Люди, которых вы видите на этой фотографии, это моряки Юрий Иванов и Константин Щиголев. Четверть века назад они работали на т/х «Анатолий Васильев» Балтийского морского пароходства: первый был старпомом, второй – капитаном. 3 октября 1986 года в 20.50 по московскому времени «мастер» получил указания следовать в точку с координатами 31о00'N 55o20'W для оказания помощи терпящему бедствие объекту.
«Объектом» оказалась советская атомная подводная лодка. Тогда, накануне встречи Михаила Горбачёва и Рональда Рейгана в Рейкьявике, в самый разгар холодной войны между СССР и США, мир только чудом не стал свидетелем ядерной катастрофы. В результате взрыва одной из шестнадцати ракет на борту подводной лодки возник пожар, который мог привести к взрыву ядерного боезапаса, ядерной энергетической установки и сильнейшему заражению океана. Трое моряков-подводников погибли в ракетном отсеке. Трюмный матрос Сергей Преминин сумел вручную заглушить ядерную энергетическую установку ценой своей жизни. Но в СССР старательно замалчивали даже сам факт происшествия, не говоря уже про мужество и героизм, проявленные моряками-подводниками и членами экипажей судов Балтийского морского пароходства, пришедших на помощь к всплывшей подводной лодке.
Юрий Иванов и Константин Щиголев – очевидцы и непосредственные участники тех событий. Моряки не только поделились с нами малоизвестными подробностями, связанными с гибелью «К-219», но и принесли с собой уникальный материал: фотографии, объяснительные записки членов экипажа т/х «Анатолий Васильев» и т.д. Теперь, когда завеса секретности спала, и в свободном доступе есть множество документов, посвященных инциденту, сведения, которыми поделились моряки, делают картину тех лет еще ярче и драматичнее.
«А ЯДЕРНО НЕ ШАРАХНЕТ»
… «А трусы свинцовые будут выдавать?» Такие вопросы задавали друг другу моряки с судов Министерства морского флота СССР, получивших шифровки с предписанием следовать в точку, где терпит бедствие советская атомная подводная лодка. Вопросы были не праздные, так как страна еще не оправилась от шока, связанного с катастрофой на Чернобыльской атомной станции. И точно так же, как и в случае с Чернобылем, информация тщательно дозировалась. Хотя… В советской печати в рубрике «Сообщение ТАСС» появились две краткие заметки об аварии, и вранье шло с первых строк. Газеты писали: «…В одном из отсеков произошел пожар…» На самом деле был взрыв, разрушена ракетная шахта и утрачена ядерная боеголовка, а экипаж
предотвратил взрыв ядерной установки ценой человеческих жизней. И еще: «… Подошедшими советскими кораблями производится ликвидация последствий пожара». Фактически же ни одного советского корабля рядом не было. Были гражданские суда: «Федор Бредихин» (Рига), «Бакарица» (Архангельск), «Галилео Галилей» (Новороссийск) и суда Балтийского морского пароходства – «Красногвардейск» и «Анатолий Васильев». И благодаря экипажам этих судов, их слаженной работе и самоотдаче, все спасенные с лодки подводники вернулись домой.
ПРИКАЗА ПОКИНУТЬ ЛОДКУ НЕ ПОСТУПАЛО
Команда атомного подводного крейсера стратегического назначения «К-219» под руководством командира, капитана II ранга Игоря Британова, героически, до последнего, боролась с пожаром, и только после того, как закончился кислород в приборах, позволявших дышать в отравленной токсичным газом лодке, было принято решение об эвакуации экипажа. На борту охваченной пожаром субмарины оставались четверо погибших, а также пятнадцать ракет с ядерными боеголовками и две торпеды с ядерной начинкой. Опасность ядерной катастрофы была как никогда близко – ни один специалист не дал бы гарантию, что взрыва не будет.
