В память о мальчике Мише. http://www.proza.ru/2013/07/25/646
Николай Васильевич прожил долгую жизнь, полную всяких разнообразных событий и приключений. Начинал он свою деятельность в маленьком уездном городишке простым ямщиком. И так бы и прожил бы ее тихо и невзрачно, если бы однажды на дороге не нашел Шляпу.
Шляпа была старомодная, из темно-синего фетра, с фиолетовым ремешком и золоченой пряжкой. Ямщик Николай Васильевич тогда подумал, что кто-то попросту потерял красивую дорогую вещь. Но вокруг не было никого, только разбитая дрогами колея, холодный осенний ветер да моросящий дождь…. Тогда он поднял Шляпу и нахлобучил ее себе на голову.
С тех пор жизнь Николая Васильевича изменилась до неузнаваемости! Он совершенно бросил пить, стал аккуратен и опрятен. Куда бы он ни пошел, что бы ни начал – удача всегда была на его стороне. Он дослужился до Главного почтмейстера и со временем перебрался в город Санкт-Петербург. Никто и не помнил уже в холеном чиновнике простого ямщика!
У Николая Васильевича было двое сыновей – Федор и Егор. Федор работал в суде, был зажиточным и уважаемым человеком. А Егор слыл путешественником, ветреным бродягой с пустыми затеями - изучал бабочек, поднимался на горные вершины, пробирался сквозь джунгли Амазонки и всегда затевал дела, имевшие в итоге полный провал….
И вот однажды Николай Васильевич собрал своих сыновей за чашечкой чая и сообщил потрясающую новость! Весело улыбаясь, он изрек буквально следующее :
- Дорогие мои дитятки! Сегодня ночью я покину этот мир. А по сему, поведу речь о наследстве.
- Что Вы такое говорите, папенька! – возмутились сыновья, глядя на сияющую улыбку отца.
- Цыц, дитятки! – Николай Васильевич бывал строг, когда хотел. – Тебе, Федор, я оставлю все свое состояние. Ты человек зажиточный, аккуратный – сумеешь преумножить богатство. А тебе, Егор, я подарю только одну вещь – вот эту Шляпу. Ты не смотри так на меня – я не скуп! Щедрость мою ты очень скоро оценишь! Эта вещь поможет тебе стать всеми уважаемым и состоятельным человеком! Верь мне, уж я-то знаю! ВСЁ или НИЧЕГО!
В ту же ночь Николай Васильевич умер. Он просто уснул и не проснулся….
*****
После похорон братец Федор Николаевич поспешил удалиться подальше от отцовского дома, дабы меньшой брат не вздумал оспаривать столь неравноценное наследство.
А Егор Николаевич, придя домой после поминок, развернул бумажный пакет и достал из него Шляпу на свет божий. На Шляпе не было ни соринки, темно-синий фетр сиял новизной, а золоченая пряжка переливалась в отблесках свечей. Егор Николаевич мог поклясться, что Шляпа смотрела на него! Вот только чем? Но ее пристальный взгляд сбивал с толку и мешал сосредоточиться.
Егор Николаевич встал перед зеркалом и примерил Шляпу. Шляпа пришлась впору и не выглядела экстравагантно, хотя и была старинного покроя. Она просто уютно устроилась на голове нового хозяина.
- Ну, что ж, госпожа Шляпа. – вздохнул Егор Николаевич. – Ты – мое единственное наследство от покойного папеньки, и ничего с этим не поделаешь…
- А с ЭТИМ ничего и не нужно делать! – надменно проговорила Шляпа.
Егор Николаевич недоуменно уставился на свое отражение в зеркале: шляпа, как шляпа, только старинная!
- Эй! – позвал он. – Я кажется, не пьян сегодня….
- Думаю, что нет. – ухмыльнулась Шляпа. – А что тебя смущает?
- Меня смущает то, что я разговариваю со Шляпой! – выпалил Егор Николаевич. – По-твоему, это нормально?
- Когда ты бываешь пьян, ты разговариваешь со всем подряд – с деревьями, с птицами, - фыркнула Шляпа. – И это тебя никогда не смущало! Но если ты сейчас, на трезвую голову, никому об этом не станешь рассказывать, то впоследствии будешь мне весьма благодарен. Твой папенька, Николай Васильевич, светлая ему память, сказал тебе правду – я помогу тебе. Только чаще надевай меня – не пожалеешь! ВСЁ или НИЧЕГО!
Егор Николаевич оторопело продолжал смотреть в зеркало и думал, что вот совсем недавно он где-то уже слышал нечто подобное... И чем дольше он туда смотрел, тем шире открывались его глаза.
Шляпе первой надоело играть в гляделки:
- Хватит! – повелительно сказала она. – Сейчас повесь меня на место, умойся и ложись спать. Утром я тебя разбужу, и мы пойдем к Его Милости Губернатору, на прием в Императорский Дворец. Только не вздумай со мной спорить! Мне велено сделать из тебя уважаемого человека!
- Кем велено? – Егор Николаевич осторожно снял с головы Шляпу и посмотрел на фиолетовый ремешок, пытаясь найти там ее глаза.
