Человек выглянул из окна в абсолютную пустоту. В его руках был пепел, в его глазах тлела красная искорка. Его зрачки походили на два черных туннеля, ведущие внутрь. Бездна на дне этих бесконечных колодцев мерцала.
Светало. Скоро должно было наступить утро. По утрам люди спускаются на землю из окон по веревочным лестницам. Они громко разговаривают между собой, стараясь заглушить звенящую вокруг тишину. Им нечего сказать друг другу, но слова прибавляют им уверенности в себе. Так им больше верится в собственное существование.
Человек докурил свою сигарету и отошел от окна. На столе лежала груда писем, но читать ему их не хотелось. Сам не помня, как он очутился в коридоре, он взял трость и цилиндр и вышел в подъезд. Как же гулко здесь звучат шаги по ступеням! Спустившись на два пролета вниз, он остановился. Нервно достал сигарету, но через мгновение сломал её между пальцев, махнул рукой и продолжил спуск. Вот и дверь, которую следует приоткрыть. Ну, и скрип!
За дверью оказалась улица и, попав на неё, человек сразу же ощутил наплыв каких-то невнятных чувств, воспоминаний и ассоциаций. Легкая утренняя прохлада, туман, едва заметный ветерок: смело шагнуть вперёд, казалось логичным продолжением. По крайней мере, здесь было реалистичнее, чем в доме. Какое сейчас время года? Шаг за шагом удалялся человек от подъезда, сначала неуверенно, потом смелее. Казалось, дорога ведет в никуда: впереди ничего не было видно, туман попрятал детали мира от глаз случайного прохожего. Вдруг человек резко остановился. Где-то неподалеку играла скрипка…
Скрипач наслаждался музыкой. Она несла его по волнам рассвета, навстречу встающему солнцу. Это внутреннее ликование было необыкновенным чувством, сильным, полным, дающим то неповторимое, что раньше всегда ускользало. Вот оно, думал скрипач, наконец-то, свершилось. Он был счастлив, когда что-то большое и черное выскочило из клубящейся сиреневой пелены и поглотило его, оставив только непроглядный мрак…
Водитель медленно снял ногу с педали тормоза и глубоко вздохнул. Медленно открыл дверь, неторопливо вышел на улицу. Светлеет, подумал он, подходя к лежащему на асфальте силуэту. Худой, одетый в черное, человек – лежал на дороге и прижимал к груди скрипку со смычком. Он улыбался. Водитель наклонился к нему и пощупал пульс. Похоже, сердце остановилось. Водитель хотел выругаться покрепче, но только безмолвно пошевелил губами. В это время скрипач очнулся и резко сел.
– Подвезти? – спросил водитель.
– А куда Вы едете? – спросил скрипач. Он выглядел растерянным.
– Не знаю, но, думаю, вместе мы что-нибудь придумаем.
– Что ж, мысль неплохая.
Они сели в машину и тронулись, когда из переулка показался человек с тростью и в цилиндре. Водитель притормозил, и они подождали, пока человек приблизиться.
– Вы случайно не слышали, – спросил он, – звуки скрипки?
– Вам нравится музыка? – поинтересовался скрипач.
– Да, очень, – ответил вновь прибывший.
– Поедемте с нами? – предложил скрипач. – Вы не против? – обратился он к водителю. Тот равнодушно пожал плечами.
Через минуту машина с тремя людьми отправилась в неизвестном направлении. Туман постепенно рассеивался, обнажая гротескную действительность. Серые, едва различимые стены домов, черные прямоугольники окон, столбы у дороги, похожие на гигантские карандаши – всё это сплошной чередой потекло размеренно мимо их грузовика.
– Скоро совсем рассветет, – то ли себе самому, то ли всем присутствующим, сказал зачем-то водитель. Возможно, он не знал, как начать разговор. Однако все промолчали.
– Кто-нибудь курит? – спросил чуть погодя человек в цилиндре.
Скрипач пожал плечами, а водитель молча выдвинул пепельницу из передней панели. Через пару минут в кабине стало настолько дымно, что пришлось открыть окно.
– Ну, и что вы обо всём этом думаете? – спросил неожиданно человек в цилиндре.
– То есть? – подал голос водитель.
– Ну, вообще. Вы не находите происходящее несколько странным?
– А не всё ли тебе равно, что с тобой происходит? – спросил водитель. – Много будешь знать, скоро состаришься. Мне это ещё мой батя говорил. – Он хотел прибавить что-то еще, но, видимо, передумал.
– Боюсь, что старость нам с вами не грозит, – заметил скрипач. – По крайней мере, здесь.
Многозначительное молчание повисло между ними. Каждый задумался о чем-то своем. Вдруг машина задергалась, раздалось тарахтение и несущийся навстречу пейзаж замер, как приклеенный к ветровому стеклу. Водитель стукнул двумя руками руль и скорчил недовольную гримасу. Его губы шевелились, так, будто он силился что-то произнести, но из его горла не выходило ни звука.