3 октября 1986 года после аварийного всплытия первым к лодке подошел рефрижератор «Федор Бредихин». Установить радиосвязь с лодкой не удалось – лодка не отвечала. Вечером подошли «Красногвардейск» и «Бакарица». Капитан «Красногвардейска» Е. Данилкин вызывал лодку на канале УКВ. Сначала пробовали вызывать по спецсвязи «Акация», но лодка молчала, и поэтому все вздохнули с облегчением, когда, наконец, на УКВ услышали спокойный голос командира «К-219» Британова, который сообщил, что радиоактивности нет, но есть пострадавшие. Еще он предупреждал, что дым, идущий из ракетной шахты, очень токсичен...
... К лодке направился экипаж спасательной шлюпки с т/х «Красногвардейск». Над ней тянулся шлейф оранжевого дыма. Приблизившись, моряки увидели искореженное взрывом жерло ракетной шахты. На корме из люка выглядывали подводники, и командир шлюпки попросил передать ему на борт пострадавших моряков. Но приказа покинуть лодку не поступало. Тогда врач с «Красногвардейска» попросил принять его на борт лодки для оказания помощи пострадавшим. В ответ услышал: «Нам нужны изолирующие дыхательные приборы, плывите за ними!» Моряки отдали подводникам все приборы, какие у них были в наличии, но они не пригодились на военном флоте были приборы другого типа, и военморы просто не умели пользоваться другими.
«ВАЛИТЕ ОТСЮДА!»
Ядовитый газ распространился, практически, по всей лодке, и командир «К-219» принял решение об эвакуации своей команды. Капитаны судов «Бакарица», «Федор Бредихин» и «Красногвардейск» спустили спасательные шлюпки. Они нагружались так, что верх борта был почти вровень с водой. На «Красногвардейск» доставили 94 человека, «Бакарица» сняла шестерых моряков, наиболее пострадавших от газа – сами они передвигаться не могли. Корабельного врача И. Кочергина перемещали, привязав к носилкам – оказывая помощь своим ребятам, он надышался парами азотной кислоты больше всех.
Британов с аварийной командой остался на лодке. Так как лодка была обесточена, то связь с командованием ВМФ СССР командир «К-219» вел через радистов «Красногвардейска». Капитан Е. Данилкин, первый помощник М. Вяхирев и начальник радиостанции А. Рыбаков работали, не разгибаясь: шифровки шли непрерывно – ситуацию держали под
контролем не только военные, но и Политбюро ЦК КПСС.
Тут к месту трагедии подтянулись американцы. Самолеты-разведчики постоянно барражировали над группой советских судов, из воды поднялся перископ атомной подводной лодки «Аугусты», рыскавшей вокруг и мешавшей спасательным работам, и вдобавок подошел американский буксир-спасатель «Powhatan», предложивший свои услуги: «… На борту есть мощные насосы, сильные прожекторы и шлюпки. Имею поручение оказывать вам помощь…» Дипломатичный ответ наших моряков был предельно ясен: «В вашей помощи не нуждаемся. Вы мешаете нашим действиям, требуем покинуть район нашей операции!», а, проще говоря: «Валите отсюда!»
«ВЕСЛА НА ВОДУ!»
В ночь на 4 октября 1986 года подошел новейший ролкер БМП «Анатолий Васильев». К этому времени всем уже стало ясно, что лодку придется буксировать. Москва возложила командование спасательными работами на капитана-наставника Л. Будылкина, «обкатывавшего» молодого капитана Щиголева. Лев Яковлевич предложил план буксировки подлодки силами и средствами подошедшего танкера «Галилео Галилей», «Красногвардейска» и «Анатолия Васильева». «Бакарицу» и «Федора Бредихина» отпустили для продолжения рейсов.
Буксирным судном назначили т/х «Красногвардейск» – «Галилео Галилей» и «Анатолий Васильев» из-за конструктивных особенностей не подходили для этих целей. Стали готовиться. При морской, особенно океанской
буксировке, существуют свои особенности: большая часть буксирного троса должна находиться в воде. Поэтому его длина должна быть достаточной для этого – в данном случае 500-600 метров. Решили «связать» два буксирных троса, утяжелив их посередине смычкой из звеньев якорной цепи. Тросы взяли с «Галилео Галилей» и «Анатолия Васильева».