- Да папенькой твоим покойным! Кем же еще? – выпалила Шляпа.
*****
Наутро у Егора Николаевича было такое ощущение, что кто-то настойчиво теребил его за плечо. Он открыл глаза – в комнате никого не было. За окном едва серело, денщик Тришка сладко дрых на сеновале, и только первые петухи начинали утреннюю перекличку.
Егор Николаевич сел на кровати. Шляпа висела на гвозде напротив и раздраженно таращилась на него.
- Ну, ты чего меня в такую рань подняла, бестолковая Шляпа? – сладко зевнул Егор Николаевич. Шляпа в негодовании молча продолжала сверлить его взглядом.
- Ах, да! Совсем забыл! – новоиспеченный хозяин кое-как нахлобучил Шляпу на голову.
Бог мой! Целая тирада ругательных слов обрушилась на него из-под темно-синих фетровых полей Шляпы!
- Погоди! – Егор Николаевич окончательно проснулся. – Погоди так ругаться! И где тебя учили эдаким манерам! Объясни мне толком – к чему так рано?
- Вели заложить двуколку, а сам быстро собирайся! – Невозмутимо продолжала командовать Шляпа. – По дороге я тебе все расскажу! Мы едем на прием к Губернатору, но сам он нам ни за для не сдался!
Вскоре двуколка тряслась по разбитой дороге от родового имения до самого Санкт –Петербурга. Егор Николаевич, казалось, совсем безучастно, смотрел вперед, где маячила спина кучера Якова, неспешно подгонявшего гнедую лошадку. Но на самом деле Егор Николаевич очень внимательно слушал… свою Шляпу.
- Отвечаю на твой придирчивый вопрос, о мой Ленивый Хозяин! – ёрничала фетровая нахалка.
– По чистой случайности и невероятному совпадению ( тут Шляпа ухмыльнулась, брякнув золоченой пряжкой) сегодня на прием к Императорскому двору прибывает сам Михайло Ломоносов! Сколько раз тебе отказывали в прошении на Тянь-Шаньскую экспедицию?
- Но при чем тут Михайло Ломоносов? – Егор Николаевич обомлел. - Ты что? Сдурела? Сам Ломоносов?!
Кучер Яков подпрыгнул на дрогах и сомнительно покосился на барина.
- Ты чего орешь?- Шляпа сильно сжала голову хозяина, а потом в один миг отпустила объятия – и раздался звонкий щелчок. – Думай молча, а лучше - слушай внимательно, когда тебе умные вещи говорят!
Егор Николаевич приподнял Шляпу и почесал макушку – щелчок был довольно таки ощутимым! А Шляпа, как ни в чем не бывало, равномерным голосом, продолжала:
- Михайло Васильевич первым поздоровается с тобой и спросит «А что, Егор Николаевич, нового в твоих научных делах?» Вот тут ты поклонись и, на сколько будешь в состоянии, приятным голосом, отвечай, что дела научные замерли на месте уж третий год .
- А с чего это ты решила, что сам Ломоносов будет говорить со мной, да еще и первым? – Егор Николаевич старался быть вежливым.
А в ответ он получил еще один невежливый щелчок по макушке:
- Папенька твой, Николай Васильевич, хоть и ниже чином был, столь бестолковых вопросов мне не задавал! Один мой бывший хозяин дал мне возможность усвоить одно правило: ВСЁ или НИЧЕГО! Я обычно предпочитаю ВСЁ, – парировала Шляпа и демонстративно замолчала.
*****
В приемной было людно. Чиновники всех мастей и придворные так и пестрели повсюду в своих щегольских нарядах. Егор Николаевич скромно сел на скамью, положив Шляпу на колени.
В следующий миг двери распахнулись, пропуская в парадную высокого, статного мужчину, крепкого телосложения. Никого не замечая, он поднялся по лестнице сразу вверх, в заветный кабинет. И никто не посмел остановить его. Только дружный шепот волной прокатился по приемной – «Сам Ломоносов…»
Часа через полтора Михайло Васильевич вышел обратно. Лицо его было довольным, он широко и приветливо улыбался. Вдруг его взгляд остановился на синей Шляпе Егора Николаевича.
- О! Люди науки Российской! Первопроходцы неизведанных земель! – Пророкотал под сводами приемной недюжинный бас великого Помора.
- И Вам здравствовать, Михайло Васильевич! – Егор Николаевич встал.
- А что, Егор Николаевич, нового в твоих научных делах? – дословно прозвучал вопрос.
По мере ответа, лицо Ломоносова мрачнело, становилось возмущенным и сердитым.
- Не должно русскому ученому впустую обивать пороги и писать прошения чиновникам! Сами на поклон придут!
На третий день Егор Николаевич получил Уведомление, что Высочайшим именем его изыскания в области энтомологии одобрены, и нужная экспедиция профинансирована Государственной Казной.
*****
За всю жизнь не ведал Егор Николаевич такого успеха! Исследования свои энтомологические его экспедиция провела, как нельзя лучше! Сколько новых открытий привезли они с собой в столицу! Все люди живы-здоровы вернулись – ни хвори, ни напраслины какой в пути не приключилось. Сама Императрица диву давалась!
