Размер где-то 42-43тий. Изношенный, но ещё вполне отличный ботинок фабрики "Скороход". Сейчас таких не делают. Нет такой фабрики. Немного облуплен потрескавшийся лак, отошёл рант сбоку, чуть надорванный и заострённый носок сбит и просит каши, - всё она, давняя мальчишеская привычка пинать и футболять встреченный по дороге, хлам. Банки, пустые пачки из под сигарет, зимой куски льда, пластиковые бутылки...
Случалось, с носока въехать и в поверженные бока какого-нибудь терпилы...
А какие бывали голы... Помнится, будучи капитально "под шофэ", смог мимоходом, с лёту забить в "девятку", когда пацаны во дворе играли и мяч отлетел от штанги прямо под ноги.
Да, именно в этих туфлях.
Полиуретановый каблук стёсан почти до основания, полукругом, хотя совсем недавно Жора-армянин, что вечно полупьяный гонит беса в своей будке возле "пятого", присобачил нормальные набойки. Правда, не металлические, а резиновые, из твёрдой такой резины, но всё равно. Да и железные тоже ерунда, не спасут, если всё время рысачить вот так по колдоёбинам. Всё пешком, да пешком.
Или на своих двоих...
Сквозь вытертую подошву намёк на стыдливое прохудившееся окошко. А там и не свежий и не новый носок с дыркой и загрубелый под нею мозоль.
Блин, надо было бы хоть ногти пообрезать, стыдоба .
А ведь знавали и эти ногти уход в своё время, и мыльную пену, и ласкали бронзовые сабельные бёдра в пенной бурлящей ванной, и шершаво-скользкий лобок, с которого большой палец пьяно соскальзывал вниз, в фиолетовую тайну и мякоть клитора, и дальше, больше, в тот благоухающий сад, что китайцы кличут не иначе как «Долина стоячего лотоса»… И брызги были, и боль, и цепи…
Сколько шрамов на бедной, многострадальной… Вот этот на пятке, полукруглый – это когда ловили раков в Бахмутке, наступил на отколотое донышко бутылки. Кровищи было…
Пидарасы , засрали всё.
Чуть повыше, на голени косой след от штык-ножа, в армейке полосонул, пытался закосить на « дурку».
Получилось, кстати, закосить… 7б.
После «дурки» приучили и нашёл, что на ступнях неплохие вены… Добавилось рубцов со временем.
Какой запах поднимается от носка сейчас, в этом зелёном и душном воздухе...ммм.
Ещё одна дыра на пятке - в холостяцкой конуре за ненадобностью не очень-то востребована иголка с ниткой, зашивать нечего, некогда, да и - честно сказать,- немножечко лень, ведь так?
Ну конечно. Всегда найдутся дела поважнее.
Песни под стакан и «баян»…
Ботинки темного цвета практичны: другой раз можно не мыть, когда предстоит выйти в темноте, или быстро пробежать в магазин. Кому какое дело?
Так, тряпкой шлифанул чуть и порядок.
На шнурках они, что тоже немаловажно. Растоптанная кожа уже не облегает, а шнурками можно всегда подтянуть и тогда ботинку крепче на ноге. От шнурка, правда, только половинка, он продет в две верхние дырочки и впопыхах завязан на обычный узелок, из него торчат куцые обтрёпанные концы.
Ботинок вообще-то хоть пыльный, но чистый, только немного глина под каблуком - это с дачи, когда пришлось недавно по просьбе соседки выкопать корень хрена, выросший у неё посреди грядки лука ни к месту. Она-то в долгу не осталась, налила, пригрела, раскумарила.
Потом ещё... Далеко не ходить.
Да, памятная грязь под каблуком.
Ушёл утром. А что, цыганка самостоятельная, босота шлёт нормальное лавэ, она как сыр в масле, но... баба есть баба. И похуй ей табор и все эти «ловары».
Она работает одна. Своя клиентура.
Так что, хрен к хрену или к носу - лишь неплохой повод.
Брючки тоже далеко не "фонтан", между застиранным носком и коротенькой бостоновой штаниной, проглядывает полоска волосатой голени. На штанине пятно от... Откуда это пятно? Дай бог памяти... А, точно, сперма.
Но это и сразу понятно, ага?
Когда кого-то топчешь раком почти днём и у всех на виду, за административным зданием захолустного райцентра Волноваха, уперев её рогами в лавку, среди кудахтающих кур, и ожидая окрика её мамаши в любую секунду "Ты шшто делаеш?! А?! Ах ты куррва...!" и ощущая себя на острие бритвы ( что придаёт нерв и неописуемую эмоциональную окраску ), то, оставаясь джентльменом до мозга костей, даже и в этом диком перформансе не станешь губить юное дитя, улучишь момент и выстрелишь вхолостую. И куда? На свои брюки, конечно. Куда же ещё? А попробуй сперму вычисти.
Штаны может ещё и постирать? А в чём потом идти?
Не господа, по десять брюк иметь. Давно не глажены, помята ткань, на коленке вытерлось и растянут пузырь, но зато материал ноский и вообще... Нормально.
День жаркий сегодня. Полдень почти. Солнце безжалостно. Пыльная и жёсткая трава между шпал заросла по щиколотку и выше. Через пятьдесят метров колея кончается, там тупик и склон резко ныряет вниз, открывая дрожащую в синем мареве, равнину и притаившийся между полей, небольшой городок. Ржавые, давно не видавшие колёс, рельсы раскалились под солнцем так, что рваный лоскут кожи с запёкшейся кровью прикипел к полотну, прикрытый краем передавленной чуть выше колена ткани. Кровь давно перестала течь и сейчас, привлечённые приторным, сладковатым запахом, на подсыхающей, почти чёрной корке и сахарных обломках раздавленной кости густо пируют мухи. Некоторые уже успели отложить по нескольку кладок яиц, и удовлетворённо гудят в плавленом воздухе.
Оглушительно орут сверчки.
Одуряющий запах разнотравья смешанный с кровью, ушедшей в гравий, и бьющим в нос, креозотом. Им пропитаны шпалы.
Как кровью. Завтра она будет напоминать пролитую краску.
Из посадки слева выбежал пёс. Огляделся, подняв одно полуухо и лапу... Грязный, бомжеватый, но молодой кобель, полный наглости и оптимизма. Сам себе царь.
Учуял... Выскочил на насыпь и насторожился. Припал к земле и, стреляя глазами в стороны, подкрался. Осторожно принюхался, спугнув дивной красоты, бабочку, которая присоединилась к мухам... Лизнул, зажмурившись, остывшую плоть…
И цапул за штанину зубами.
Теперь ходу.
Зажимая в пасти добычу, кобель гордо потрусил к посадке.
Сегодня он не остался голодным.
Через полчаса по соседней колее, что в тридцати метрах, снова проедет дизель Ясиновка-Батово. Полустанок в километре отсюда.
Смеркалось, ****ь.