– Э-э-э, – выдавил он, наконец, – в общем, привал. Можно оправиться и покурить.
Человек в цилиндре и скрипач в недоумении переглянулись.
– Что вытаращились? – ехидно бросил им водила, неуклюже выбираясь в дыру открытой двери. – Давайте на выход. Я пока двигатель посмотрю, а вы погуляйте. Только далеко не уходите, ждать никого не буду.
Выйдя на улицу, скрипач пропустил человека в цилиндре, а потом бережно положил скрипку и смычок на сиденье. Хлопок двери получился таким громким, что водитель даже вылез из-под капота и повертел пальцем у виска.
– Сдается мне, наш возница не может ругаться, – сказал скрипач с усмешкой, когда водитель исчез из зоны обзора. – Видели, как его распирало, когда автомобиль заглох? Но здесь не то место, в котором можно браниться, как Бог на душу положит. Очень эстетично, Вы не находите?
– Пожалуй, – ответил человек в цилиндре. – Но мне от этого весьма не по себе.
– Да, что Вы, право. Ваше настроение не конструктивно. Да, здесь мы имеем дело не с обычной реальностью, к которой мы привыкли, тут происходят вещи, которые кажутся нам с Вами неординарными. Но это не должно сбивать нас с толку. Мы же с Вами живы, не так ли? А значит, наша история еще не окончена, нужно просто адаптироваться к новым условиям. По возможности. Нужно жить дальше.
– Легко сказать, – молвил человек в цилиндре. – Я всё чаще сомневаюсь, а жив ли я? На самом ли деле всё это со мной происходит? Может быть, я сейчас лежу в коме, в какой-нибудь из больниц, а это всё мне только мерещится?!
– Что ж, вполне возможно, – согласился скрипач. – Однако тогда и я тоже являюсь плодом Вашего воображения. А меня, знаете ли, такая роль не вполне устраивает.
– И меня. – Сказал внезапно появившийся с другой стороны грузовика водитель. – Дайте-ка мне огоньку, философы. Это, давайте что ли, покурим, и поехали дальше.
Когда опять сели и поехали, человек в цилиндре обратился к водителю:
– Что было-то? С машиной, то есть.
– А, ничего. Сказать по правде, я больше по привычке в движок полез. Мы с этой колымагой по здешним дорогам уже третью неделю колесим, и хоть бы бензин кончился.
– Что, бензин не кончается? – спросили пассажиры.
– Ну, не то чтобы не кончается. Стрелка уже давно на нуле, но мотор работает так, как будто я только что заправился. И не ломается ничего, только иногда глохнет тарантайка, ненадолго. Для достоверности, что ли.
– Очень практично, Вы не находите? – поинтересовался у присутствующих скрипач.
– Я никак не могу привыкнуть к тому, что не хочется ни есть, ни пить, – сказал человек в цилиндре, – и к тому, что спать тоже не нужно.
– И так, словно во сне, – заметил скрипач.
Несколько часов они ехали молча. За окнами было одно и то же: вереницы домов, улиц, столбов без фонарей. Люди не попадались.
– Я вот даже о женщинах не могу думать, – ни с того ни с сего, произнес вдруг водитель, – вот что странно.
– Нужно чем-то заняться, – высказался через несколько минут человек в цилиндре. – А то так можно с ума сойти.
– Чем же? – спросил скрипач. – Есть не хочется, пищу добывать не надо. Тепло тут, от холода защищаться тоже не надо. Даже инстинкт продолжения рода, и тот молчит, что же прикажете нам делать?
– Вы же музыкант, - сказал человек в цилиндре, – давайте выйдем сейчас на улицу, вы сыграете что-нибудь. Может быть, кто-нибудь выйдет к нам, и мы вместе чего-нибудь сообразим.
– Да, сообразить бы сейчас на троих, – ухмыльнулся водитель, – но пьянствовать тоже не хочется. Совсем. Ни капельки.
– Давайте попробуем, – согласился, наконец, скрипач, – что нам, собственно говоря, терять?!
Водитель свернул в первый попавшийся переулок, и остановил машину. Они вылезли на улицу.
– Ну, маэстро, Ваш выход. – Сказал водитель, усаживаясь на бордюр.
И тогда скрипач заиграл. Он постарался вложить в свою музыку всю свою душу. И вышли из домов люди, великое множество людей. И стали они превращаться в огромных белых птиц и улетать один за другим. И человек в цилиндре улетел, и водитель улетел. Остался один скрипач. Доиграл и тоже улетел. Никого не осталось в городе. А машина развернулась и сама собой куда-то уехала. Не смолкало только эхо той музыки, которую сыграл напоследок скрипач. И поныне она звучит, нужно только уметь её услышать. И тогда, может быть, ты почувствуешь, как у тебя начинают расти крылья…
2006
*