С тех пор пошли дела у Егора Николаевича в гору: и почет, и уважение, и прибыль. Отцовское имение чуть ли не заново отстроили, хлопот полон двор. Гости именитые на прием зачастили. Сдержала слово Шляпа. А висела она теперь не на гвоздике в прихожей, а в гостиной, на самом почетном месте! Вот только характер у Шляпы по-прежнему скверным остался… Уж что ей не по нраву – не бывать тому!
А не любила Шляпа, когда Егор Николаевич пьян бывал! Сердилась на него, из синей в лиловую превращалась, пуще обода железного голову сжимала, коли смел ее пьяным надевать! А уж как ругалась! Егор Николаевич и в трактире такого не слыхивал!
Однажды утром, после званого приема, разбудила Шляпа своего хозяина:
- Вставай, Непутевый! – рявкнула она на весь дом. – Буду твой порок в благодать превращать!
Егор Николаевич, держась руками за голову, с трудом сел на кровати – не смел ослушаться.
- Вот скажи мне, Остаток Облика Человеческого, - металлическим голосом обратилась к нему Шляпа. – какая такая нужда вчера у тебя была напиваться, как свинья?
- Ну, так я же…- невнятно забормотал Егор Николаевич, - Гости же, прием… Как можно-с было не выпить за здравие?...
- Ну, ты не заливай попусту! – перебила его Шляпа, разбавив свою речь парой крепких словец. – Выпить и напиться – вещи разные! Ты водку хлещешь да самогон деревенский! К тому же – без меры, что твой мерин!
Егор Николаевич молчал, возразить не было никакой возможности – голова раскалывалась на сотни мелких осколочков!
- А знал ли ты когда-нибудь вкус настоящего зрелого вина? – вдруг сладко замурлыкала Шляпа. – Такого, что дух бодрит, сердце радует и солнечным янтарем в бокале светится?
Егор Николаевич с превеликим трудом покачал головой.
- Перестань бестолково мычать и распускать слюни! – снова сердито заговорила Шляпа. – Сейчас твоя боль пройдет, если согласишься заняться настоящим прибыльным делом!
Егор Николаевич сидел неподвижно и смотрел в никуда.
- Ну, ты, Чучело! Коль согласен – кивни и надень меня!
*****
И уже через два года на южных землях, что Егор Николаевич прикупил на берегу Днестра, процветали и плодоносили отличные виноградники! А сколько рецептов вин, настоек, наливок и прочего знала синяя фетровая Шляпа! Вскоре Егор Николаевич стал одним из первых знатоков виноделия в Санкт-Петербурге и за его пределами. И больше никто и никогда не видел его пьяным! Теперь он говорил совсем, как его Шляпа:
- Вино надо не пить, вино надо вкушать маленькими глоточками, чтобы почувствовать на губах вкус зреющего на солнце винограда!
Однажды, как обычно по четвергам, Егор Николаевич зашел в табачную лавку – прикупить несколько сортов отборного табака, коим иногда баловался. Положив покупку в саквояж, он вышел на улицу. Шляпа заговорила первой:
- Слышь, Хозяин, а что ты думаешь о хозяйке этой лавки?
- А почему я должен о ней думать? – Егор Николаевич оторопел – Хорошая, аккуратная женщина… А почему ты спрашиваешь?
- А ты помнишь, сколько тебе лет, дитятко великовозрастное? – съязвила Шляпа.
- Нет! Нет! – Егор Николаевич поднял обе руки ладонями вверх. – Если ты об ЭТОМ, то я уже однажды был женат, и меня это не порадовало!
- Ты был женат давно и на ком попало! Это во-первых. – Шляпа рассердилась. – а во-вторых, ехидно мне знать – сам-то ты многих людей радовал?
Так через полгода Егор Николаевич был женат на самой обходительной даме в Санкт-Петербурге.
Как-то, сидя у окна, добродушно поглаживая синий (по необъяснимым причинам не стареющий фетр!) на Шляпе, Егор Николаевич вкрадчиво заговорил:
- Послушай, Шляпа… Вот ты от стольких бед меня отвела, жизнь мою в нужное русло направила…
- Не тяни кота за хвост! – как всегда, рявкнула Шляпа. - Я знала, что ты ЭТО спросишь! Все спрашивают!
- Но я же еще не спросил ничего…- растерялся Егор Николаевич.
- Ах, ты боже мой! – Шляпа скрипнула пряжкой. – Ты хочешь спросить, знаю ли я, какой век тебе отмерен? Конечно, знаю!
- И ты знаешь, когда наступит МОЙ день?
- Безусловно. – цинично молвила невозмутимая Шляпа. – Это будет воскресенье. Но какое именно, тебе знать не полагается!
- Значит, и папенька знал? Ну, когда нас с Федором приглашал? Помнишь?
- Ну, естественно, знал! С чего бы ему было говорить, что он покидает этот мир?
- Шляпа, ты столько раз спасала меня от неминуемой смерти, что же ты папеньку не спасла тогда?
