Ей было 22, мне уже почти 43...
Я одним рывком сдернул занавески в сторону и распахнул все окна.
Она зажмурилась... И гибко выгнулась кошечкой...
Солнце мягкой нежной медовой патокой влилось в пространство комнаты, в саму чистоту наших отношений... Осторожно осветив ее молодое, с розовым оттенком кожи, тело...
-Лена, знакомься - это Утро! Утро, знакомься - это Лена! - пошутил я...
На подоконник сели два белых голубя...
- Ангелов еще тут не хватает, - улыбнулся я... - Еще бы розовую свадебную ленточку прихватили!
Голуби вспорхнули, а Лена развернулась ко мне совершенно не стесняясь своей наготы...
- Тебя бы сейчас лепить, милая... Что это на меня "Роден" нашел? - прошептал я не в силах оторвать глаз от такой красоты...
- Я посплю еще, Солнце! - пробормотала она, натягивавая на себя оранжевое одеяло с головой...
- А я вот, похоже, уже сплю, - сказал я и легонько себя ущипнул, чтобы убедить себя в действительности всего этого утра, солнца, свежести, чистоты и любви...
- Спи, дорогая, спи, я пошел кофе варить...- произнес я и на цыпочках, стараясь не разбудить эту юную богини, покрался в кухню...
Колокольчики у изголовья нашей кованной итальянской кровати встрепенулись легонько и замерли...
Мендельсон отдыхает, - подумалось мне...
Уже через час мы, легко одетые сидели на балконе, выходившем прямо на Садовое, и с двадцать пятого мансардного и непринуденно болтая о том о сем, зачарованно любовались красотами весенней утренней Москвы.
Где-то далеко внизу поливочные машины устроили настоящее фонтанно-радужное шоу городу...
- А здорово, что мы наконец встретились! Я так долго тебя ждала... - сказала она и мечтательно подняла свои глаза к небу, к великому московскому небу...
А там, высоко в вышине у золотистых сталинских шпилей парили наши белоснежные ангелы и нам казалось, что мы слышим даже отсюда хлопание их крыльев... А еще выше над ними два серебристых самолета прочертили в небе кольца. Одно большое, а второе поменьше...
- Как все просто в жизни, - подумалось мне, - именно такое и должно быть счастье!