Название позаимствовано из одноименного произведения Светланы Алексиевич.
"Я столько раз видала рукопашный,
Раз - наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне".
Эти строчки о войне написала Юлия Друнина, покончившая с собой, когда был развален Советский Союз и растоптаны идеалы.
Взяться за этот материал меня вынудили "правдолюбцы", всеми силами старающиеся очернить советское прошлое. СССР у них - сплошной ГУЛАГ, а воевали наши с немцами потому, что у всех за спиной стояли заградотряды. В плен в начале войны сдавались миллионами потому, что не хотели воевать за проклятых большевиков.
В своем эссе я использовал материалы, которые я позаимствовал в журнале "Сияние" № 2 за 2011 год. Адрес редакции 355042 г Ставрополь
ул 50 лет ВЛКСМ, 206, офис 21. Телефон 8(8652)50-55-03.
В данном журнале была публикация под названием "Белый платочек", в нем были перепечатаны рассказы Светланы Алексиевич, опубликованные в книге "Имя его известно", вышедшей в канун 40-летию Победы. Подборка рассказов Светланы Алексиевич, которой удалось записать правдивые истории, рассказанные участниками войны, называется "У войны не женское лицо". Это название я и позаимствовал для своего эссе.
В данном материале процитированы отрывки из рассказов, составленных Светланой Алексиевич. Каждые отрывок начинается с имени, фамилии и воинского звания очередной рассказчицы. Другие материалы, которые процитированы в данном эссе, почерпнуты из журнала "Сельское Ставрополье" и из газет.
Уважаемые модераторы! Мне по электронной почте пришло уведомление о том, что моё удаленное произведение восстановлено и даны рекомендации по его оформлению. Прочитать я его не успел, так как пропал текст рекомендации - моя электронная почта работает около полугода крайне неустойчиво. Если я при редактировании что-то неправильно оформил, прошу прислать повторное письмо с рекомендациями. Автор.
Оставим в стороне бойцов регулярной армии и других военнообязанных мужчин. Но кто заставлял обивать пороги военкоматов окончивших 9 или 10 классов 16-18- летних девчонок? За исключением женщин-врачей с высшим образованием, призыву они не подлежали. Но шли воевать против врага, рискуя жизнями.
Им и посвящается данное произведение.
НИНА ЯКОВЛЕВНА ВИШНЕВСКАЯ. В 17 лет ушла на фронт, воевала санинструктором в первом батальоне тридцать второй танковой бригады пятой армии, участвовала в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой. Предоставляем ей слово: (Все свидетельства участниц приведены с сокращениями)
"В танковые войска девчонок брали неохотно, точней, совсем не брали. Как попали?
Жили мы в г. Конаково Калининской области.
Я только успела сдать экзамены за 8-й класс и перейти в 9-й. Скоро немцы подошли совсем близко к городу и мы с девчонками побежали в военкомат. Брали не всех, брали девчонок выносливых, сильных и прежде всего тех, кому исполнилось 18 лет. Какой-то капитан отбирал девушек для танковой части. Меня, конечно, он и слушать не стал, мне было 17 лет и я была маленькая.
"Пехотинца поранят, - объяснял он мне, - он на землю упадет. Можно к нему подползти и на месте перевязать или в укрытие оттащить. А танкиста, если ранят в танке, то его надо будет вытащить из танка через люк. А разве ты его вытащишь? Ты знаешь какие танкисты здоровые? Когда на танк придется лезть, по нему стреляют, пули, осколки летят. А ты знаешь, что такое, когда танк горит?"
Дальше передам рассказ своими словами. Девочку не взяли на войну, но она пошла провожать подружек, а они её пожалели и спрятали в машине под брезент. Когда это раскрылось, полковник велел с первой же машиной отправить её назад. Но когда приходили машины, она убегала в лес и пряталась. А через три дня батальон бросили в бой и о ней уже никто не вспоминал. Рассказ о войне очень увлекательный, а концовку я опять процитирую:
"...санинструкторы в танковых войсках гибли очень быстро. На фронте нас было пятеро подружек.