- Экий ты бестолковый, Хозяин! – Шляпа глубоко вздохнула. - Я могу предотвратить нелепую случайность, но не в силах остановить неизбежность. Однажды у каждого наступает ЕГО день… И с этим ничего не поделаешь. Но ты не переживай – я предупрежу тебя дня за три, чтобы ты успел привести в порядок свои дела и позаботиться обо мне, естественно.
- Как это – позаботиться о тебе? – не понял Егор Николаевич.
- Ты что же, до сих пор не понял? – Шляпа была удивлена. – Меня нельзя потерять, оставаясь живым, меня нельзя украсть у моего хозяина. Меня можно только найти, если хозяин отсутствует (как твой папенька нашел), подарить или передать по наследству. Но только лицам мужского пола – с женщинами у меня ничего не получается – я МУЖСКАЯ Шляпа!
- Надо же! – Егор Николаевич всплеснул руками. – А у меня две дочери! Кому же я оставлю тебя?
- У тебя еще уйма времени! – засмеялась Шляпа. – Придумаешь!
- И ты совсем не будешь жалеть о моей кончине? – ревниво спросил Егор Николаевич.
- А ты что, собираешься к ней готовиться? – Шляпа уничтожающе посмотрела на Хозяина, а потом сказала просто и легко – Пока ты жив, ты - мой Хозяин. И я знаю ТВОЙ день. Потом будет другой человек… Знаешь, сколько мне лет? Уж скоро восемьсот!
- А СВОЙ день ты знаешь?
- Тот Хозяин, что сможет стать мне ДРУГОМ определит его…- Шляпа помолчала, а потом, уже совсем без ехидства, добавила – Тот, после которого я не захочу иметь другого Хозяина, закончит отсчет моих дней… Но ты не переживай: во-первых, мы с тобой еще не расстаемся, а во-вторых, без тебя я точно проживу еще сколько-нибудь!
*****
Время неумолимо мчалось вперед. Уж и волосы на всегда кудрявой голове Егора Николаевича поседели и поредели, стремительная походка приобрела шаркающий оттенок… И только Шляпа, темно-синяя фетровая Шляпа, бессовестно сияла золоченой пряжкой и бестактно блистала новизной!
Егор Николаевич сидел на веранде, в своем любимом кресле-качалке и смотрел на закат. Шляпа возлежала рядом, на чайном столике ручной работы.
- Послушай, Хозяин, - задумчиво изрекла она. – А ведь послезавтра – ТВОЙ день…
- Как?.. Уже?.. – растерянно переспросил Егор Николаевич.
- Уже??? – тактом Шляпа не отличалась. – Ты спросил «УЖЕ?» А ехидно мне знать, сколько тебе лет, молодец? В аккурат 96 в прошлом месяце исполнилось! И ты еще удивляешься чему-то?
- Да, ладно тебе. – Егор Николаевич улыбнулся, щуря белесые стариковские ресницы. – Мои дела давно завершены, завещания дочерям и внучкам написаны… А вот тебе, дорогая моя Шляпа, я придумаю что-нибудь эдакое, практически невыполнимое!
- Для меня нет невыполнимых задач. – надменно сказала в ответ Шляпа.
- Ты же создана для того, чтобы делать людей счастливыми? Так?
- Конечно, нет! Старый дурень! – Шляпа явно была разгневана. – Ты прожил со мной почти всю жизнь, а так ничего и не понял! Только сам Человек может сделать свою жизнь счастливой или несчастной. А я лишь вношу в нее некий смысл, предотвращаю нелепые случайности и раскрываю пути к новым возможностям.
- А если случайность очень уж нелепа? И вопиюще несправедлива?
- Тогда – это неизбежность…
- Знаешь, я многому у тебя научился за эти годы… Вот мое завещание относительно тебя, Шляпа. – Егор Николаевич положил запечатанный конверт Шляпе под поля. – Читать сквозь бумагу умеешь?
- Это не справедливо, Хозяин! – Шляпа стала вдруг багряно-лиловой. – Это Неизбежность!
- Неизбежность, согласен… Только не для тебя! Ты обязательно найдешь верное решение…
Умер Егор Николаевич в воскресенье вечером, допив свою последнюю чашку чаю с лимоном… Его жизнь угасла, как солнце, что опустилось в залив….
*****
С некоторых пор в доме Егора Николаевича жил его внучатый племянник Николенька. Он был сыном какой-то дальней родственницы, давно оставившей свое нежеланное чадо на перепутье своей беспутной жизни. Николенька с рождения был обречен – он страдал каким-то неизлечимым недугом, который разрушал его кости, постепенно превращая их в труху…. Однако, благодаря заботам Егора Николаевича, мальчик прожил на этом свете уже без малого 15 лет, хотя мир мог наблюдать только из окна своей комнаты или с веранды, куда его заботливо выкатывали в кресле домочадцы.
У Егора Николаевича было две дочери и три внучки, так что Николенька был единственным представителем мужского пола, включенным в завещание покойного хозяина дома.
После всех печальных церемоний похорон к Николеньке в комнату вошла одна из внучек Егора Николаевича, Аннушка. В руках она держала темно-синюю фетровую шляпу старинного образца и запечатанный конверт.
- Вот, Николя, - Аннушка положила Шляпу и конверт на столик. – Это дедушка велел передать тебе.
