Ученый почувствовал не облегчение, а душевную пустоту. Двадцатилетний нечеловеческий труд завершен.
На экране внутренней связи высветилось лицо секретаря.
– Вас приглашают.
Большой Совет заседал, как обычно, в полумраке. Однако место ученого, которого посадили во главе стола, было освещено сильнее. За его спиной темнел огромный экран.
Короткое и подчеркнуто сухое сообщение о создании робота, способного самовоспроизводиться, обучаться человеческой речи, мыслить, трудиться на любых физических и даже интеллектуальных работах, произвело впечатление на Большой Совет. Демонстрация из секретной лаборатории подтверждала любое утверждение ученого. Но возникли и вопросы.
– Позвольте, профессор, но ведь это элементарный клон, простая копия человека. Любая женщина способна произвести такого робота, причем, бесплатно!
– Такого – не способна. Дело в том, что человек созревает физически и интеллектуально примерно за 15 – 20 лет, а идеальный робот созревает за полгода после, как бы, рождения. Воспроизведение данного вида ускоряется невиданными темпами. Экономика получит миллионы единиц практически бесплатной, безотказной рабочей силы и предельно дисциплинированных солдат в течение десяти — двадцати лет. Самое примитивное жилье типа солдатских казарм, продуктовые лавки, никаких кинотеатров, театров, дискотек, библиотек.
– Все-таки жилье и лавки. Кто построит, кто будет обслуживать — опять государство?
– Сами спроектируют, сами построят и сами будут обслуживать.
– А если возникнет …э-э-э, недовольство?
– Невозможно. Никаких социальных потрясений, никаких забастовок , никаких конфликтов в воинских частях. Через микроскопические чипы контролируются эмоции.
– Значит, эмоции все же имеются. А зачем наделили робота эмоциями? Это опасно.
– Без эмоций роботы не способны на воспроизведение. Иначе пришлось бы сохранить гигантскую по объему робото-индустрию, и никакой выгоды тогда не просматривалось.
– А несчастный случай? Скажем, теряет руку или ногу, а там чип. Контроль исчезает, и эмоции приводят к беспощадному бунту. А ведь солдатам будет вручаться могучее оружие.
– Чипов десять, во всех конечностях и в основных органах тела. При жизни потерять все чипы невозможно.
На короткое время наступила тишина, но чувствовалось напряжение, беспокойство высших руководителей не исчезало. Теперь заговорил самый пожилой член Большого Совета.
– А насколько надежна система отключения самих операторов, контролирующих роботов, на случай, как бы сказать… потери ими адекватности поведения в руководстве роботами? Скажем, внезапное возбуждение негативной направленности оператора, попытка, э-э-э… использовать роботов в разрушительных целях, для захвата некоторых общественных зданий, телецентров. Система проверялась в действии?
Ученый явно не ожидал такого вопроса.
– Но ведь это небезопасно для здоровья операторов. Проверка была только на манекенах.
– Этого недостаточно. Возьмите для эксперимента трех осужденных за тяжкие преступления на распыление и проведите эксперимент. Подопытных вам предоставят.
– Но…я не совсем понимаю… для чего проверять на живых людях систему, практически безотказную, когда…
– Так надо. – Голос пожилого члена Большого Совета прозвучал особенно мягко, негромко и убедительно.
После успешного проведения дополнительного эксперимента грандиозный проект был утвержден и немедленно запущен в производство. Ученый был обласкан, награжден, обеспечен вместе с семьей всеми возможными благами. Правда, его все же несколько тревожила судьба трех осужденных, которых увезли в клинику в тяжелом состоянии. Его попытки получить информацию о дальнейшей их судьбе оказались неудачными. На все его вопросы ему вежливо, спокойно, с убедительными и даже несколько ласковыми интонациями в голосе говорили, что ему не стоит беспокоиться ни о чем и продолжать свои чрезвычайно важные для общества исследования. И он постепенно примирился с тем, что произошло, только иногда мучил его ночью один и тот же сон, когда ему виделось нечто мрачное, зыбкое, и загоралась алая цифра три, всегда именно три. Но случалось это с каждым годом реже и реже.