------------------------
…Вышел он от сержантов весь красный, как из парной. Немного постояв и отдышавшись, очкарик подошел к своим друзьям и двум из них, вероятно подельникам, сказал, что их вызывает начальство.
Те молча, с озадаченными лицами, отправились в сержантскую комнату. Мне показалось, как и ребятам, которых вызывало начальство, что очкарик «раскололся» и всё, как на духу рассказал сержантам. Поэтому я тревогой сидел и ждал, что позовут меня.
Но меня не вызвали. А позднее, уже вечером, ко мне подошел «очкарик» и, протянув руку, попросил у меня прощения, а затем пригласил меня через час встретиться, за казармой в кустах. Как теперь бы сказали - «забил стрелку». В назначенное время я пришел в условленное место.
Там уже были трое электростальских парней из нашей роты.
Все мы, визуально, знали друг друга, но никогда близко не общались, и при, встрече, обошлись без лишних слов – ведь вместе целый день были на занятиях.
Ребята достали из-за пазух две бутылки водки и поставили их на небольшую скамейку. Потом из карманов извлеклась нехитрая закуска и один на всех, граненый стакан.
Один из парней (как потом выяснилось, Трошин), налил в стакан около ста граммов водки и протянул его мне:
- Извини, старик, что так вышло. Мы приняли тебя за «блатного», но теперь видим, что ты свой парень, если даже из них! – сказал парень, который назвался Толиком.
- А с чего вы решили, что я «блатной» - спросил я, принимая поданный стакан.
- В вагоне поезда ты частушку хулиганскую спел, вот мы и приняли тебя за него, - пояснил Сергей, он же «Очкарик».
- Так это по - пьяни! Надо было как-то заявить о себе. Услышал где-то, вот и спел первое, что на ум пришло,- разъяснил я свое поведение в вагоне… – А как от вас Манштейн отвязался?- спросил я, возвращая пустой стакан Толе.
- Мы сказали, что койками с вечера поменялись, и он действительно свалился с койки во сне, - ответил Сергей.
- Ты молодец, что не настучал. Мы – комсомольцы – и от этого «пятна» не скоро бы «отмылись» , - негромко сказал Толик.
- В детстве жаловаться было некому, поэтому и стучать не привык, - сделал я предположение, занюхивая хлебом выпитую водку…
Поговорив ещё немного, о том, кто, откуда призывался, где жил, осталась ли дома невеста, мы решили разойтись. Сержанты бдительно следили, чтобы солдаты не бегали в поселок за спиртным, поэтому чтобы они не заподозрили и не разоблачили нас, мы допили остатки водки и разошлись друзьями….
…Как часто в моей солдатской жизни были случаи, когда после конфликта, как правило, серьезного, доходящего до драки, стороны потом мирились и становились друзьями.
Выходит, чтобы наладить нормальное общение между людьми, нужен серьезный конфликт, после чего нетерпимые отношения поднимаются на высокий уровень человеческих отношений – товарищеской дружбы.
Видимо это необходимо для самоутверждения личности , и этот этап становления мужчины необходимо пережить, как ненастную, но кратковременную погоду.
По-другому долго жить в одном коллективе, вместе невозможно. Бывает, что некоторые ребята, затаивая обиду, «уходят» в себя и ждут момента чтобы «поквитаться» за старое. Такое случается, но гораздо реже.
Чаще, всё же, людей объединяют и сплачивают общие проблемы, общий быт, невзгоды, новые поставленные задачи командования. На фоне общей напряженности по службе, мелочи, вроде стычек и драк, которые случались, но не часто, уходят в прошлое, и, со временем, забываются…
Всё проходит - поздно или рано! Пролетели и два месяца нашей учебы.
Часть новобранцев оставалась в Пинске, многие, и я в том числе, уезжали к месту постоянной службы в другие воинские части.
Нас выстроили перед бараками, дали команду «Вольно», но расходиться, и выходить из строя, разрешили только по нужде. В таком состоянии мы стояли очень долго, в ожидании команды на посадку в автомашины, которые должны были подъехать.
