет! Важнее то, что такой, многоуважаемый человек, не может обвинять Гусева. К тому же - свидетели, выступающие против него, находятся за этим уже черным экраном, не в очень удобных позах. Считаю, что это сговор. Для привлечения Гусева к ответственности нет мотива преступлений. Господин прокурор…
В зале зашумели, опомнившись от увиденного на экране, и услышанного из комментариев, а Голубев продолжал.
- Да, да – господин! Он товарищем не был. Итак, господин прокурор знал, что Гусев был раньше осужден, и с ним не будут сильно разбираться. А знает ли уважаемый суд, что Гусев после отбывания срока, посвятил себя достойному делу, повысив тем самым благосостояние наших горожан. Кто может сказать что-нибудь плохого в адрес фирмы «Костров и К»?..
В зале ждали других уникальностей.
- Вот видите! это молчание зала подтверждает мои слова, - обратился он к судьям.
- У меня всё.
В зале зашушукались. Гул прокатился по залу морским прибоем, перекатываясь с задних рядов к передним и обратно. Каждый пытался высказать свою точку зрения. Присяжный стучал по пустому графину, призывая к порядку, но зал шумел, не обращая на него внимания. Судье пришлось постучать молотком посильнее, чтобы всё-таки обратили внимание на приподнявшегося секретаря.
Наконец-то зал затих, и судья объявил перерыв.
- Суд удаляется на совещание, - раскололи тишину слова секретаря.
Прокурор сидел и скрипел зубами, бросая гневный взгляд на Голубева. Голубев слышал сквозь шум зала, как он доедает свои зубы.
Иннокентия освободили тут же в зале суда. Друзья обнялись. Голубев, с радостью сообщил ему, что скоро он станет отцом. Это так растрогало Иннокентия, что глаза его невольно заискрились. Он глотал комки обиды или радости, не в силах проглотить.
- Ну что, поехали домой? - предложил ему Сергей, - сын ждет.
- Поехали, - ответил Иннокентий.
Эпилог
По окончании процесса, как и предполагалось, они уехали. Иннокентий купил недостроенный дом в одном из поселков окружающих Краснодар. Частную клинику создать не удалось, но надежда осталась, и он чувствовал, что такая возможность появится. Вера Васильевна ещё не родила, но уже сидела дома и ждала материнской участи.
Костров с Валентиной и сыном тоже переехали, на деньги фирмы, купил участок земли, и приступил к строительству заправочной станции. Это удавалось ему быстро и легко. Сергей помогал оформлять документы: и Кострову, и Иннокентию.
- Если б не он…, - говорили друзья.
Впрочем, так бывало со многими. Круговорот.
Создав небольшую корпорацию, они смогли преодолеть участи многих. Через полгода их заправка уже действовала, и Валентина кормила заезжих шоферов бутербродами и горячим чаем. Содержала гостиницу из двух комнат для отдыха желающих.
Заправка стояла на бойком месте, и дела пошли хорошо. Они с Иннокентием были совладельцами и не разделяли, кто главней. Николай же переезжать не захотел, и остался в Сибири.
- Везде хорошо, где нас нет, - говорил он, - и стоит ли срываться? Я уверен, что вы и там столкнетесь с такими людьми. Это неизбежно. Каждый мутит воду на своём месте.
Ему оставили часть фирмы, которую не стали продавать. Остальное имущество пустили с молотка, за что выручили несколько больше, чем хотелось бы. Местные толстосумы не позволили, чтоб разводилась там разная мелочь, и скупили всё оптом. Николая не тронули, потому что он, кроме своих ларьков, опять занимался охранной деятельностью. Купил лицензию, сколотил хороший коллектив из бывших спецназовцев. Они держали город под контролем.
А вскоре, он продал свои ларьки и купил подвальное помещение, где открыл бар. Улочка, на которой он находился, была небольшой и тихой. Днем это было, что-то вроде столовой, а вечером приходили музыканты, собирались влюбленные парочки. Становилось легко и весело. Любители острых ощущений тоже находили себе здесь приют. От этого бар приобретал широкую популярность.
Николай до сих пор не женился.
- Зачем? – писал он, - чтоб каждый день… туда-сюда? Я жизнью наслаждаюсь. Это ж так прекрасно.
1999-2002 г.
Я радуюсь каждому читателю, который дошёл со мной до финала. От этого непременно получаю заряд энергии, который потребуется для будущих работ. Сегодня каждый из Вас, прочитав эту книгу может судить о моей работе, как знаток моего творчества, а я буду продолжать писать, стараясь, чтобы новые работы ещё больше радовали читателя.
Жду Ваших откликов на странице в рецензиях или через эл. почту v.bulich@mail.ru