Где-то за полгода до новых выборов приехал Геннадий. Коньяк, закуска, глава Иван Петрович отключил телефоны. В последнее время Геннадий не церемонился, выпил, смачно закусил. И сразу приступил к делу.
- Так, Иван Петрович, восемь лет отсидел? И, я слышал, на третий срок идти собираешься? Это даже хорошо, но перед самыми выборами снимешь свою кандидатуру в пользу Семёна.
- С чего это так, - поперхнулся Петрович.
- Надо, Иван, так надо! Нет стопроцентной гарантии, что ты пройдёшь. Какие там сто процентов! Мои мужички проехали по деревням, понюхали, за тебя и двадцать не проголосуют. Да ладно тебе глаза округлять, тебе только в газете да в этих стенах задницу лижут. По деревням люди матерят и смеются. Правительство республики желает видеть в районе «своего», лояльного, предсказуемого человека. Налей, Иван, выпей! И пойми - такова жизнь.
А теперь к делу, с сегодняшнего дня, ты, Семён Семёнович, возглавишь, так называемую «конструктивную оппозицию». Будешь опять же, среди своих людей создавать коалицию, направленную против избрания на новый срок Иван Петровича. Жесткая критика, может даже придется кое-какие жизненные мелочи на белый свет вытащить. Пьянство в рабочее время, особнячок ты себе, однако, не хилый, Иван Петрович, выстроил. Совхозную стоянку зять «прихватизировал». Короче, всё должно быть натурально, чтобы толпа поверила. Ты, Иван Петрович, должен огрызаться, грозиться судом и прочими бедами своим оппонентам. Деритесь господа. Спектакль до самых выборов. Кстати, для тебя, Иван Петрович, в городе куплена квартира, и ждет тебя неплохая должность.
Разливай, Семен! Для всех нас важно сохранить нашу власть. Не дай бог придёт мужик из народа. Он может из твоего особнячка, Иван Петрович, детский садик сделать. И тебе, Семён, на должности зама не сидеть. Думайте, господа!
Баталий тогда особых не было. Месяца три кричали, агитировали, биография у Семена была куда с добром, да и бывший его совхоз в отличие от других, ещё дышал. Говорить Семён умел, обещал златые горы, а люди хотели верить. Районная пресса тоже отрабатывала свои оклады и премиальные.
Выбрали. А через четыре года - ещё раз. Семен уже привык к своей должности и даже считал себя незаменимым. Коллектив в исполкоме подобрался смирный, депутатский корпус покладистый. Все предприятия в районе давно развалились, командовать было нечем. Семён и не рвался командовать. Любил сессии, совещания, где мог блеснуть длинной, ничего не определяющей речью. Нравилось устраивать праздники, спортивные мероприятия, при подготовке которых показывал кипучую деятельность. Открывая праздник, тешил народ длинными речами, полными оптимизма и самолюбования. На праздники приезжал Геннадий, хвалил с трибуны тружеников, руководство района. Много пил, съедал тазик тюргона, и оставаясь трезвым, подсказывал дальнейшее направления деятельности.
…Тихо в квартире, все спят, Огурчики на тарелки красиво зеленели. Налил еще полстакана, выпил. До пенсии осталось три года, до новых выборов семь месяцев. Рассчитывал идти на третий срок. Две недели назад приезжал Геннадий, и история восьмилетней давности повторилась. С той лишь разницей, что теперь Семёна будут критиковать и пинать в угоду Владимира Николаевича. Тоже бывшего комсомольца, совхозного профорга, юриста, зятя Геннадия Степановича. Товарища, как сказал Геннадий, более молодого энергичного, перспективного. Как приказ звучало наставление:
- Главное для тебя, Семён, задача всеми способами, правдами и неправдами не допустить до выборов Василия Ивановича.
На реплику Семёна, что есть статья, могут посадить, Геннадий расхохотался:
- Ты ж, Семён, как памятник в районе, кто ж тебя посадит».
Душила обида, выкидывают как на помойку. Вроде были друзья, а какая критика пошла. Больше по мелочам, но всё ещё впереди. До выборов далеко, чего и не было найдут, распишут. Да какие могут быть друзья, когда на кону большие деньги. Не зря Геннадий Степанович щедро кредитовал совхоз в девяностые годы. Всё рассчитал, всё как всегда продумал. Весь совхоз оказался его собственностью. Забрал маральник, последнюю скотину вывез, оставив в итоге людей с голой задницей.