На дворе стоял конец ноября, и на улице было довольно прохладно и мы стояли, переминаясь с ноги на ногу, чтобы давать поочередно отдохнуть ногам, ослабляя нагрузку, то на одну, то на другую ногу. Вот в это, как раз время и «нарисовался» Толик(очкарик).
Он оставался в Пинске, и наши командиры поручили, ему напоить отъезжающих солдат водой. Толя шёл вдоль нашего строя, с ведром воды и алюминиевой кружкой, предлагая солдатам в строю воду, если кто захотел попить. Предложил и мне.
Пить я не хотел - было и без воды холодно. И тогда Толя прошептал мне на ухо:
- Погреться хочешь?
Я утверждающе опустил глаза.
- Приходи минут через десять к туалету. Я буду там тебя ждать, - прошептал Толик и пошел дальше разносить воду и поить отъезжающих ребят.
После того, как он обошёл строй с ведром воды и удалился, я, немного помедлив, попросился по надобности, и сержант великодушно разрешил, кивнув мне в ответ головой.
Толик ждал меня в кустах. В руках его появилась бутылка с жидкостью и стакан:
- Пей,- сказал он,- это «чемер»…
Я выпил стакан обжигающей, белорусской самогонки, и она разлилась по животу теплой, живительной влагой.
-Ну, как потеплело? – сочувственно спросил товарищ.
-Спасибо, Толя – век не забуду! Теперь хоть к черту в пекло! – весело прошептал я, и мы, на прощанье, пожали друг–другу руки.
- Я слышал разговор, что скоро для вас подадут транспорт, - негромко сообщил он, полуобернувшись на ходу. – Так, что ждать осталось (недолго)…
- Теперь можно и подождать! – улыбаясь, ответил я. – Спасибо тебе, ещё раз!
Лейтенант Матяшев, перед отправкой, проходил перед нашим строем и напутствовал отъезжающих солдат, как им следует себя вести на новом месте службы. Остановился он и напротив меня.
- Что вы посоветуете мне, товарищ лейтенант? – весело спросил я его.
Он подозрительно посмотрел на меня, возможно, уловив причину моей веселости, а потом слегка наклонился к моему лицу:
- А вам я советую – относиться серьезнее к воинской службе, и тогда у вас всё будет хорошо,- негромко, но многозначительно произнёс он и перешёл к следующему товарищу, по общему строю…
Что он хотел этим сказать - я не понял. Возможно, таким образом, он хотел упрекнуть меня, что я недостаточно усердно относился к своим солдатским обязанностям, а скорее всего, лейтенант уловил запах спиртного.
Куда нас повезут – мы не знали. Но я, почему-то был уверен, что всё со мной будет хорошо, куда бы я ни попал - стоит только дождаться автомашин и поскорее добраться до места постоянной службы.
Наконец, послышался шум подъезжающих автомашин, и мы устав от долгого стояния на осеннем ветру, бодро полезли в темные чрева, покрытых брезентом кузова автомашин и расселись там на скамейках, в ожидании команды к отправлению.
Команда, вскоре прозвучала. Взревели моторы, автомашины тронулась с места, и одна за другой стали вытягиваться в колонну, выезжая за ворота забора наших бараков.
Нас привезли на железнодорожный вокзал г. Пинска, где уже стоял состав, с нормальными пассажирскими вагонами. Рассаживали нас по плацкартным вагонам и уставшие за день ребята, сразу повалились спать.
Многие солдаты не вставали даже на остановках поезда, но некоторые, в том числе и я, как только наш поезд останавливался на станциях, приникали к окнам, пытаясь разглядеть название станций, чтобы определить, куда и в какую сторону нас везут.
Из всех станций, которые мы проезжали ночью, хорошо узнаваемой оказалась лишь одна станция - «Лунинец», и по ней мы определили, что везут нас в сторону Гомеля. Значит, судьба уготовила нам служить в Белоруссии..
----------------------