ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ РАССЛЕДОВАНИЯ
Аромат цветов
В ночной тишине –
Фрукты на завтрак
– Кайна, дознаватель приора!
Женщина показала солдату круглый медальон на грубой цепочке, и, перейдя по одному из мостов соединяющих остров приора, с центральным городом вышла на безлюдную площадь. Впрочем, думать, что остров совсем не охранялся, если не считать солдат на мосту было бы ошибкой: стража после продолжительных учений, и тренировок в легионерских отрядах охраняла остров таким образом, что, оставалась полностью невидимой для посторонних глаз. Едва ли кто-то мог их заметить тогда, как сами легионеры пристально следили за всеми пешеходами центрального острова. Кайна знала об этом, и ее натренированный взгляд быстро нашел нескольких стражей на крыше главного строения. Само здание, в котором жили работники тайной полиции, напоминало собой букву Е, в длинной части здания располагались комнаты отдыха для дознавателей, и их секретарей, а выступавшие хвостики Е включали в себя рабочие кабинеты.
С левой стороны двора разместилось мрачное трехэтажное здание из серого камня - городская тюрьма. Любой горожанин, впервые увидевший здание тюрьмы настолько близко, начинал обтирать выступавший на лбу пот. Сотрудникам приората тоже приходилось помнить о таком неприятном соседстве. Любое не законченное дело и тебя немедленно переведут из центрального здания в соседний корпус.
Пройдя через ворота в крепостной стене и остановившись на площади напротив центрального здания, дознаватель зацепилась за внезапно пришедшую мысль: стоп, кажется, я нашла, за что ухватиться.
В глубине площади возвышалось здание со шпилем – городская ратуша, когда-то давно здесь собирался городской совет. Теперь, когда Этурейя стала империей двенадцати провинций, в здании ратуши разместился консул полиции, отвечающий за безопасность в городе, а прямо перед ратушей находилось место, где проводили публичные казни, собиравшие большое количество зрителей. Вероятно, именно недавняя казнь, на которой присутствовала дознаватель, натолкнула ее на эту мысль.
Кайна всегда так делала, вслух выражала первую мысль, затем находила то, с чего можно было начать дознание, и обычно в конце ниточка расследования приводила к успешному завершению дела.
Расположившись в кабинете; можно было играть роль алхимика, ищущего рецепт вечной молодости или смотрителя древнего монастыря, размышляющего о тайнах вселенной. Подобная игра помогала включить воображение и работу мозга направленную на поиск убийцы.
Видимо это говорил в Кайне дух актера, который женщина так и не смогла реализовать. На этот раз дознаватель решила действовать по обычной схеме.
Прикрыв за собой дверь кабинета, Кайна подошла к столу опустилась на роскошный для этих стен стул, женщина питала слабость, к красивой мебели, и, собравшись с мыслями: достала чистый лист бумаги, и пододвинула к себе письменные принадлежности.
Затем, плеснув в почти чистый стакан немного розового вина, задумалась над первой версией: хотя версия и не была особо оригинальной, но все же это была вполне полноценная идея, не лишенная доли здравого смысла, с которой можно было начать свое расследование.
– Подобные повозки Джанго обладают коллекционной ценностью - продолжила развитие своей мысли Кайна, - и то, что после смерти хозяина фургон сжигают, только поднимает цену. Это вардо принадлежало бардам, значить цена только возрастает. Сколько могут дать за вардо Эйллин? - Подумав несколько минут, дознаватель призналась. – Сейчас я не могу ответить на этот вопрос, но если наведу справки, то я отвечу и на него. - Опустив взгляд на исписанный чернилами лист бумаги, Кайна взяла его в руки и пробежала глазами по длинным рядам букв:
– Гард убит длинным узким четырехгранным лезвием предположительно стилетом. Единорог не обнаружен… «естественно, что не обнаружен». Дознаватель откинулась на спинку стула. Эти необычные животные после убийства исчезают, а пару недель спустя, возрождаются. Однако что-то я отвлеклась. Вернемся к отчету».- Он был одет в бархатный камзол с ярко-зеленой подкладкой, узкие бархатные штаны, плащ… обычная одежда, обычного барда. Стилетами пользуются мужчины, значит, мы имеем дело с мужчиной. Женщины используют более извращенные способы мести.
Она любила разговаривать сама с собой, один голос задает вопрос, второй ему отвечает, один выступает в роли обвиняемого, а второй в роли дознавателя.
– И так что мы имеем?.. первое, это то, что бард был убит длинным узким лезвием, предположительно стилетом. Что нам это дает?.. второе, это то, что фургон барда, - принадлежал племени Джанго, поэтому должен обладать некоторой коллекционной ценностью. Только не понятно, почему нужно было его убивать. Почему они просто не предложили Гарду продать вардо? Тем более Гард и его внучка остаются в городе… лишние деньги на трактир им не помешали бы. Какие будут мои действия? Осмотреть место преступления, говорят, убийцу видели у северных ворот. Во-вторых, я должна узнать ценность этого вардо, и поговорит с хозяином трактира, затем с Глендой…
Кайна посмотрела на вошедшего к ней в комнату мужчину.