(далее идет пофамильное перечисление). Конаковские девчата - звали нас танкисты. И все девчонки погибли. Вернулась к маме только я."- И вот эпилог:
Десять лет назад разыскала Ваню Позднякова. Мы думали - он погиб, о он, оказывается, жив. Его танк, он был командиром, под Прохоровкой два немецких танка уничтожил, но и его подожгли. Экипаж погиб, один Ваня остался - без глаз, весь обожженный. Мы отправили его в госпиталь, но не думали, что он будет жить. Я нашла его через 30 лет, поднимаюсь по лестнице, ноги подкашиваются: он, не он? Дверь открыл сам и руками трогает мое лицо, узнает: Нинка, ты? Нинка, ты? Я у него спросила: "Ваня, последнее, что ты видел - это прохоровское поле, танковый бой...Что ты вспоминаешь о том дне?"
И знаете, что он мне ответил?
-Об одном только жалею, что рано дал экипажу команду покинуть горящую машину. Все равно ребята погибли. А мы могли еще фашистский танк подбить.
Это единственное, о чем он жалеет до сего времени".
Валентина Павловна Чудаева. Сержант, командир зенитного орудия:
"Что побудило меня, девчонку из далекой Сибири, пойти на фронт? Из Сибири, с конца света, что называется. А насчет конца света мне раз на встрече один представитель ООН задал вопрос. Он как-то ко мне пристально присматривался в музее, я даже смущаться начала. А потом подошел, через переводчика попросил, чтобы госпожа Чудаева дала ему интервью. Я конечно, разволновалась очень. Думаю, что мне ему говорить? Первым делом он мне сделал комплимент: "Вы сегодня так молодо выглядите. Как это вы могли пройти войну?" Я ему говорю: "Это доказательства того, как вы понимаете, что мы очень юными пошли на фронт." А его другое волновало.
Он задает вопрос, что мол, по его понятиям Сибирь, это конец света.
"Нет,- догадываюсь я, вас видно, все-таки волнует, не было ли у нас тотальной мобилизации, почему я, школьница, пошла на фронт?" Он кивает головой, мол, да. "Хорошо, я вам расскажу все, всю мою жизнь." Далее она рассказывает, как её мать убили кулаки, когда дочери было 9 месяцев. Было холодно, и мать, когда кормила дитя грудью накинула на себя кожух мужа. Стреляли через окно в отца, приняв кожух за него самого. Матери было 24 года... Отец был командиром бронепоезда, действовавшего против белочехов. Отец попал к ним в плен и чехи приговорили его к 20 годам каторги. Мать попросила свидания, а была на последнем месяце беременности старшей сестрой Валентины, Тасей. Там, в тюрьме был длинный коридор. Ей не дали по нему пройти, а сказали: "Большевистская сволочь, ползи". И она за несколько дней до родов ползла по цементному коридору к отцу. Она его не узнала, он был совсем седой.
"Могла я равнодушно сидеть, когда враг пришел на мою землю, если росла в такой семье, с таким отцом? Мы побежали в военкомат и 10-го февраля я ушла на фронт. И я стала в зенитной части связисткой. И может так до конца войны там бы и пробыла, если бы не пришло извещение о гибели отца. А его не хотели брать на фронт из-за инвалидности, но он добился.
Я начала проситься: " Хочу рассчитаться за все то зло, что нам принесли фашисты. Хочу мстить, стрелять хочу". Несколько рапортов командиру полка не имели воздействия, и тогда я обратилась к командиру дивизии. Приехал полковник : "Где тут та, которая хочет быть командиром орудия?"
