В пятницу после смены мы всей бригадой поехали к оператору Борису Челянкину перевозить его имущество в новую трёхкомнатную квартиру, взятую по ипотеке на 15 лет. Мне пришлось сделать три рейса в двадцать первый квартал, чтобы перевезти продукты, женщин и очаровательную Любочку, его младшую сестру, на которую я сразу глаз положил, да и она осталась неравнодушной, сама вызвалась меня сопровождать в последующие рейсы, помогать при транспортировке и выгрузке мелких вещей. Пока ездили, старался особо не гнать, даже замедлял скорость, чтобы продлить диалог с прелестной девушкой.
— Любочка, где же ты столько лет пряталась от меня? И Борька, подлец, молчал, что у него такая красивая сестрёнка!
Девушка заливисто смеялась.
— А я о вас, Костя, уже пять лет слышу. Боря все уши прожужжал, рассказывая обо всех ваших похождениях с девушками.
— Да это чистейшей воды поклёп! Ну, сколько у меня было? Не так-то и много. Ну, две-три. А у тебя, Любочка, сколько было? Про тебя Борька не рассказывал. Так что мы не в равном положении. Я-то о тебе ничего не знаю. Нечестно это.
— У меня намного меньше. Я не успела набрать количеством, всё напираю на качество.
— Всё ещё впереди. К твоим ногам штабелями будут укладываться, если не будешь прятаться.
— Лесенкой, — смеялась Люба.
— Почему лесенкой? — не понял я.
— Чтобы на штабеля взобраться.
— Круто. Ты быстро соображаешь.
— А-то, у меня золотая медаль. Скоро поеду в МГУ поступать на физико-химический факультет.
— А как же я?
— Что ты?
— Ну, ты уедешь, а я собрался на тебе жениться. У нас будут красивые дети.
— Какой ты скорый! Мне учиться нужно.
— Ты уже достаточно выучилась. Женщине много знаний не нужно. Читать умеешь? Считать до тысячи?
— Да Вы очень тёмный, Костя! Как Вас только бригадиром назначили?!
— Я очень светлый, Любочка! Не успел загореть. Всё работа, работа! На пляж не вырвешься. А от такой жары скоро вода зацветёт! Ненавижу в зелёной воде купаться!
— Я не о том. Вы хотя бы знаете, что наша Вселенная состоит лишь из четырёх процентов обычной материи, а всё остальное приходится на 74% тёмной энергии и 22% тёмной материи, что даже чёрные дыры не поглощают эту тёмную энергию и материю?! О том, что наша Вселенная стремительно расширяется, самые дальние звёзды удаляются с большей скоростью, чем те, которые мы видим невооруженным взглядом? Наступит момент, когда вокруг ничего не будет. Точно такое пространство нашли в направлении созвездия Эридана, соседа Ориона. Там на протяжении десяти миллиардов триллионов километров не обнаружено ничего. Абсолютно ничего нет! Даже чёрных дыр, темной материи и энергии!
— Ну и что? В одном месте пусто, в другом излишек материи. Об этом ещё Ломоносов говорил. Пусть удаляются, разбегаются. Человечества это не скоро коснётся. Оно само себя уничтожит.
— Это уже политика. А здесь даже все ученые мира не могут понять, почему так происходит?
— А ты выучишься и поймёшь?
— А почему и нет? Чем я хуже? Вы знаете, что я победительница всех районных математических олимпиад?
— Борька не хвастался.
— Ну да, он больше Вас слушал. Вы же очень умный, Костя. Почему Вы не стали дальше учиться? Боря говорил, что к Вам даже технологи приходят советоваться.
— Было такое дело. Но там и ума-то не нужно. Всё на поверхности лежало.
— Но технологи-то не видели!
— Не видели потому, что не своим делом занимаются. За деньги купили дипломы, а сейчас штаны просиживают в кабинетах и зарплату ни за что получают.
— Вот Вы и займитесь своим делом. Поступайте в технологический институт и покажете им, как надо работать.
— Чудесная ты девушка, Любонька. Ты мне очень нравишься.
— Вы мне тоже понравились, Костя.