Что-то около двух лет назад, на районной сессии, был поднят вопрос о помощи малому бизнесу. Вынесли тогда кое-какие решения. Прилетел Гена, разорался:
- Ты, Семён, всерьёз не думай помогать малому бизнесу. Нет, на словах, в прессе агитируй, приветствуй. На деле, дави как тараканов, заставь налоговую работать, организуй пожарников, Роспотребнадзор, экологию. Не дай бог, у кого-то, что-то начнёт хорошо получатся. Не дай бог, наберут силу, с ними не будет никакой управы. Это во-первых, во-вторых у меня на маральнике мужички скрипят, да, считай, за нищенскую плату работают. Мужички толковые, только почуют, что своим трудом, умом можно жить - сразу уйдут. Или придётся в несколько раз больше платить.
Тогда Семён впервые за все годы попробовал робко возразить:
- Люди-то, Геннадий, по деревням без работы, живут впроголодь, запиваются. Закупочные цены на сельхозпродукцию низкие. Товары, энергия, топливо дорожают, детей учить тоже денег стоит.
- Это хорошо, Семён. Ты, надеюсь, видел голодное стадо. Идет понурое, покорное никто никуда не кидается. Пастухам никакой заботы, пощёлкивай бичом и все дела. А сытое стадо – быки бузят, коровы взлягивают, не удержать. Ну, что, Семён, понял обстановку?
- Не боишься, Геннадий, бунта?
- Эх, Семён Семёныч! А ОМОН-то мы зачем кормим? Махом обломают бока.
- Может, тогда и спекулянтов с базара выдавим? Сплошная барахолка.
- Э, нет. Они ж, Семён, с моей оптовой базы товары получают. От них всегда есть конкретный хороший доход. А вот заставить их магазины строить, не мешало бы. Пусть берут кредиты, строят, двери моего банка всегда нараспашку. Кстати, что за задержка была с моей партией тушёнки по северному завозу?
- Она же просрочена, и качество, качество не очень. Побоялся я тогда её по садикам распределять, а директор школы уперся. Вот и пришлось директора менять.
-Принял?
- Приняла.
- Баба что ли?
- Молодая бабёнка из учителей, напористая, амбициозная, язык подвешен, глупая, но с дипломом. Давно приглядываюсь, надо быстрее тащить её в исполком.
- Не торопись, Семен, проверь хорошенько.
- Геннадий Степанович, она ж в школе весь учебный процесс развалила, не учёба, а сплошные мероприятия. Старых ответственных педагогов выдавливает, короче, сплошная показуха. Мы-то с тобой на коровах в молодости экспериментировали.
-Это хорошо, Семён. Ты что думаешь, много грамотных в стране надо. Вовсе нет. С грамотными, с ними, как с тем сытым стадом. Недаром же на самом верху занялись реформой образования.
- Геннадий! У меня ж мои дети в школе учатся, я о них думаю.
- Хорошо, хорошо, забирай её в исполком. Я чувствую, бабёнка из подходящих. А на счёт своих детей ты не переживай. Окончат школу, есть места в лучших вузах Москвы и Ленинграда. Будут учиться за счёт республики. Для своих всегда есть квоты.
Жизнь проходит… И вот теперь, под старость лет, начнут критиковать, травить, позору не оберёшься. Жена, дети - как им объяснишь, что всё это игра, что так надо. Что всё это политика. Да какая к чёрту политика, просто жульё. Да и сам-то я ничтожная пешка в построенной вертикали ограбления народа.
Прикрыл глаза. Замелькали глубоко спрятанные в памяти эпизоды детства. Семён с такими же, как он, мальцами запрудили речку и, открывая камни, ловят желтоглазых селёмов. Потом на веточках над пламенем костра поджаривают, посыпают солью из спичечного коробка и хрустят косточками. Большой куст черёмухи в конце огорода. Семен высоко на дереве, кисточки спелых сладких ягод выше, ниже, вокруг. Слышится голос матери: «Сенька! Иди кушать!» Семён спешит спуститься с дерева. Сухая ветка подламывается под ногой. Летит в пустоту, падает в пустоту. Сердце обрывается.
Шум в кухни разбудил Валентину. Семен, свалившись со стула, лежал на полу. Скорая приехала быстро, но поздно.
Окончание http://www.proza.ru/2012/03/26/1560