А я стою маленькая, шея худая, тонкая, а на этой шее автомат висит, автомат тяжелый, семьдесят один патрон. Он посмотрел: "Что хочешь?" А я ему говорю: "Стрелять хочу" Он так долго смотрел, а потом круто повернулся и ушел. Ну, думаю, все, отказал. Прибегает командир: "Разрешил полковник". Окончила трехмесячные курсы и вот я - командир орудия. Первое время из носа и ушей кровь шла, расстройство желудка наступило полное. Ночью еще не так страшно, а днем очень страшно. Кажется что самолет прямо на тебя летит, на твое оружие. Сейчас он всю, всю тебя превратит ни во что. Это все не для девчонки."
А вот рассказ Ольги Яковлевны Омельченко, ветерана 65 армии:
"Мать хотела, чтобы я эвакуировалась вместе с ней, но она знала, что я рвусь на фронт и привязала меня к подводе, на которой лежали наши вещи. Но я тихонько отвязалась и ушла, так эта веревка у меня на руке и осталась.
Все едут. Бегут. Куда деться?. Долго меня мотало по разным дорогам, и наконец, я попала в г Тамбов, устроилась в госпиталь. В госпитале было хорошо, я поправилась, такая полненькая стала. И вот, когда мне исполнилось 16 лет, мне сказали, что я могу, как все медсестры и врачи, сдавать кровь. Получала я донорский паек, чтобы восстановить силы.
Один врач говорит: "Давай напишем твой адрес, вдруг объявится тот, кому кровь твою вольют".
Мы написали адрес и пристегнули эту бумажку. И вот прошло месяца два, я сменилась с дежурства и пошла спать. Тормошат меня: "Вставай, к тебе брат приехал" - Какой брат? Нет у меня брата! - Спускаюсь вниз, смотрю, лейтенант, молодой красивый. Спрашиваю: "Кто тут звал Омельченко?". Он говорит: "Я звал. - И показывает записку, что мы с врачом писали. - Вот... Я твой брат по крови". Привез два яблока, кулек конфет, тогда конфет нигде нельзя было купить. Какие вкусные это были конфеты! Пустили меня в увольнение. Он говорит: "Пойдем в театр". А я еще ни разу в жизни не была в театре, а тут в театр, да еще с парнем. А через несколько дней он уезжал на Воронежский фронт. Когда он пришел попрощаться, я открыла окно и помахала ему рукой. В увольнение меня не пустили: было много раненых.
Ни от кого писем не получала и вдруг получаю треугольничек, распечатала, а там написано: "Ваш друг, командир пулеметного взвода... погиб смертью храбрых". Он был детдомовец и единственный адрес, который у него нашли, был мой. Я решила всеми силами отомстить за свою кровь, я знала, что где-то пролилась моя кровь... Но на фронт уйти не так просто: я три рапорта писала начальнику госпиталя, а на четвертый раз пошла к нему и говорю:
"Если Вы меня не отпустите на фронт, то я убегу".
- Ну, хорошо, я дам тебе направление, раз ты такая упрямая.
Самое страшное, конечно, первый бой! Небо гудит, земля гудит, кажется, сердце разорвется, кожа на тебе вот-вот лопнет. Не думала, что земля так будет трещать. Все трещало, все гремело. Я думала, что не выдержу. А я хотела быть только на передовой, отомстить за свою кровь лично.
После боя меня вызвал к себе начальник штаба. Я зашла. Стоит там один стул и он стоит. Посадил он меня на этот стул и говорит:
"Ну, вот смотрю я на тебя и думаю: что заставило тебя пойти в это пекло? Убьют, как муху! Это же война! Давай переведу хотя бы в санчасть. Ну, хорошо, если убьют. А если останешься без рук, без глаз? Ты подумала об этом?"
А я отвечаю:
"Товарищ полковник, я подумала. Об одном прошу, не забирайте меня из роты!"
- Ладно, иди!, - как крикнет на меня, я даже испугалась.
Бои тяжелые. В рукопашной была... Это ужас. Человек таким делается... Бьют, колют друг друга штыком в живот, в глаз, за горло душат.