— Слушай, Люба, давай перейдешь со мной на «ты», а я сделаю тебе предложение, от которого ты не захочешь отказаться.
— Выйти за Вас замуж?
— Нет. Другое.
— Вы заинтриговали меня, Костя. Я задумалась, есть ли на свете нечто такое, отчего бы я отказалась от своих убеждений?
— Да нет же! Убеждения пусть останутся при тебе. Так перейдёшь со мной на «ты»?
— У меня язык не поворачивается. Вы намного старше.
— Старик для тебя?
— Нет, что Вы?! Вы великолепно выглядите. Уверена, все женщины вешаются Вам на шею.
— Никто не вешается. Никому я не нужен.
— Но я же сказала, что Вы мне нравитесь.
— Но выйти замуж за меня не желаешь, и даже перейти на «ты».
— Это для Вас так важно?
— Ну, по крайней мере, я буду чувствовать рядом с тобой не таким старым.
Мы сделали последний рейс, перенесли стеклянные банки с вареньем, соленьями, кое-как разместили по комнатам, углам, и нас разделили, словно по-живому разрезали, вынули скелет из тела — всё вокруг стало серым, мешающим.
Меня усадили за стол вместе со всеми ребятами, а Люба начала помогать матери и бабушке подавать блюда с разносолами. И моя голова, как железо, притянутое магнитом, то поднималась, то опускалась. Девчонка с гонором, знающая себе цену.
Все уже выпили, а я лишь ужинал. Домой возвращаться на «пятёрочке», не желал лишних осложнений с полицией, хотя сейчас мог позволить себе дать взятку без сожаления, — деньги из барсетки улетали, как осенние листья под порывом ветра.
Мы не выпускали друг друга из поля зрения. Я видел её внимательный, изучающий взгляд, которым она всякий раз окидывала меня, входя в зал, с новой тарелкой. Неужели решает, соглашаться на моё предложение или нет? Вот же дал Бог девчонке кроме ума ещё и красоту! Как же это я не среагировал на неё раньше?! И на Бориса внимания не обращал.
Заурядный парень. Что должен чувствовать юноша, имея сестру необыкновенной красоты? Ну да, он с детства с нею рос, привык. Может быть, даже и не замечал её достоинств. Хотя, вряд ли. Мальчики на красоту очень чувствительны, сразу стойку делают. Это же, какое искушение?! И, будто нарочно, в жёны взял некрасивую. Трудно понять, чем он руководствовался, выбирая Зиночку? Чем она его зацепила? Продавщица галантерейного отдела. Не страшная, но и… не хотел бы, чтобы она лежала рядом.
Мне повезло, что у меня брат. Буквально вчера читал в газете о родных, брате и сестре, которые настолько влюбились, что решили узаконить свои отношения. Конечно, там большую роль играла голая физиология, бушующие гормоны. Родители в гневе выгнали их из дома. С ума сойти! Разом лишиться своих детей! Какими держимордами надо быть?!
Я заволновался, словно решалась моя судьба. За такую девчонку можно поступиться всеми принципами, и даже поехать вслед за нею в Москву и ломануться в любой институт. Благо, деньги есть. Пока. Пока не найдут. А кто должен найти? Уже пятые сутки пошли, и никто меня не собирается беспокоить. Я даже не знаю, чьи это деньги? Предположений много. И каждый ответ диктует своё поведение. А я уже начал тратить. Даже если захочу, не смогу возместить ущерб. Разве что, по принуждению. Через суд и последующую отсидку.
Отец уже заказал в Димитровграде сборник своих избранных стихов. Там дешевле. Обещали позвонить, когда напечатают. Придётся ехать за ними. Тысячный тираж. Не представлял, сколько это по объёму, поместится ли всё в машину?
Старик думает, что поклонники в очередь выстроятся, чтобы заполучить его книгу, а рука устанет давать автографы. Чем бы дитя ни тешилось. Может быть, это последняя радость в его жизни. С матерью не сложилось. Любовницы все с характером. Довлеют над ним. Пусть пишет стихи. Дам деньги и на второй сборник. Куда я денусь? Как-то заглянул в его напечатанные строчки в альманахе. Всё же любопытно, может быть, там второй Лермонтов спит? Нет. Всё узнаваемо. Тысячи раз пето и перепето. И кровь, и вино, и доморощенная философия, нуждающаяся в примитивной рифме.
