Не может быть! (Клавдия Гребенщик) / Проза.ру

            Из баек моего отца.

            После того, как Семён сильно переболел, пришлось ему оставить свою любимую работу и расстаться с машиной. А так как он проработал водителем в автопарке без малого три десятка лет, его не стали увольнять, а перевели в диспетчеры. Теперь не он каждое утро шёл к маленькому окошку за путёвкой в рейс, а шофера шли к нему, сидящему за окошком.
            Для Семёна работа была несложной – выписал путёвку, перекинулся с водителем парой слов и – следующий! Это тебе не баранку крутить, зачастую по щербатым дорогам!
            Каждое утро приходил Семён на автостанцию, открывал своим ключом
крохотную, как рубка на корабле, комнатку, включал рацию и, пока приходили первые водители, успевал просмотреть газету, пытаясь отыскать в ней что-нибудь, если не очень важное, то хотя бы интересное, например, в разделе “Происшествия на дорогах”. Но прошло совсем немного времени, и Семён убедился, что на станции такие интересные события происходят, что куда там той газетке!
            Освоившись на новом месте, он уже знал не только водителей, что само-собой разумелось, но и невольно запоминал лица постоянных пассажиров. Это были, в основном, крестьяне, которые утром привозили свой товар на рынок, а вечером возвращались домой с пустыми торбами и сумками и с полными карманами денег. А на станции была одна небольшая группа людей, которая обратила на себя внимание Семёна. Сначала он не мог понять, что это за люди крутятся между автобусами, но никуда в них не едут? Они перемещались по территории, явно изображая из себя зевак, но когда объявлялась посадка, изображали уже пассажиров, которые очень торопятся попасть в атобус. Они притирались к толпе, устраивали в дверях автобуса давку и пробки, и, пошумев, выбирались из толпы и будто растворялись в воздухе. Иногда они влезали в автобус, но, протолкавшись до передних дверей, выпрыгивали из него. Возникает вопрос: ну и что? Мало ли всякого народу крутится на автобусной станции! Но Семён сразу понял, что это за народец! После того, как автобус отчаливал от станции, из его окон неслись душераздирающие вопли тёток: “Ой, гроши вкрали”!
Потом уже Семён узнал, что куда бы женщины не прятали деньги – за пазуху, в лифчик, в трусы, в чулки,а про сумки и говорить нечего, карманники ловким, безошибочным движением руки вытаскивали эти денежки и были таковы!
А на станции, между прочим, были и милиционеры! И уж если недавно приступивший к работе Семён засёк этих воришек, то доблестная милиция хорошо их знала, но ни разу не вмешалась в действие воров.
         А Семён уже хорошо знал каждого воришку в лицо и даже приметил, кто у них за старшего. Вот этот старший и перехваил взгляд Семёна, когда тот с нескрываемым любопытством, наблюдал за действиями воров. Он направился в сторону окошка, но не подошёл к нему, а, обогнув угол, дёрнул за ручку дверь диспетчерской и очутился за спиной Семёна. Тот резко повернулся и увидел злой и презрительный взгляд вора.
         - Ты вот что, батя! Слушай сюда и запомни на всю свою жизнь. Если продашь нас минтам, не спрашивай, что с тобой будет! – голос его звучал вовсе не угрожающе и даже как-то вежливо.
            - Не знаю, о чём вы, - ответил ему Семён, - но я ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не скажу! – тоже вежливо проговорил Семён, представив себе известную китайскую скульптурку с тройкой обезьян, одна из которых закрывает ладошками глаза, другая уши и третья рот.
            - Я вижу, что ты усёк! – сказал вор и вышел из диспетчерской. Спокойствие Семёна было явно притворным, а его израненное недавно перенесённым инфарктом сердце отозвалось на произошедшее глухой болью.
            Всё-таки воры утеряли свою активность в последнее время, потому что и пассажиры их стали узнавать. Работа не шла, даже если ворам удавалось протиснуться в салон автобуса: народ крепко держал свои деньги.
Несколько недель шайка не появлялась. Кражи прекратились, и люди успокились и уже без опаски садились в автобус...
            Но вот однажды во двор автобусной въехала новенькая “Волга”. Конечно, все повернулись к шикарной, по тем временам, машине и стали рассматривать её, кто с восхищением, а кто и с завистью. Из машины, остановившейся недалеко от посадочных площадок, никто не выходил. Но только очередной автобус подрулил к ожидавшим его пассажирам, дверцы “Волги” распахнулись, и из неё вышло трое мужчин и одна женщина. Не торопясь, они направились к толпе пассажиров. Мужчин Семён сразу узнал: это были всё те же воры, только одеты они были, как говорится, по первой моде. Кожанные куртки с многочисленными замками, ярко-синие джинсы и кожанные кепи на головах. Женщина была одета не по сезону. На дворе ранняя тёплая осень, а на ней - шикарная лисья шуба, закутавшись в которую, она оранжевой павой плыла на своих высоких каблуках , даже не спотыкаясь о выбоины и прочие неровности разбитой в дрын грунтовой площадки. Это была такая необычная группа, что люди, как по команде, стали оборочиваться и пялиться в их сторону. И вдруг, на подходе к автобусу, женщина сбрасывает с себя шубу и остаётся совершенно голой! Хороша она была необыкновенно: изящная, с точёными формами фигурка, распущенные по плечам пышные светлые волосы и чёрные лаковые туфельки-лодочки. Вот всё, что на ней осталось! Толпа ахнула, разинула рты и, замерев, пялилась на неё. Некоторые мужики начали осенять себя крестом, женщины всплёскивали руками и хватались за головы. Пацанва же, которой всегда хватало на станции, гыкала, свистела и показывала пальцем на девушку. А та невозмутимо, чуть улыбаясь, приближалась к толпе. Семён, поражённый необычным происшествием, высунул голову из окошка и ждал, как и все, что же будет дальше? Но он же смотрел это кино со стороы и ему хорошо было видно, как фраера прочёсывали толпу зачарованных пассажиров! И когда они выскочили и скрылись за автобусом, девушка легким движением накинула на себя шубку, повернулась и пошла по направлению к “Волге”. Очнувшийся вдитель, а он тоже впал в столбняк, глядя на обнажённую красотку, велел начинать посадку, потому что он уже и так выбился из графика. Люди полезли в автобус, громко обсуждая случившееся, охая и ахая. Они высовывались в открытые окна и смотрели, как девушка и мужчины сели в машину, и та тронулась с места. Но почему-то она не выехала с автостанции сразу, а поехала мимо автобуса. И тут из из окон “Волги” полетели кошельки! Воры выбрасывали их веером, далеко высовывая руки. Да, это был эффектный номер - вылетающие из машины пустые кошельки. А из автобуса уже неслись крики обобранных вчистую пассажиров...
         Больше воры на автостанции не появлялись. А один из милиционеров объяснил Семёну, что это были заезжие “гастролёры”, и что они исчезли в неизвестном направлении, и что их разыскивает милиция. “Будто нельзя было взять их тёпленькими, прямо на станции!” – возмущался Семён, рассказывая о произошедшем. Его охотно слушали и, смеясь, приговаривали: “Во, дед даёт, складно брешет!” - и мало кто в этот его рассказ верил…