Никому не поверю, если скажут, что страшно не было. В бою под Севском немцы атаковали нас по семь-восемь раз в день, а я выносила раненых с оружием. И в этом бою, когда на нас пошли танки, двое струсили. Я стаскивала раненых в воронку, за ними должна была придти машина. А когда эти двое струсили, началась паника. Цепь дрогнула, побежала. раненых оставили. Мы потом пришли на это место, где они лежали, кто с выколотыми глазами, кто со вспоротым животом. Немцы к нашим раненым жалости не имели.
Я как узнала об этом, как увидела, за ночь черная сделалась. Утром построили весь батальон, вывели этих трусов, поставили впереди.. Зачитали решение трибунала, что расстрел им. И надо было семь человек, чтобы привести приговор в исполнение. Три человека вышли, остальные стоят.
Я взяла автомат и вышла. Как я вышла, все за мной. Нельзя их было простить. Из-за них такие ребята погибли. Самые смелые погибли..."
Рассказ этой женщины, ответ всем, кто утверждает, что в атаку шли только потому, что сзади стоял заградотряд. И без заградотряда было кому покарать трусов и предателей.
Ефросинья Григорьевна Бреус, капитан, врач.
Уже война давно кончилась, я собираюсь на курорт, а тут как раз Карибский кризис. Укладываю кофточки, блузки и смотрю, ничего не забыла? Достаю сумочку с документами и беру оттуда военный билет. Уже на море отдыхаю и возьми расскажи, что я взяла военный билет. Без всякой мысли, просто вспомнилось. А один мужчина за нашим столиком страшно разволновался:
"Нет, никогда не победят наш народ, потому, что только советская женщина, уезжая на курорт, может взять с собой военный билет, и думать, что если что такое, то она сразу пойдет в военкомат."
А какие зверства творили фашисты на оккупированной земле?
Рассказ Антонины Алексеевны Кондрашовой - разведчицы Бытошской партизанской бригады.
" У меня до сих пор в ушах крик ребенка, который летит в колодец. Слышали ли вы когда-нибудь этот крик? Это не детский крик и не человеческий, а какой-то замогильный крик. Когда я видела пленных немцев, мне хотелось вцепиться в любого. Я бы его не убила, это слишком легкая смерть ему. Я бы его не оружием, не винтовкой...
Страшное, ненормальное они творили с нашими людьми. Вам этого, может, не понять сегодня. Но вы бы тоже самое чувствовали, если бы у вас на глазах посреди деревни разложили большой костер и бросили туда старую учительницу, которая вас когда-то учила. Или по частям разрубили молодого парня. Пилой разрезали. А это все были свои люди, знакомые. Тот отец подруги, с тем вы вместе учились в школе. И самое трудное это было пойти в отряд и сказать, Саша или Маша, твоего отца или мать расстреляли, или сожгли, или они были разорваны собаками. Это было самое страшное."
Софья Мироновна Верищак, участница героического Житомирского подполья, чудом уцелевшая в застенках СД.
"Мне кажется, что сам воздух нашей довоенной жизни воспитывал нас такими, какими мы потом показали себя. На последнем допросе в СД, после которого я была внесена в список на расстрел, у третьего по счету следователя, говорившего, что он историк по образованию, было так:
Этот фашист заставил меня объяснить, почему мы такие люди, почему для нас так важны наши идеи. Жизнь - выше любой идеи, говорил он. Я, конечно, не соглашалась с этим, он кричал, бил!
"Что? Что заставляет вас быть такими?
Заставляет погибать? Почему коммунисты считают, что коммунизм должен победить во всем мире?", спрашивал он. Он прекрасно говорил по-русски.