Ребята начали подниматься из-за стола. Да и то, пора честь знать. Непонятливых, вроде Ивана Матвеевича, вывели за руки. Оператор Валера обнял меня:
— Костя, как же я тебя люблю! Ты для меня всё! И начальник, и друг! Развезёшь нас по домам?
— Конечно. За это и любишь?
— Не только, но и… за доброту. Ты для нас…
Столкнувшись в дверях, я перехватил руку Любы и дал свой мобильник.
— Набей свой номер.
Она вернула телефон.
— У меня нет мобилы. Он сильно отвлекает. Много времени на него уходит.
— Ты — супер-девчонка! С какой планеты свалилась? Возьми этот. Попозже, ребят развезу и позвоню тебе.
— Зачем?
— Мы же недоговорили.
— О чём? Ты очень милый, Костя. Нам крайне помог с переездом.
— Костя, бери Ивана Матвеевича с той стороны, — позвал Валера. — Слабак, мужик, с трёх рюмок окосел. А вечно хвастается…
Я снова всунул трубку Любе, и она не стала возвращать. И на этом спасибо. Начало положено.
В мой автомобиль втиснулась почти вся бригада, многие — худые, лишь Иван Матвеевич в теле, с проглоченным арбузом.
Через полчаса всех развёз. Заехал в салон мобильной связи, купил самый навороченный женский мобильник, поставил «симку» и позвонил на свой номер. Люба ответила без промедления. Значит, ждала звонка.
— Любушка, я заеду за тобой?
— Уже поздно. Маме нужно помочь разобраться с вещами. Скоро нужно укладываться спать.
— Люба, кроме тебя, там ещё три женщины. Управятся без тебя. А у нас судьба решается. Всё стоит на кону.
— На каком кону?
— Вот об этом нам и надо с тобой поговорить. Иначе я Борису позвоню, чтобы не смели тебя задерживать. На улице великолепный вечер. Неужели тебе не надоело сидеть за учебниками?
— Ладно. Сейчас спрошу маму, если разрешит.
— И не надо спрашивать. Я еду. Выходи к подъезду.
Когда я подъехал, она уже выходила из подъезда. Точно рассчитала, даром, что математик. Я, раскрыв рот, смотрел, как она, длинноногая, с надменным взглядом королевы, только не в платье, а в короткой нарядной юбочке с топиком, подходила и усаживалась в мой колымагу. Впервые пожалел, что на себе не сменил на нечто более приличное, чтобы соответствовать подруге.
Она положила мой мобильник на панель передо мной. Я протянул ей новый.
— А это твой.
— Красивый. Зря тратился. Я же говорила, мне он не нужен. При необходимости кому-нибудь позвонить, всегда можно у подруг взять, у брата. Зато меня никто не отвлекает. Но часто достают через подруг.
— Пусть будет у тебя. На всякий случай. Мало ли. Вдруг тебе захочется поговорить со мной. Я буду рад. Ты потрясающе выглядишь! Как вы умудряетесь нас сводить с ума?!
— Кого вас? Разве не заметил, что я перешла с тобой на «ты»?
— Спасибо. Мне уже легче. Я просто имел в виду вас, женщин. Некоторые, а особенно ты — это нечто неземное. Можно дотронуться?
— Пожалуйста, могу и поцеловать за телефон. Ты очень мил.
Она легко дотронулась губами до моей щеки.
— А я могу поцеловать?
— Не стоит. Иначе мы с места не сдвинемся.
— К водохранилищу поедем?
— Пожалуй. Я давно там не была. На выпускном вечере гуляли в парке Победы.
— Ты плакала от предстоящего расставания?
— Нет. Странно, в тот вечер на меня почему-то нашло озарение, я смогла решить задачу Лобачевского. Она логически связана с теорией Римана. Убежала домой и записала решение. Сама удивилась, как это оказалось легко.