Для тех, кто никогда не вытаскивал буксирный трос, надо пояснить, что обычный судовой буксирный трос представляет собой стальной канат диаметром 48 мм и длиной 280 м. Вспоминает капитан Константин Щиголев: «… Подвел свою махину к «Красногвардейску» на максимально близкую дистанцию – менее половины кабельтова. Стали подавать
проводник линеметом – все три линемета, даже импортный финский, не сработали. Стали кидать выброску-проводник с «Красногвардейска» – их третьему помощнику удалось его добросить до нас, за него они и вытащили трос». За тросом на «Галилео Галилей» пришлось «съездить» на шлюпке, но в итоге на «Красногвардейске» оказались оба буксирных троса. Дело осталось за малым – соединить эти тросы и закрепить их на субмарине и на «Красногвардейске».
На «Красногвардейске» экипажу пришлось попотеть. Буксирный гак на судне отсутствовал, а крепить буксирный трос нужно было за что-то крепкое, что не сорвется при буксировке. Придумали соорудить дополнительное устройство – брагу. Для этого подняли левый якорь, отсоединили его и вытащили якорную цепь – где одно звено весит 20 кг, а длина всей якорь-цепи – около 150 м. Эту «цепочку» моряки и пришедшие в себя подводники, надрываясь, перетащили на корму, дважды опоясали ею комингс пятого трюма и туда же присоединили буксирный трос. Осталось только перетащить другой конец на подлодку. И здесь не обошлось без проблем.
К лодке вышла шлюпка с «Анатолия Васильева» под командованием старпома Юрия Иванова, но вытащить специальный буксирный рым из штатного хранилища на носу оказалось непростым делом. А тут еще ветер усилился, волна пошла до трех метров. Попытались «рвануть» этот рым, резко набрав скорость, но оборвали фалинь, который тут же намотался на винт, мотор заглох, и шлюпку понесло к середине лодки – как раз туда, где клубился оранжевый дым. Старпом дал команду спустить весла на воду, и моряки, не державшие в руках весел со времен шлюпочной
практики, гребли, как одержимые, но все равно, выйти из зоны задымления удалось лишь с большим трудом, и команда шлюпки успела нюхнуть токсичного газа.
«СЕЙЧАС РВАНЕТ!»
Наконец, лодку приготовили к буксировке, но дело пришлось отложить. Из СССР, с «Большой земли» на помощь морякам наконец-то пришла авиация: самолеты доставили и скинули в контейнерах все, что затребовал командир Британов. Однако, несмотря на неусыпный контроль Политбюро и лично М. Горбачева, сказались «торопиха и неразбериха» – изолирующие приборы доставили, а кислородные баллончики к ним забыли. Прислали переговорные устройства, а батарейки промокли после сбрасывания контейнеров. Пользы это никакой не принесло, а моряки только потеряли время, выуживая контейнеры из воды.
Движение начали 5 октября в 18:20. Шли со скоростью не больше двух узлов, но лодку то и дело уводило в сторону. К тому же она стала медленно, но все-таки погружаться с дифферентом на нос. Тут американцы совсем обнаглели: «Аугуста» мешала, как могла. «Анатолий Васильев» и «Галилео Галилей» прикрывали линию буксирного троса, не позволяя американцам свободно маневрировать в этой зоне, но перископ «Аугусты» появлялся в самых неожиданных и опасных для целей буксировки местах.
А 6 октября в 06:25 на «Красногвардейске» зафиксировали обрыв буксирного троса. Из-за чего это произошло, история умалчивает, но есть предположения, что не обошлось без «Августы», хотя впоследствии американская сторона и отрицала решительно какие-либо враждебные действия. Как бы то ни было, после обрыва буксирного троса счет жизни «К-219» пошел на минуты.
В 09:45 командир лодки доложил, что лодка опасно погрузилась в воду. Аварийная партия в количестве девяти человек покинула субмарину на спасательном плотике, откуда их взяла шлюпка с «Анатолия Васильева». На лодке остался только командир Британов. Было оговорено, что он подаст одну красную и две зеленых ракеты перед тем, как покинет
лодку. При этом он предупредил, что могут быть взрывы. Шлюпка ждала неподалеку.