И я решила сказать ему все, все равно знала, что убьют, так пусть хоть знают, чем мы сильны. Около 4-х часов он спрашивал, а я отвечала, как знала, как успела до этого изучить социально-экономические науки в школе и университете. О, что с ним делалось! Хватался за голову, бегал по комнате, останавливался, как вкопанный и глядел, глядел на меня, но впервые не бил.
К сожалению, я плохо помню первый допрос, Сознание не теряла, один раз сознание ушло, когда каким-то колесом выкручивали руки. Раздевали. Били. Подвешивали. Фотографировали. Когда фотографировали, я чувствовала боль. Странно, чувствовала физическую боль ."
Рассказ Людмилы михайловны Кашичкиной, минской подпольщицы, а затем участницы французского Сопротивления.
"Утром на третьи сутки меня вызвали. Мы попрощались , расцеловались. Страха не было, видно мы настолько свыклись с мыслью о смерти, что страха уже не было. Долго мы ехали, я не помню уже сколько я раз прощалась с жизнью. Но машина остановилась и мы оказались в лагере. Мы не могли слезть с машины, настолько были истерзаны. Нас, как собак, сбросили с машины на землю и комендант приказал ползти к баракам Мы ползем, а он нас плеткой бьет и мы оставляем кровавые следы.
Видим стоят заключенные две группы. С левой стороны не трогают, а тех кто справа, заставляют раздеваться догола, одежду бросают в ящики, у кого зубные протезы, вытаскивают, бросают в другой ящик, а людей заталкивают в душегубку. И все это на наших глазах. Стоит возле одного барака женщина и кормит грудью ребенка. и знаете, как то...И собаки здесь, и охрана, все остолбенели, стоят и не берут. Она последняя осталась.
Комендант увидел эту картину, что никто её не трогает. Подбежал, схватил ребенка и знаете, прямо об кран... И от этого ребенка и кровь, и мозги по стене, а то, что от него осталось, он бросил в душегубку. Подходит к этой женщине и стал срывать с неё одежды. И вдруг увидел у неё во рту золотые зубы. Схватил какой-то твердый предмет и как ударил... и вытянул зубы вместе с кровью.. Вы конечно, читали обо всем в книгах, а мы это видели"
БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ? -Часть вторая.
Перед нами сейчас с неотвратимой жестокостью встает вопрос: быть ли в будущем независимому русскому государству, сохранится ли русский народ, как этнос? Наступление ведется по всем фронтам, и внешним, и внутренним. Одной из козырных карт у всех ненавистников русского народа являются отношения с Польшей.
Предоставляю слово Наталье Алексеевне Нарочницкой - депутату Государственной Думы РФ, руководителю Парижского отделения Российского института демократии и сотрудничества.
Цитировать всю статью, названную "ВТОРАЯ МИРОВАЯ: ПАРТИТУРА ФАЛЬСИФИКАЦИЙ", нет возможности, поэтому буду здесь публиковать лишь выдержки из этой статьи.
"Можно долго возмущаться по поводу фальсификаций и оскорблений истории нашей Победы, но эмоциональная реакция никого ни в чем не убеждает. Как скажем ответить на обвинении России в агрессии и предательстве Польши в 1939 году?
Но с нападения ли Германии на Польшу началась 2-я мировая война? Еще до считающейся официальной даты начала войны в 1939 г Италия захватила Албанию и присоединила её к себе. А до этого начала агрессию в Северной Африке напала на Абиссинию. Во время боевых действий были использованы отравляющие вещества и тысячи людей погибли в страшных муках. Потом Лига Наций пробормотала нечто невразумительное относительно недозволенности подобных действий. Но никаких санкций предпринято не было. Британский комитет счел нецелесообразным противодействовать бесчеловеческим акциям в Африке. И президент США Рузвельт поспешил опубликовать декларацию о своем нейтралитете, что можно расценить, как карт-бланш, не только для агрессии Италии и Японии, но и для аншлюса Чехословакии. Война в Азии, являющаяся неотъемлемой частью Второй мировой войны закончилась в 1945 году. А в 1938 -39 годах Китай уже потерял в противодействии Японии 20 миллионов своих сограждан.