Аннушка была ровесницей Николеньки – белокурая, румяная, шумная. Она чмокнула братца в щеку и выпорхнула из комнаты.
Шляпа лежала молча на столике и пристально смотрела на Николеньку. Мальчик почувствовал этот взгляд.
- Здравствуй, Шляпа, - улыбнулся он. – Дедушка говорил мне, что ты – Необыкновенная…
Шляпа продолжала бесцеремонно рассматривать мальчика. Казалось, первый раз в жизни она была так растеряна. Тем временем Николенька вскрыл конверт и прочитал его содержимое.
- Послушай, Шляпа, - грустно проговорил мальчик. – Дедушка пишет, что ты теперь – моя.. Что ты обязательно принесешь мне счастье…
Шляпа продолжала упрямо молчать и не сводила свой пристальный взгляд с Николеньки.
- Знаешь, Шляпа, - Николенька пододвинулся ближе. – Если ты не хочешь быть моей, я не буду тебя заставлять. Но можно, я надену тебя, хотя бы один раз?
Мальчик осторожно взял руками Шляпу и надел ее на голову. Шляпа сразу как-то уютно устроилась на его льняных волосах.
- Твои волосы пахнут мёдом и микстурой. – тихо вздохнула она. – Я не могу выбирать, а значит, теперь – ты мой новый Хозяин…
- Ты не бойся, Шляпа! – Николенька сиял от радости. – Я не буду ничего у тебя просить! Мне и так хорошо, что ты теперь – моя!
- «Не бойся» - это ты мне??? – Изумилась Шляпа. – Еще ни разу не было, чтобы я чего-нибудь боялась! Я живу по одному очень старому принципу – ВСЁ или НИЧЕГО! Только что ты можешь у меня попросить? Все решения я принимаю самостоятельно, чтобы избежать нелепых случайностей. Лишь неизбежность останавливает меня….
- Шляпа,…- вкрадчиво прошептал Николенька. – Дедушка говорил, что ты сразу можешь сказать, кому какой срок отмерен… А еще – что ты точно знаешь, КОГДА наступает ТОТ САМЫЙ день?
- Зачем тебе такие мысли? – печально вздохнула Шляпа.
- А ты знаешь МОЙ день? Это скоро, да? Поэтому ты мне не рада? – не унимался мальчик.
- Сейчас же прекрати меня доставать и третировать, глупый мальчишка! Дедушка также должен был тебе сказать, что я не выношу этого! – встрепенулась Шляпа. – Да, я не могу творить чудеса, но попытаться всегда стОит! Ну-ка, скажи мне – чего бы ты хотел в своей жизни?
Николенька сначала задумался, а потом его взгляд скользнул по собственным неподвижным и почти высохшим ногам, и он печально посмотрел на Шляпу.
- Вот только не надо мне сейчас про корзину персиков говорить! – Шляпа сердилась. – Скажи мне, Николай…. Э? Как тебя по отчеству?
- Иванович…
- Так вот, скажи-ка мне, друг мой любезный Николай Иванович, - голос Шляпы был раздраженным, но в то же время, располагающим. – Чего бы ты хотел в жизни, если бы сейчас не посмотрел на свои ноги?
- Чего бы я хотел? Даже из самого несбыточного?
- Да! Из самого!
- Я бы хотел посмотреть мир…- Николенька грустно, совсем по-взрослому, улыбнулся. – Как дедушка Егор Николаевич… Один только разочек – напоследок…
- А у тебя губа не дура, Николай Иванович! – Шляпа весело засмеялась. – Ты – азартный человек, Николенька! И это хорошо! Так и надо – ВСЁ или НИЧЕГО. НИЧЕГО у тебя уже есть, хоть отбавляй! Значит, теперь пришло время посмотреть, что такое ВСЁ! Согласен?
- Я-то согласен! – Николенька коснулся ладошкой синего фетра, и Шляпа обомлела от этого прикосновения! – Но как это возможно?
- Вопросы типа «КАК?» тебя не касаются! – Шляпа пыталась быть сердитой и строгой. – Я не даю пустых обещаний!
*****
Шляпа, как кошка, устроилась у Николеньки на коленях и начала свой рассказ издалека:
- Я живу на свете около восьмисот лет… Я и сама уже стала забывать, что и где происходило, путать некоторые имена своих владельцев… Но я помню весь этот мир на протяжении восьмисот лет! Каждый вечер мы с тобой будем отправляться куда-нибудь очень далеко. Ты сможешь ощутить запах трав Средиземноморья, услышать дивную музыку великого скрипача, познать азарт флибустьера и многое-многое другое. Я расскажу тебе захватывающие истории, ты узнаешь великие тайны, не постигнутые никем до сегодняшних дней!
- Шляпа, - Николенька вдруг заговорил шепотом. - А как же я смогу путешествовать?