В 10:55 над Атлантикой одновременно с взмывшими в небо ракетами по УКВ раздался русский мат старшего помощника «К-219» С. Владимирова, ждавшего в шлюпке: «Все у...те! Сейчас рванет!» Повторения не требовалось: набирая максимальную скорость, в северном направлении двинулись «Красногвардейск» и «Галилео Галилей». На американском буксире, кстати, тоже услышали и правильно поняли русскую команду и с большой скоростью ее выполнили, хотя позже, не дождавшись взрывов, вернулись обратно.
В 11:01 в координатах 31о28’2" N 54о39’8" W на глубине 5500 м лодка затонула.
В 11:15 старпом Иванов принял командира «К-219», который находился на двухместном спасательном плотике, на борт шлюпки и доставил на «Красногвардейск».
ГЕРОИ НЕ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
Вспоминает Константин Щиголев: «После гибели лодки решали вопрос об экипаже. Поступила команда переместить все подводников на т/х «Анатолий Васильев». Около 18:00 приступили к приему экипажа подводной лодки. Всего принято на борт 115 моряков во главе с командиром Британовым. При передаче с судна на судно командира Британова с пакетом секретным документов американский буксир сделал попытку приблизиться. Заметив маневр, капитан «Красногвардейска» вышел в эфир и, предупредив буксир: «Мое судно неуправляемое!», направил сухогруз прямо на «Powhatan». Там поняли, что наши не шутят, и отошли».
«Анатолий Васильев» направился на Кубу, куда он должен был доставить экипаж «К-219». «Карсногвардейск» еще с неделю караулил место гибели лодки – вдруг, чего всплывет – а потом пошел в Ленинград.
Жизнь подлодки закончилась, но экипаж, как боевая единица, продолжал свою службу – вели журнал, составляли разную документацию. На одни рапорты и объяснительные были потрачены килограммы бумаги. Шифровальщики работали под вооруженной охраной в специально отведенном помещении. Подводники сохранили все, что нужно было сохранить, включая секретные бумаги. И военморы не были бы настоящими моряками, если бы не спасли и «шило» – молочную флягу со спиртом. А если без шуток, мужество и героическое поведение подводников поразило и переполнило чувством гордости наших моряков. А моряки, в свою очередь, поразили военных – были проявлены самые
хорошие человеческие качества: моряки делились с подводниками одеждой, обувью, а члены экипажа «Анатолия Васильева» потеснились в своих каютах.
В Гаване «Анатолий Васильев» был встречен лично министром обороны Кубы Раулем Кастро, который дал экипажу «К-219» возможность несколько дней отдохнуть в одном из санаториев Кубы, переодел в новенькую кубинскую форму. А в это время «наверху» решали, кем считать экипаж субмарины – героями или преступниками. Было заведено уголовное дело, и, не дожидаясь его результатов, партия поспешила исключить из своих рядов подводников с «К-219». На всякий случай. В 1987 году при новом министре обороны дело закрыли, и обвинения с экипажа сняли.
Наши моряки тоже не стали героями: в ленинградском порту их встречали, как обычно. Только таможенники проявили особую «теплоту» чувств и что-то упорно искали, видимо, ядерные боеголовки. Не найдя, ограничились изъятием фотокарточек и пилоток, которые подводники оставили на память морякам. Руководство же пароходства денежно премировало экипажи, выписав по двухнедельному окладу, и обратилось в ММФ, чтобы, как и положено, моряков наградили ведомственными и правительственными наградами. Но наград так никто и не получил – очевидно,
ходатайство о награждении моряков затерялось в недрах советского министерства так же глубоко, как ядерный боезаряд «К-219» на дне океана…
Прошло двадцать пять лет. Конечно, это ерунда по сравнению с периодом полураспада плутония, но в Балтийской территориальной организации РПСМ надеются, что современному Минтрансу и не понадобится столько времени для принятия решения о награждении моряков – теперь об этом ходатайствует профсоюз.
Т/х «АНАТОЛИЙ ВАСИЛЬЕВ» закончил свою трудовую деятельность совсем недавно: под именем «SPECTOR» и флагом Коморских островов судно было выброшено на берег в Аланге 23 июля 2010 г.
Интервью участников событий и фотоматериалы: www.bro.sp.ru/mug/ad.html