В новых документах есть неопровержимые доказательства: не СССР, а Запад, и прежде всего Британия, как центр в формирования общей линии держав коалиции, положили начало масштабному переделу мира. Начнем с Мюнхенских соглашений 1938 года о расчленении Чехословакии. Мало кто знает, что СССР в 1938 году был готов немедленно прийти на помощь жертве агрессии. Но Красная Армия просто не могла пройти к месту событий, так как путь её пролегал по территории Польши, которая тогда была частью прогерманской коалиции. Главнокомандующий Польши Рыдз-Смиглы на вопрос о том, пропустит ли Польша советские войска ответил: не только не пропустит, а и будет сбивать наши самолеты.
Чехословакию убили не больно, а потом тихо, по-свойски, расчленили. Кто в этом участвовал? Гитлеровская Германия, Венгрия и...Польша.
А решение это приняли представители Англии, Франции, Италии, Германии в отсутствие главного действующего лица - Чехословакии в Мюнхине 29 сентября 1938 года, почти за год до официально признанного начала Второй мировой войны.
Судетская область и другие районы с преимущественно немецким населением передавались Германии. Ей переходила половина горных и металлургических предприятий страны, железнодорожные магистрали и военные сооружения.
Венгрия удовлетворилась южными районами Словакии и Закарпатской Украины. Польша в ультимативной форме потребовала для себя отделения от Чехословакии Тешинской и Фринштадской областей. Расширив территорию ненамного, Польша увеличила объемы своей тяжелой промышленности НАПОЛОВИНУ.
В кабинете у Польского главнокомандующего Рыдз-Смиглы стоял портрет Гитлера. Он был не только националистом, но и германофилом. Лояльностью к фюреру он надеялся выторговать себе кусочек из завоеваний немцев на Востоке, прежде всего, за счет территорий Украины и Литвы. Рассчитывали, что в походе на Восток, Гитлер обойдет Польшу стороной. Но Гитлер захватил Польшу. В 2005 году один из современных польских историков П Вечоркович открыто сетовал на то, что в 1939 году его соотечественники так и не смогли договорится с Гитлером:
"Мы могли бы занять на стороне рейха почти такое же место, как и Италия. В итоге мы бы были в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск".
Так что, по меньшей мере, недальновидным можно назвать стремление некоторых польских политиков выставить себя и свою страну либо героями, либо мучениками, не желая признавать очевидных просчетов собственного правительства. Тем более, что согласно Ялтинских договоренностей, Польша в дар от Красной Армии получила Силезию - треть нынешней польской территории. А Литва возвращением своей столицы обязана секретному протоколу Молотова-Риббентропа.
За несколько месяцев до заключения пакта Молотова-Риббентропа, еще в марте 1939 года - немецкие документы говорят об этом совершенно открыто, дата нападения Гитлером на Польшу была определена. Что же происходило в промежутке между мартом и августом 1939 года?
Интенсивные переговоры, попытка СССР создать хоть какое-то подобие коллективного договора безопасности стран, окружающих Германию. Натолкнувшись на нечувствительность Запада в вопросе организации коллективного отпора агрессии, Москва пошла на заключение с противником пакта о ненападении.
Сегодня Запад поднимает много шума вокруг этого документа. Но у Гитлера было заготовлено два варианта внешнеполитической стратегии. И, если бы Сталин отказался от сближения, то в запасе осталась бы ставка на Англию. Для аналогичных переговоров Лондону было предложено принять Геринга. И СССР и Англия ответили согласием. Но поскольку, Англия часто и охотно шла на уступки Гитлеру, а Москва демонстрировала свою неуступчивость, Гитлер использовал готовность СССР к переговорам и полет Геринга в Лондон был отменен. При этом, даже лорд Голифакс, выступивший в палате лордов 4 октября 1939 года, заявил:
Меньше всего я хотел бы защищать действия советского правительства в этот момент, но они заключались в переносе границы по существу до той линии, которая была рекомендована лордом Керзоном во время Версальской конференции в качестве восточной границы Польши.
