МУРРАЙЯ
Была у меня знакомая старушка. У нее на кухне росла огромная муррайя. Кухня была маленькая, окошко средненькое, на нем еле-еле умещался горшок размером с ведро, в котором много лет без пересадок, подкормок и прочих радостей одомашненных растений колосилось, цвело и плодоносило загадочно красивое дерево.
Сын моей приятельницы разводил кактусы. Все окна в квартире были заняты полочками, тепличками, кактусиными питомничками. Крупномерам парадных мест не полагалось. Их было трое.
Внушительных размеров сансевьера размещалась на прикроватной тумбочке моей знакомой. Старушка ее нещадно поливала почти ежедневно, по словам кактусовода, от большой любви. Растение демонстрировало недюжинную выносливость, весьма благополучно разрастаясь практически в болоте на протяжении многих лет моего знакомства с этой семьей.
В той же комнате на окне широченным кустом раскинулась фиолетовая кислица, каким-то образом отвоевавшая себе место среди кактусов. Правда, шиковать ей не очень удавалось: хозяин установил ей кольцо, чтобы шустрая травка не застила солнце стройным рядам разноцветных колючек. Тем не менее опоясанная на манер клубничного куста кисличка явно претендовала на роль солитера, стремительно наращивая зеленую, то есть, я хотела сказать, фиолетовую массу и радуя глаз обилием нехитрых своих цветочков.
Муррайя жила на кухне, деля подоконник с чайным грибом и запасными пепельницами. Сначала никто не знал ее названия. Потом прошел слух, что такое растение видели на Птичьем рынке. Там его обозвали именем, созвучным с маракуйей, но при этом звуки были переставлены в такой экзотической последовательности, что спустя годы эту анаграмму я уже не смогу воспроизвести.
Видя, в какой восторг я прихожу каждый раз, встречаясь с кухонной растюхой, старушка вознамерилась со мной поделиться отросточком. Не тут-то было! Черенки упорно не желали укореняться, семена не всходили, деток от корня куст не давал. За несколько лет были испробованы все возможные варианты: черенки срезались ножницами, ножом, лезвием бритвы, отрывались с пяточкой, отламывались, кажется, даже откусывались, …но корней не давали ни в воде, ни в земле. Безуспешными оставались и попытки вырастить что-нибудь из семян. Ягодки созревали, но будучи посажены в землю, благополучно сгнивали. Я регулярно выслушивала нарекания хозяйки на нежелающую размножаться растюху, которая тем временем постоянно разрасталась вверх и вширь, чем ставила под угрозу собственную жилплощадь. Перемещение на более просторное место ей определенно не светило, а вот стрижку приходилось терпеть каждую весну. После этого деревце надолго останавливалось в росте и восстанавливало силы только к концу лета. Да еще цвело и плодоносило в этой борьбе. Его мужество все больше укрепляло мое желание заполучить такое растение. А нежелание размножаться создавало муррайе репутацию редкого растения.
Я уже подумывала, как бы выпросить ее всю целиком, когда в горшке обнаружились три маленьких ростка. Старушка моя, по-видимому, отчаявшись добиться отростков, утратила бдительность, и созревшие ягодки, осыпавшись втихоря, самостийно проросли. Кактусовод великодушно выделил три крошечных горшочка, и я собственноручно выкопала и посадила в них сеянцы.
Подобно тому, как из щенков одного помета вырастают собаки разной масти и характера, так и мои сеянцы выросли совершенно непохожими. Одна муррайя – стройная дама с пышной кроной, напоминающей широкую шляпу с полями. Ее рост около метра, а ровный ствол только на восьмом году жизни стал обрастать листвой. Я не убираю опору из ее горшка, потому что мне все время кажется, что этот ствол может легко согнуться от порыва ветра.
Другая тоже хочет стать деревом. Поэтому недавно стала избавляться от листьев в нижней части ствола, чтобы утратить сходство с кустарником и подчеркнуть некоторую монументальность форм. Ее крона ветвится равномерно, и весь облик растения не вызывает никакого желания вмешиваться в его развитие.
Третье растение, по-видимому, вовсе не озабочено своим внешним видом. Изначально начав формировать два несимметричные ствола, эта муррайя растет как попало, раскидывая ветки во все стороны. Кажется, что вопросы эстетики ее волнуют меньше всего. Зато территориальные претензии проявляются весьма нахально. Ее ни капельки не смущает откровенно кустарниковая форма и, по-видимому, абсолютно не интересует освоение пространства по вертикали. Но не могу же я позволить кому бы то ни было превращать подоконник в этакий диван! Приходится подвязывать, как малину у забора, чтобы по соседям ветки не раскидывала.
Такие разные характеры. Даже цветут всегда только по очереди. Стоят в разных комнатах, а как-то договариваются же! Только отцветут несколько цветков на одном растении, глядь, на следующий день расцветает другое, за ним третье, а там и следующая партия наготове. И все четко по графику, не наступая друг другу на пятки.
А ягодки все равно не прорастали. За девять лет удалось вырастить всего три сеянца. А ведь плодоносит как обильно! В чем же дело?
Ответ нашелся как бы случайно. Кто-то сказал, что хорошо всходят только семена из очень свежих ягод. А до этого они у меня что, тухлые были? Я вспомнила «осетрину второй свежести» и решила, что «свежесть» следует понимать буквально.
Спелая ягодка упала с ветки на моих глазах. Подобрала, очистила и тут же посадила в землю. Через две недели показался росток. Следующую ягодку постигла та же участь. И снова росток. Я караулила созревание ягод и сажала семечки, не давая плодам упасть. Стопроцентная всхожесть! Вот секрет ее размножения!
Я давно перестала считать, сколько детишек выросло у моих муррайек. Я точно знаю, сколько дней прорастает семечко, сколько времени растет первый лист, второй, третий… Мне не надоедает рассматривать побеги моих растений, когда бутоны еще совсем не различимы, когда завязываются плоды. Я люблю следить за их медленным созреванием и караулить момент полной спелости.
Мне нравится характер этого растения. Оно никогда не бывает юным. Едва распускаются первые листочки сеянца, как его поведение выдает цельную натуру и сформировавшуюся личность. Муррайя с младенчества все решает сама: когда цвести, когда расти, завязывать ли плоды, скидывать ли бутоны… Вмешиваться бесполезно: воспитанию не поддается. Вызывает уважение, знаете ли…