Далёкое детство начала семидесятых. Казахстанское солнце на синем небе ярко светит, нещадно греет, неумолимо требуя от дачников ежедневного полива. Насос нашего кооператива расположен примерно в ста метрах от берега озера на специальной площадке. С приятелем на большой металлической лодке поутру везем для мотора два здоровенных ведра с бензином.
Путь проходит по мелководному каналу, вырубленному среди густых зарослей камыша. Высокий, он шелестит на горячем ветру, заглушая посторонние звуки. Его верхушки стелются, напоминая степной ковыль. Я придерживаю вёдра, чтобы не расплескать горючее, а товарищ, стоя, отталкивает лодку от дна веслом. Немного рыская на курсе, наша тяжелая лодка довольно быстро приближается к опорам площадки.
Мне в диковинку, что в чистой воде отчётливо виден подводный мир. Зелёные причудливые растения завораживают взгляд. Вдруг весьма приличный по размерам и сочно раскрашенный окунь выскакивает из-под лодки и скрывается в тени под стеной камыша. От восторга я громко восклицаю, приятель от неожиданности сильнее обычного отталкивается, лодка кренится, и часть бензина из самого полного ведра проливается на мою босую ногу.
После обеда рыбачим, сидя на мостике. Прохладная вода озера спасает от зноя. Клюёт, почему-то, только у высокого парня. Мужики так и эдак нагло подбрасывают снасти под чужой поплавок, но рыба их упорно игнорирует. Рыбаки злятся и, принюхиваясь, периодически спрашивают друг друга, почему на озере пахнет бензином.
"Почему - почему?" - думаю я, в очередной раз опуская ноги в воду. "Потому!"