Ох, сколько новостей поведала сеструха, как Митя приехал: про кого не спроси - такая судьбина мытарская, что одной книжки написать мало.
- Да, наверно, почитай и у каждого морально-нормального человека по России-матери так сложилось - думал Митя -Ждали демократию, как манну небесную, а получили дичайший капитализм во всей своей жуткой красе.
- Пока вы там в Москвах за власть то боролись, да делили добро государственное, мы тут чуть не передохли все с голоду на местах, а мужики без табаку - в магАзинах шаром покати было! - жаловалась сеструха - Хорошо огороды выручили, да охота с рыбалкой - сразу стали наперёд всё сажать! Дак и до сих пор всё сажаем, да-а... Как колхоз развалился, так и работы не стало. Многие после этого и уехали, а другие ещё лучше - совсем спились.
- А чтож фермерством то не занимаетесь, да промыслом лесным? - спросил Митя удивлённо.
- А продавать кому, бабке Матрёне? - возмутилась сеструха - Уж пробовали и в райцентр возить, и к "железке", да только перекупщики такие цены ломят, что выгодней выбросить, а не отдашь, так и пулю можно получить! Думаешь, у нас одна такая Кущёвка? Да, почитай, вся Расея под такими бандитами-властями на местах! Ну?
- Так, чтож вы не заявите, не напишете? - изумился Митя.
- Ну, ты и, правда, писатель! - рассмеялась Катя - Кому и чего заявлять то - у нас пока, слава Богу, по 10 человек за раз не убивают, так по одному, да по два - видно, неинтересно! Боится народ и не верит, что изменится что-нибудь, пока такая власть! Думаешь не писали? Да только из центра обратно бумаги присылают, мол, разобраться на месте и точка! А разбираются те кто и убивал! Ну? Вон, Павла Игнатьевича - председателя нашего, убили, когда он колхозные земли продавать отказался в 98-ом. И что? Кто разбираться стал?
- Это Пашку? - опять изумился Митя.
- Для кого Пашку, а для кого и Павла Игнатьевича, - наставительно поправила сестра и добавила, мелко перекрестившись - Земля ему пухом! Благодаря ему и выжили - пекарню наладил в голодное время, добро колхозное не разбазарил, а с умом распорядился, часть мужиков на халтуры разные отправлял на лето, аж за 200 килОметров - хозяин, одно слово. Правда, всё одно не вынесли мы этой перестройки - вишь, как деревня скукожилась, сколько народу то передохло от одной водки палёной, да от безысходности. Я вот всё думаю - не специально ли это, иначе зачем так надо было над народом то измываться?
- Ну, что ты, Катя, это всего лишь издержки перестройки, становления демократической экономики - успокоил Митя - Без этого не бывает. Чтобы лучше жить - надо потерпеть.
- Да, нахрена мне эта демократическая экономика, если я лучшие годы в своей жизни потратила на выживание, а пенсия мне светит такая, что и повеситься в пору! - возмутилась Катя - А те, что передохли от твоих издержек - им то зачем эта демократия долбаная, которую и демократией то не назовёшь - демократия для 5 прОцентов населения России называется? Ну?
Митя изумлённо смотрел на сестру: вот это характер - вся в отца, тот тоже был настырный и всегда рубил правду-матку в глаза! Эх, ему бы такой, а он, как не странно, весь в мать - мягкий, задумчивый и мечтательный... Ах-хах... писатель, одно слово, да ещё непонятно какого полёта и повсему, видать, не высокого, пока.
- Так, почему ж в некоторых дворах машины то стоят? Значит жизнь всё-таки налаживается? - нашёлся Митя.
- Да, барахло, а не машины! - не унималась Катя - Мужики у нас рукастые - из любого дерьма конфетку сделают!
Кому дети старьё скинули, кто за копейки сам купил, а Савелич, так тот брошенную после аварии припёр.
А без машины и не прожить, денег не заработать - возить то далече приходится и мясо, и рыбу, лесное разное. Да пока довезёшь, так ГАИ-шники десять даней сымут и ведь знают, сволочи, что управы на них нет, и мимо не проедешь - одна дорога, хоть вой! Хорошо мужики всем скопом ездиют теперь, а то, вон, в 97-м и Сёмку, и брата евойного на дороге порешили, дак тоже с концами - нашли тока по весне, как оттаяло.
Короче, Митя, хлебнули мы тут по полной за демократию твою грёбаную и, так понимаю, до конца нам тут будут наливать. Вон, молодых, так никого не осталось в деревне. Мы помрём и не будет родимицы. А помнишь, какая она была?
- Да, помню, конечно! - Митя улыбнулся и поцеловал сестру - Хорошая была деревня! Да-а, в детстве всё замечательно, чего не коснись... А права ты в том, что не такой ценой нужно было за демократию платить - передали изрядно. Так, чего ты хочешь - у нас всё через ...опу делается! Ах-хах... может это и есть наш эксклюзивный исторический путь, о котором с придыханием талдычат "патриоты"?
- Я тебе о серьёзном, а ты всё в смешки! - обиделась Катя - Жить тошно стало, Митя! Раньше, вон, на государство работали, идея какая то была и верили, что не зря живём, Родину любили искренне, а теперь что?
- А что теперь? - не понял Митя.
- А теперь на частника спину гни за долю малую - вот что! - рассердилась Катя - И идея то дешёвая - деньги! И не важно, где ты их взял - украл, ограбил, убил - лишь бы не попался! И все ведь знают, что такие деньги честно и за 100 лет не заработаешь, а все молчат! Тошнит меня, Митя, от всего этого! Раньше, вон, на Мальчише-Кибальчише дети воспитывались и совсем не плохо получалось, помнишь - "... а пройдут пианеры - салют Мальчишу!" А сейчас даже дети понимают, что нынешние герои - это Березовские и Абрамовичи! Ну? Да, нынешняя молодёжь за хорошие деньги теперь не только "военную тайну" - Родину продаст и новую купит - вот какое теперь воспитание "демократическое", тваю мать!
- Ну, что уж ты так, Катя... - начал было Митя и тут громко скрипнула дверь в сенцах, и всё сразу подозрительно стихло. Он резко повернулся и тревожно посмотрел на сестру.
- Да, Гадина это! - весело рассмеялась Катя, как будто только что не материла всё и вся.
- Гадина? - не понял Митя.
- Кошку нашу так зовут, ещё отец прозвал, когда котёнком была! - пояснила Катя - За характер свой вороватый! Ну?
Она сама дверь научилась открывать, да давно уж! А ты знаешь, что она у нас одна на деревне крысолов? Да!
Все соседи приходят к нам и просят, мол, дайте нам вашу Гадину на денёк-другой. Мы её будем одной сметаной кормить! Ах-ха... Правда-правда!
Продолжение следует.