— Разве они давно уже не решены?
— Григорию Перельману не зря дали Нобелевскую премию.
— А ты бы хотела стать лауреаткой?
— Кто же не хочет?
— Значит, будешь. Хотя, это дело трудное. Пойдём за столик?
— Не стоит. Здесь цены бешеные. Накручивают. А ты и без того на меня уже потратился.
— Для тебя никаких денег не жалко. Пошли.
— Но я ничего не хочу. Дома напробовалась всего. Да и ты сыт. Зачем напрасно деньги выбрасывать? Давай, сядем на пригорке. Отсюда великолепный вид открывается. Но часто жалею, что напрасно изуродовали великую реку. Сто лет назад вид был совершенно иной. Не могу принять необходимость этой стройки! Я понимаю, тогда было другое время, людская жизнь ни во что не ставилась, но, считаю, этому нет оправдания.
— Любонька, ты меня удивляешь. Где математика, и где политика? Когда успеваешь? Твоим сверстницам на всё это наплевать.
— Сразу видно — ты не математик. У которого логика на первом месте. Логика и целесообразность. Если её не будет, то любая конструкция рухнет, что и случилось в девяносто первом году. Коммунисты не признавали генетику, кибернетику, среди них не было математиков, некому было указать на несовершенство искусственно выстроенного общества. Президентом России надо выбирать хорошего математика, тогда государство будет процветать.
— Боюсь, твои мысли находятся в плену философских иллюзий, типа Томаса Мора, когда он описывал свою Утопию.
— Но его заблуждения стали маяком для миллионов людей!
— Это хорошо, когда людей сбивают с пути истинного?
— На ошибках люди учатся! Всегда нужно думать, а не слепо идти за поводырём.
— Ты безжалостна, как все молодые.
— Можно подумать, что ты столетний старец.
— Просто я жизнь повидал, и знаю, она не столь категорична.
Некоторое время мы молчали. Я смотрел на Любочку и понимал, что она из другой жизни. Из параллельной Вселенной, как говорят фантасты. Нам не быть вместе. Я даже не понял, почему она согласилась сейчас поехать со мной?
Действительно, вид на водохранилище был живописным. Солнце садилось за возвышение над правым, уже темнеющим берегом.
Люба посмотрела на меня и улыбнулась, словно догадавшись, о чём я думал.
— А ты не знал, что три года назад я была в тебя влюблена?
— Как это? — удивился.
— Три года назад ты приходил на свадьбу Бориса и даже танцевал со мной. Помнишь кафе «Волгарь»? Но ты меня быстро разочаровал, переключился на Ольгу Быстрицкую. Закрой рот — муха влетит.
Люба тихо рассмеялась. Я всмотрелся в её лицо. Да, что-то такое было.
— Кажется, я с тобой вальс танцевал?
— Вспомнил! Надо же?!
— Ты очень хорошо танцевала.
— А почему же больше не приглашал?
— Чтобы меня посадили за педофилию?
— Как глупо. Ты мне понравился. Я — тебе.
— Да. Глупо. Я и не знал, что ты сестра Бориса. Думал, девушка со стороны невесты. Но сейчас ты полный отпад. Королева.
— Не принцесса?
— И принцесса и королева.
— Так не бывает.
— В мире всё бывает. Тебе место — блистать на подиуме и затмевать всех мисс Вселенных.
— Там место для тех, кто на большее не способен.
— А на что ты способна?
— Мир не переверну. Но слово своё скажу.
— Да бог нашему теляти, да волка поймати.
— Ты как моя мама, всё время сомневаешься. Так какое предложение ты хотел мне сделать, кроме как, выйти замуж? А вот три года назад, я бы не раздумывая, вышла за тебя. Три года очень изменили меня. Я столько много узнала!
— Да-а, девчонкам наука впрок не идёт. Горе от ума.
— Глупый. Ты не представляешь, какой я тогда дурочкой была. Тебе со мной было бы неинтересно.
Внизу парочка сошла со скамейки, и я предложил Любе.
— Перейдём? Там удобнее.
продолжение следует: http://proza.ru/2012/06/24/574