За несколько месяцев до заключения пакта Молотова-Риббентропа, еще в марте 1939 года - немецкие документы говорят об этом совершенно открыто, дата нападения Гитлером на Польшу была определена. Что же происходило в промежутке между мартом и августом 1939 года?
Интенсивные переговоры, попытка СССР создать хоть какое-то подобие коллективного договора безопасности стран, окружающих Германию. Натолкнувшись на нечувствительность Запада в вопросе организации коллективного отпора агрессии, Москва пошла на заключение с противником пакта о ненападении.
Нужно очень хорошо знать историю и быть вооруженным документами и аргументами, чтобы противостоять абсолютно ненаучной с точки зрения фактов и документов, пропаганде, что договор Молотова-Риббентропа - это факт оккупации Польши силами Красной Армии.
Сторонники этой лжи утверждают, что оккупация имела место и в Прибалтийских странах. Хотя даже Страсбургский суд 20 лет назад в одном из дел, касающихся Латвии, отказался применять название "Оккупация", было написано "инкорпорация".
Пакт о ненападении заключен был потому, что во-первых, еще за 5 месяцев до этого Польша предлагала Гитлеру свои услуги для завоевания Украины, если он согласится делиться, чтобы Польша раскинулась "от моря до моря". Не была она невинной жертвой. Как собственно и Прибалтийские республики с их профашистскими режимами, не желавшими вступать ни в какие антигитлеровские коалиции.
Сейчас Запад, при содействии пятой колонны внутри нашей страны, усиленно старается приравнять коммунизм к фашизму, мотивируя это тем, что и тот и другой режим были тоталитарными. При этом один известный телеведущий (Познер, НТВ, примечание Ивана Наумова), не постеснялся применить термин "восточная Польша" даже в отношении белорусского города Гродно.
Все дело в том, что в 70-е годы Запад начинает интуитивно искать концепции, которые бы подвергли ревизии договоренности, заключенные после окончания Второй мировой войны, хотя и понимает, то реабилитировать фашизм нельзя. Этого никто бы не позволил, особенно еврейское общество. В Израиле до сих пор помнят, что благодаря вводу советских войск в восточную Польшу в 1939 году было спасено не менее миллиона евреев. (Сравните эту цифру с инкриминируемому СССР расстрелу 21 тысячи польских военнопленных офицеров, вокруг которых развернута настоящая истерия, как за рубежом, так и внутри страны.
Вся эта ложь нужна, чтобы уже следующее поколение могло утверждать, что во Второй мировой войне войне победили демократические страны во главе с Соединенными Штатами Америки.
А воевали они с двумя тоталитарными монстрами - Германией и СССР. Европейский парламент, попирая международный устав ООН, называет Курильские острова оккупированными Россией, а парламентская ассамблея ОБСЕ в июне 2009 года уравняла сталинский тоталиризм и гитлеровский расизм и возложила равную вину за развязывание войны на Германию и СССР. Можно легко прогнозировать следующий этап: обесценивание подписи СССР под важнейшими документами, отторжение от РФ Калининградской области, вытеснение России с Балтики, Черного моря, Тихого океана. Приведение уже не существующего СССР к некому виртуальному Нюрнбергскому процессу и обязанности России, как правоприемницы СССР, платить огромные контрибуции за "оккупацию" восточноевропейских государств."
