Художник разложил на импровизированном столе инструменты – набор мини-тюбиков акварельных красок, пару кистей и карандаш. Потрепанные временем, они нисколько не смущали его. Не то, чтобы не было денег на новые, просто мужчина редко использовал именно этот комплект. Обычно в арсенале мастера присутствовали пастель и цветные карандаши, но сегодня особенный случай. В эту чудесную солнечную погоду получится нечто нестандартное, нечто совершенно несвойственное руке Александра Гринева.
Он поправил мольберт, глубоко вздохнул, прислушиваясь к звукам природы и, вероятно, ловя вдохновение. Там, на опушке около старого моста из гнилых досок, что на один день стали для художника личным кабинетом, царил покой. По-домашнему уютно пели лесные птахи, под ногами бежал мелкий ручеек, перегоняя пожухлую листву, над головой в такт ветру качали кронами березы и ели.
«Как же хорошо», – произнес мужчина, касаясь карандашом белого прямоугольника бумаги.
«Простите», – робко шепнул кто-то сзади. Рука художника вздрогнула от неожиданности и проехала по бумаге, рисуя жирную линию.
«Ай-яй-яй, как некстати», – покачал головой в такт березам Александр.
«Простите, – уже громче спросила нарушительница тишины. – А что вы будете рисовать?»
«Милая барышня, – мастер обернулся, чтобы увидеть это чудо, без зазрения совести появившееся, чтобы мешать его работе, – сегодня я рисую для души».
«Хм, действительно милая», – подумал он, наблюдая около себя невысокого роста брюнеточку с добродушным лучистым взглядом карих глаз. Ее волосы отливали на свету охрой, и вся она была похожа на солнечного зайчика – энергия, молодость, глупое удивление на лице и быстрота в движениях.
«И что сегодня хочет нарисовать ваша душа?» – лукаво спросила девушка, аккуратно ставя на траву корзинку с цветами.
«У нее нет определенного желания, просто попробую изобразить то, о чем поют лесные птицы, о чем журчит прохладный ручеек, шепчет листва...»
«Просто? Вы называете простым то, что нельзя нарисовать!» – засмеялась красавица, поправляя копну темных густых волос. Художник улыбнулся. Он и сам прекрасно знал, что это невозможно – нарисовать песню лесных птиц, прохладу ручья и шепот листвы, и, тем более, то, о чем они говорят. Эмоции – да, чувства – тоже можно изобразить, но не звуки!
«Да, просто. И если ты хочешь убедиться, что я нарисую в своей картине именно то, о чем говорю – прошу отойти в сторонку и не мешать», – довольно строгим голосом ответил Гринев, в душе смеясь как ребенок. Карандашом он указал девушке на мостик, что встал напротив него, и она послушно поднялась по скрипучим ступенькам, хлопая ресницами, а сам занялся подготовкой к работе. Через пару минут он приступил к картине.
«Неусидчивая как белка! – думал мужчина, в который раз бросая на девушку взгляд. – Вертит головой, вытягивает шею, пытаясь разглядеть хоть краешек рисунка... В ней нет спокойствия, она как буря! Она...»
Художник, позабыв о времени, погрузился в творчество. Мастер попросту забыл о существовании чего-то еще, кроме картины и того, что он рисует. Плавными движениями его карандаш, зажатый в руке, чертил на бумаге линии, легкими штрихами на нее ложился пейзаж - черно-белая игра света и тени.
Затем Александр взялся за краски. В его арсенале на импровизированном столе – необъятных размеров пень – разместились тюбики, из которых он выдавил по капле густого разноцветного «крема». Макая кисть в одну каплю, мастер захватывал кусочек другой, не смешивая, а рисуя прямо так. Так хотела его душа, так она видела эту картину. А девушка уже заскучала. Ей надоел ручеек и это слепящее глаза солнце, и этот ветер, что трепал волосы, и звуки природы. Опустив ресницы, барышня нахмурилась.
«Ну вот, готово!» – изрек мастер, и красавица вновь повеселела. На лице появилась игривая улыбка. Она подошла к мужчине, посмотрела в глаза, а потом на картину. Задорно рассмеявшись, почти пропела: «Я так и знала!»
Солнце скрылось за облаком, и вместе с солнцем исчезла девушка. Словно и не удивившись этому явлению, мастер закрыл тюбики с краской, помыл в ручейке кисти, собрал остальные вещи и ушел, довольный своей работой...
* * * * *
Музей портретной живописи, г. Санкт-Петербург.
На выставке неизвестного ранее художника Александра Гринева собрались ценители искусства со всего мира. Его картины и просты и сложны, их можно разглядывать часами, любуясь богатой палитрой, интересными сюжетами, но большинство народу скопилось лишь у одной. Каждый хочет увидеть ее своими глазами. Ее название «Портрет Весны». На ней изображен полуразрушенный гнилой мостик, лесной ручеек и деревья, а на мостике стоит молодая, красивая, неусидчивая весна в лице розовощекой девушки с копной темных волос, с задорной улыбкой, игривым взглядом. Кажется, одно движение – и девушка сорвется с места, исчезнет также быстро, как солнечные лучи прячутся за облаками. Облокотившись на перила, юная красавица смотрит на нас с картины. И каждый слышит, как ветер, ласково растрепав ей волосы, шепчет о том, как она свежа и легка. Как ручеек, бегущий под ее ногами, журчит, как она юна и прекрасна. Как лесные птицы поют, что они рады, рады приходу Весны...