- Внимательно смотри вон в то зеркало, что напротив нас. – Шляпа заерзала у мальчика на коленях и незаметно перебралась на его макушку. - Я не приношу счастье на блюдечке – человек сам должен сделать себя счастливым. Если сможет, разумеется…
Сначала Николенька видел в зеркале себя – маленького, тощего подростка в синей шляпе. А потом вдруг пространство и время расступились, и в зеркале седыми волнами заколыхались ковыльные степи. В комнате запахло полынью. Топот копыт оглушительно забарабанил по тишине, так что даже занавески на окошке задрожали! Мимо проносились всадники, чужие, раскосые воины сидели в седлах. Николенька закашлялся от пыли, которая столбом стояла вокруг.
Красивый молодой всадник посмотрел мальчику прямо в глаза и улыбнулся.
- Кто это? – Николенька, словно зачарованный смотрел вокруг. А всадники все мчались и мчались…
- Это сам Тамерлан, - ответила Шляпа. – Его люди подобрали меня где-то на Перекрестке Времен и забросили совсем в другую эпоху…
Потом было сражение. Самое настоящее! Пыль, смрад, храп лошадей, лязганье клинков… А после, на закате, воины Тамерлана шли длинной чередой вдоль дороги, на обочине которой похоронили погибших, и каждый укладывал на могилу свой камень. Когда последний воин исчез за поворотом, у дороги возвышался огромный курган из принесенных камней.
- Красивая, доблестная традиция, - сказала Шляпа, когда изображение в зеркале рассеялось.
Николенька продолжал неподвижно смотреть в зеркало. На лбу его выступили капельки пота, а в глазах сияла радость и удивление:
- Ух, ты! Как здорово! – мальчик бережно снял Шляпу и снова погладил ладошкой ее синие бока. – А ты где была тогда, Шляпа?
- Тогда я еще была Ничья и ехала в обозе за войском Великого Тамерлана, - Шляпа разомлела от внимания к себе. – Тогда еще никто не носил шляпы, поэтому на меня не обращали внимания. Завтра я покажу тебе других воинов. Я видела много событий. А сегодня уже пора спать.
Николенька уснул быстро, словно устал, торопясь за войском Тамерлана….
*****
На следующий день солнце ворвалось в комнату, распахивая настежь занавески на окошке! Лето сверкало пестротой ярких красок и запахов! Николенька открыл глаза и впервые радостно улыбнулся утру. Он посмотрел на Шляпу, что дремала на столике:
- Доброе утро, Шляпа!
Шляпа тоже улыбнулась в ответ. Было не понятно, как она это делала, но пряжка на ее фиолетовом ремешке засияла и засверкала бликами солнечных зайчиков!
Весь день Николенька не выпускал Шляпу из рук – он сидел с ней на веранде и смотрел на залив. Мальчик рассказывал синей фетровой Шляпе о своих надеждах, которым не суждено было сбыться, о дедушке, которого до сих пор любил, о соседском коте Фимке, что таскал сметану на кухне. А Шляпа слушала и впервые думала о том, как несправедлива бывает жизнь…
А вечером, после ужина, когда сумерки тихонько опустились на дом, реку, залив, Николенька снова сидел перед зеркалом, аккуратно надев Шляпу на голову.
И снова задрожало зеркало, как дрожит гладь воды на озере, если рыба плеснет хвостом по поверхности. По лесной тропе верхом ехали воины. Это были русские воины, в кольчугах и шлемах. Шляпа подняла изображение выше, и стало видно, что с другой стороны густого, дремучего леса, только в противоположную сторону, движется точно такое же войско мрачных воинов. Николенька кожей ощутил, как воинам было жарко под тяжелыми кольчугами и шлемами, как изводили их слепни и комары в лесной чаще! Оба отряда бродили по лесу туда-сюда и в конце концов разошлись, так и не встретившись.
- Что это было, Шляпа? – не понял мальчик.
- О! Это очень забавная история! – у Шляпы было превосходное настроение. – Когда русские княжества вели мелкие междоусобные войны, один из таких князей вызвал другого на бой, чтобы решить переделы границ своих княжеств. Целый день оба войска безрезультатно рыскали по лесу, но так и не встретились! Самый хороший бой тот, которого не было! Верно?
- Конечно! – Николенька развеселился. – Шляпа, ты расскажи мне что-нибудь такое, где ты уже была?
- Хорошо. Завтра я расскажу тебе историю об одном человеке, который некоторое время был моим Хозяином.
-
А сколько хозяев у тебя было?
- Я никогда их не считала. Кто-то был более удачлив, кто-то менее. Это потому, что человек не всегда использует свой шанс.
- Но они все были благодарны тебе? Как мой дедушка? – голос Николеньки звучал звонко и радостно.
- Нет, далеко не все. Кто-то даже просто выбрасывал меня на дорогу, где меня потом подбирал следующий хозяин – как твой прадед Николай Васильевич.
- Шляпа, а кто сделал тебя? Откуда ты?
- Перекресток Времен – место неопределенное, - задумчиво проговорила Шляпа. – Создал меня один рассеянный Волшебник, чтобы всегда контролировать ситуацию. Но он все время забывал, что хотел вчера, поэтому мои услуги ему только мешали. Тогда однажды он вышел На Перекресток и запустил меня в неизвестном направлении. Так меня подобрали воины Тамерлана…
- Бедная ты моя Шляпа! – воскликнул Николенька. – Я всегда буду любить тебя! До тех пор, пока не наступит МОЙ день!