Приведу отрывок из статьи неделю назад умершей журналистки Светланы Солодских, которая до последних дней боролась с очернителями нашего прошлого. Я не уверен даже, что она успела прочитать публикацию, журнал "Сельское Ставрополье" вышел накануне её смерти. Цитирую концовку её статьи, чтобы не повторять написанное предыдущим автором:
"А теперь вопрос, который Гамлет просто обязан задать нам:
"А могло ли случиться что-либо подобное, не будь столь мощного подготовительного обстрела собственной исторической территории собственными же силами? И ведь отмашка "свыше" данная советской и постсоветской интеллигенции до сих пор не отменена и продолжает разрушать корни современной России. Целились в советское прошлое, а попали в Победу и будущее своей страны. Хитроумные познеры спешат, они знают, что основная примета времени не коррупция, не террор, не алчность и жестокость, (все это происходило и в предыдущие времена), а предательство. Всепроникающее - от личных поступков, до известного загадочного безмолвия."
Прерву высказывания журналистки и задам вопрос: не видите ли вы, Макс, в нарисованной ею картине, своего портрета?
Один из ваших избранных авторов приводил мне такие цифры:
За годы сталинских репрессий были арестованы 18 с лишним миллионов человек (почти 19), из них примерно 7 миллионов расстреляны. Ясно, что он лишь приводил чужие цифры - я об этом читал и в статье Леонида Жуховицкого. У людей, верящих в это, нет никакой логики. Пик репрессий пришелся на 37-38 годы. Население СССР в это время было максимум 150 млн человек. Из них половина женшин, а репрессии применялись, в основном, к мужчинам. Из 75 оставшихся миллионов, половина были дети и старики, которых тоже вряд ли арестовывали. Значит, был репрессирован каждый второй трудоспособный мужчина. А чтобы арестовывать и содержать такую толпу людей нужно почти столько же милиции, охраны и прочее. И при таком количестве арестованных и расстрелянных оставшиеся разве могли не знать об этом?. А где их можно было содержать? А кто служил тогда в армии, работал на заводах и фабриках, в сельском хозяйстве? Одни женщины? Ни одна экономика, при таком изъятии из общества людей не выдержит и рухнет. А СССР развивался, да еще выдержал кровопролитную войну и победил. Люди слышали, что кого-то и где-то арестовали, но основная масса жила, не зная об этом и не боясь репрессий. Иначе, кто бы их заставил защищать такую власть?
При подготовки эссе пользовался материалами из журналов "Сельское Ставрополье, "Сияние", периодическими СМИ, Интернетом. А теперь расскажу о том, что видел сам.
Когда умер Сталин, я был уже школьником. В селе не было ни электричества, ни радио, ни, тем более, телевидения, на все село был один телефон в сельсовете. Так что никакой пропаганде люди подвергаться не могли.
Помню, бежит по улице почтальонша и рвет на себе волосы. На крик выбегают женщины и тоже начинают рыдать, как жить без Сталина? А ведь они пережили и 33 год, и гибель мужей, сыновей на войне, но продолжали верить Сталину. Могло это быть при такой адской жизни, которую правдолюбцы показывают в своих произведениях? Я мог, это конечно, придумать, но вспоминаю то, что что пишут похоронах Сталина. В давке погибли многие люди. Теперь и это вменяется в вину Сталину.
Кто их выгонял на улицу и заставлял идти к Красной площади? На похоронах Высоцкого тоже была вся Москва, но о погибших в давке что-то не слышно. Значит, еще больше людей считали своим долгом проститься с вождем.
И, наконец. Сам я никогда ни в какой партии не состоял, хотя меня за уши тянули в КПСС, а после службы в армии, откуда я вернулся в звании "старшина" еще агитировали и в милицию. Отец в 43-ем пришел с войны по ранению, в 44-ом вступил в ВКП(б).
С царской войны он пришел унтер- офицером. При занятии Ставропольского края "Добровольческой" армией Деникина, был мобилизован в неё. Репрессиям при советской власти не подвергался. Муж родной тетки до капитуляции Германии был в плену. После освобождения репрессиям не подвергался. Несколько братьев и сестер матери умерли от голода в 33 году. Так что у меня тоже могли быть основания мстить Сталину. Но их нет.