Шляпа помрачнела, но ничего не сказала, лишь глубоко вздохнула и замолчала, давая понять, что пора спать.
*****
Следующий вечер был дождливым. Капельки дождя стучали по подоконнику, по стеклу, по собачьей миске во дворе – словно тысячи маленьких барабанщиков собрались вместе и дружно загрохотали по своим барабанам! Но барабанщики были совсем маленькими, поэтому все слышали только стук капель….
Николенька едва дождался вечера! Никогда домочадцы не видели, чтобы он с таким рвением изъявлял желание идти спать! Поэтому тетушки, посовещавшись между собой, решили, что это болезнь утомляет мальчика и гонит его в постель. Мудрый лекарь согласился с ними, печально покивав головой…
И Николенька снова с нетерпением вглядывался в зеркало, придерживая тонкими пальчиками синие поля Шляпы.
А в зеркале уже проступал город с незнакомыми узкими улочками, с суетой жаркого дня, давно уже канувшего в пелену времени… По мостовой шел мужчина. Он был грузен, давно уже не молод и, казалось, целиком и полностью ушел в свои мысли. Но главное – на его голове была надета синяя фетровая шляпа с золоченой пряжкой на фиолетовом ремешке!
- Ой! Шляпа! Да ведь это же ты! – обрадовался Николенька. – А что это за город такой , и кто этот сердитый человек?
- Это Мадрид лет за пятьдесят до твоего прадеда Николая Васильевича, - заговорила Шляпа.
– А человек этот – Великий мастер, художник Франсиско Гойя. Он вовсе не сердит, он глухой. Мы были с ним вместе лет сорок, а после того, как он заболел и оглох, то полноценно мог разговаривать только со мной. Но я сейчас не об этом, я хочу, чтобы ты посмотрел на его картины!
В зеркале показались знаменитые полотна Великого Мастера, запахло красками и сырым холстом. И Николенька замер, глядя на картины, на то, как вдохновенно работал художник, на движения его рук – сначала молодых, потом зрелых и опытных, но всегда с полной отдачей трудившихся над полотнами.
А Шляпа рассказывала, рассказывала, рассказывала…
Уже почти засыпая, обняв руками Шляпу, и прижав ее к себе, Николенька спросил:
- Шляпа, вот ты все время повторяешь «Все или ничего»… Что это значит?
- Я расскажу тебе об этом завтра, - Шляпа хитро усмехнулась и незаметно выползла из объятий спящего мальчика на столик. Она просто не хотела помяться и всегда тщательно следила за своим внешним видом.
*****
С утра снова приходил доктор. Он улыбался Николеньке, гладил его теплой шершавой ладонью по голове, а потом долго шептался на веранде с тетушками, печально качал головой и разводил руками.
В полдень прибегала сестрица Аннушка, принесла целый ворох огромных белых ромашек. Она сама была очень похожа на ромашку – загорелая с растрепанными выгоревшими косицами.
Николенька сидел у распахнутого окна, держа на коленях синюю фетровую Шляпу и, не известно, чему улыбался, глядя куда-то в даль…
А лишь солнце коснулось горизонта, Шляпа водрузилась на льняную макушку мальчика и под шум морских волн, что тут же заплескались в зеркале, начала свой рассказ:
- «ВСЁ или НИЧЕГО» - так говорил когда-то Джек Великолепный, самый решительный и категоричный пират из тех, кого я помню. Он был моим хозяином лет 20, пока был жив… Это был один из удачнейших союзов для меня, так как Джек был смел, умен и легок на подъем.
- Пират? – Николенька даже поперхнулся, не в силах сдержать волнение. – Самый настоящий? Морской разбойник?
- Более настоящих не бывает! – отрезала Шляпа, ухмыляясь. – Смотри!
Белые гребни океанских волн подкидывали трехмачтовое парусное судно легко, словно перышко! Весь в брызгах и пене, за штурвалом стоял здоровенный детина, метра два ростом, с огненно-рыжей бородой. В зубах он прочно сжимал трубку, а на голове его красовалась синяя фетровая Шляпа! Это и был Джек Великолепный, заслуженно носивший свое прозвище.
- Какое-то время назад, - тихонько продолжала рассказывать Шляпа. – Ну, до того, как мы с ним встретились, Джек был вполне законопослушным гражданином, но английская Корона с ее варварскими законами разрушила его семью. Жена и дочь погибли под пулями. Тогда Джек взял большой факел, поджег свой дом, чтобы он не достался сборщикам налогов, и сказал себе: «ВСЁ или НИЧЕГО». С тех пор вся его жизнь протекала под этим девизом. Он подался в пираты, а поскольку и сам был не дурак, вскоре стал капитаном. Да еще каким! Смотри!
Николенька видел стремительные атаки, слышал свист пушечных ядер. Сундуки с золотом, монеты, картины… Люди под командой Джека не бедствовали. Николенька, затая дыхание, смотрел на несметные сокровища пиратских кладов. А Джек в зеркале только смеялся – «Английская Корона еще не заплатила мне свой долг!»
Но все-таки однажды Джек был пленен. Виселицу соорудили на высокой скале, чтобы все, входящие в порт суда, могли издалека видеть казненных пиратов… Джек Великолепный шел на эшафот с гордо поднятой головой. На самом верху он остановился, отдал палачу свою трубку, снял с головы Шляпу и, что было силы, запустил ее в толпу. А потом раскатистым басом произнес: «ВСЁ или НИЧЕГО!» и, оттолкнув палача, бросился с обрыва. Джек разбился о камни, но он не был повешен…
- А кто поймал тебя, там, в толпе? – вздохнув, спросил Николенька.
- Один юноша по имени Эрнесто, - ответила Шляпа. – Но это уже совсем другая история!
*****
Так не заметно пролетело лето. Ни один путешественник и за всю жизнь не смог бы повидать столько, сколько повидал за это лето Николенька… Даже его дед, Егор Николаевич, не знал таких интересных и захватывающих историй, какие каждый вечер рассказывала синяя фетровая Шляпа….
Но пришла осень, с серыми унылыми дождями, пронизывающим до костей ветром… С ее приходом Николеньке становилось все хуже. Он подолгу не приходил в себя, дышал тяжело и прерывисто.
Однажды рано утром робкий солнечный лучик пробился сквозь свинцовые тучи, скользнул по подушке, и мальчик открыл глаза. Шляпа по-прежнему лежала на столике и печально смотрела на него. Николенька впервые увидел ее глаза – они были бездонно синими и таили во взгляде целую вечность. Этот взгляд исходил откуда-то из-под полей Шляпы и был проникновенен и неуловим. Синий фетр приобрел какой-то серый оттенок, пряжка тускло поблескивала. Шляпа молчала.
- Шляпа, мой дружочек! – слабо улыбнулся Николенька. – Какая ты печальная сегодня… Нет, не надо, не говори, я и сам знаю… Сегодня МОЙ день, да?
Шляпа молча кивнула. А мальчик продолжал:
- Я хочу, чтобы ты знала, Шляпа. У меня никогда не было друзей, ты стала моим единственным другом! И я очень люблю… любил… тебя. Капитан Джек прав – у меня не было НИЧЕГО, а ты подарила мне ВСЁ. Целый мир. Ты исполнила мою мечту. Верно говорил дедушка – для тебя нет ничего невозможного! Теперь ты снова будешь свободна…
Шляпа молчала. Взгляд ее становился все мрачнее и печальнее…
….Николеньку похоронили на высоком холме над заливом, откуда открывался вид в неизведанные дали… Сестрица Аннушка бечевкой привязала на вершину деревянного креста синюю шляпу, которую так любил ее братец.
Осень сменилась снежной зимой. Но потом снова пришла весна. И однажды на рассвете, словно выстрел прогремел над долиной – на реке треснул лед! И с грохотом, наскакивая друг на друга, грузные льдины отправились в свой ежегодный путь – к морю.
На деревянный крест опустилась серая Ворона. Она посмотрела на Шляпу, что была привязана к кресту. В ней трудно теперь было узнать прежнюю надменную щеголиху! Синий фетр весь намок, из прорех торчала подкладка, ремешок обвис, и пряжка едва болталась на нем…
- А что, Шляпа! – каркнула Ворона. – Пришел, наконец, и ТВОЙ день?
Шляпа злобно зыркнула в сторону нахальной птицы. Ворона на всякий случай отодвинулась, но продолжала подливать масла в огонь:
- А каково это – узнать СВОЙ день? Страшно?
- Глупая ты птица, однако. – на удивление спокойным голосом сказала Шляпа. – Где тебе понять, что за восемьсот лет никто не называл меня своим Другом, и никто не любил меня так, как этот мальчик!
Солнце поднималось все выше и выше, день становился ярче и светлее.
- Слышишь, ты, Кочерыжка в перьях! – голос Шляпы звучал властно и уверенно. – Это совсем не страшно – узнать СВОЙ день! Посмотри, какой он красивый! Так пусть же он станет МОИМ!
Шляпа встряхнулась - прорехи на ее боках исчезли, фетр снова засиял ослепительно-синей новизной, а пряжка золотом сверкала в солнечных лучах! Шляпа встряхнулась еще раз, уже сильнее – бечевка, держащая ее на кресте, лопнула.
- Эй! Ворона! – звонко засмеялась Шляпа. – ВСЁ или НИЧЕГО! Так говорил один капитан! ВСЁ у меня уже было. Пора посмотреть, что значит НИЧЕГО! Прощай, Ворона!
Порыв ветра подхватил Шляпу, закружил ее, поднимая вверх и унося к заливу. Шляпа опустилась на льдину. Вокруг нее все бурлило и кипело, ломалось и трещало – ледоход стремительно мчался к морю. Другая льдина, намного больше той, где лежала Шляпа, зацепилась за корягу, встала на дыбы, и всей своей массой обрушилась вниз…
Серая Ворона сидела на кресте и испуганно смотрела, как в клокочущей ледяной каше навсегда исчезла синяя фетровая Шляпа….
Иллюстрация художника ВЛАДИМИРА ЧЕРЁМИНА