– Что надо!? Альфредо!?
– Я вам не помешал? Случайно услышал, что вы у себя…
– Да, я у себя.
Дознаватель не любила, когда ее размышления прерывают незваные посетители но, посетитель был ее секретарем, и дознавателю пришлось имитировать дружелюбность.
– Что вы хотите?
– Я пришел сообщить, - начал мужчина. - Что городская стража обследовала весь город и не смогла найти того, кто убил единорога.
– И ты пришел только для того чтобы это мне сказать?
– Удалось установить, что видели подозрительного мужчину у северных ворот но, он покинул чертоги города. Хотя конечно, он мог скрыться в какой-нибудь усадьбе за городом…
– Ну, хорошо Альфредо, - согласилась Кайна. - Я приму твою версию в виде нового отчета.
– Я хотел с вами переговорить об одном деле?.. госпожа…
– Я уже сказала тебе…
– Как будет угодно.
Мужчина попрощался с дознавателем и поспешно вышел из кабинета, понимая, что надоедать лучше не стоит. Кайна проводила его взглядом, но Альфредо уже развернулся, и от ее взгляда ускользнула прощальная улыбка, говорившая, что мужчина задумал что-то не очень законное. Как только младший секретарь ушел, Кайна достала новый бумажный лист, забыв, что уже приготовила бумагу и, взяв перо, вывела своим красивым почерком, которым восхищался весь приор:
Список свидетелей
– Арон – хозяин постоялого двора, в котором остановились гистрион и бард: может рассказать о контактах барда и его внучки. Возможно, он знает чего-то, что не знают – или не знала Эйллин – но знал бард.
– Гленда – мастер театральной труппы: определив связи девушки, я смогу понять, кто мог убить.
– Жрец храма Айрэт: мог видеть что-то подозрительное…
Кайна задумалась на какое-то время, и через пару минут снова взяв перо в руку, приписала, прямо под списком подозреваемых.
– У Арона необходимо расспросить об Эйллин подробнее… - несколько раз подчеркнув последнюю фразу, Кайна продолжила писать… - Арон становиться главным подозреваемым: в связи с соперничеством среди трактирщиков и хозяев гостиниц. Снова подчеркнув последние слова: дознаватель сделала небольшую пометку внизу. – Так как Эйллин собиралась открыть постоялый двор. Отступив еще ниже, работник приора сделала вторую приписку: установив связи Эйллин и Арона, я установлю, кто мог убить.
Перечитав написанное, дознаватель начала задумчиво вертеть перо в руке, стараясь продумать ход следствия, но ничего так и не придумав, бросила его на стол.
Через мгновение она снова схватила перо и приписала после всех своих записей.
– Первое: необходимо выяснить коллекционную стоимость вардо.
– Второе: я должна поговорить с Ароном: главным подозреваемым.
Как только к этому отнесется Эйллин, он все-таки ее друг, но мой опыт говорит мне, что в большинстве случаев виноваты наиболее близкие друзья или приятели.
Взглянув на большие часы, сзади себя и обнаружив, что стрелки, показывают далеко за полночь. Кайна бросила лист бумаги и перо, и резко встав со стула, отправилась спать.
– Нет такой работы, из-за которой я недолжна спать.
Мелькнула последняя мысль в голове, прежде чем Кайна уснула, а исписанный лист остался на столе.
Он не был членом тайного культа, хотя и сочувствовал им. Закутавшись в черный плащ, мужчина, стараясь быть, как можно более незаметным пробрался в кабинет. Подойдя к столу, он посветил свечой, и маленький огонек вырвал из темноты разбросанные на столе бумаги. Его надежды оправдались, Кайна как обычно все оставила лежать в общей куче, надо лишь выбрать нужное. Покопавшись немного, мужчина невольно улыбнулся: сразу же найти список подозреваемых и свидетелей, удача сегодня благосклонна. Поставив свечу на стол, мужчина тщательно переписал имена из списка, и снова перемешав бумаги, пожелал доброй ночи: а ты спи, не долго осталось.
Забрав свечу и переписанный список, пугливо оборачиваясь по сторонам, мужчина также осторожно вышел из кабинета.
***
Кайна проснулась в хорошем состоянии духа, в таком, что уже сейчас казалось - дело почти раскрыто. Настолько убедительной выглядела придуманная накануне версия с вардо, что дознаватель попробовала признаться хотя бы самой себе, что ей хочется шутить и петь. Как это обычно бывало после раскрытия какого-нибудь удачного дела.
Просмотрев содержимое вещевого сундука, женщина достала свободную тунику, отделанную атласным кантом, белую блузу без рукавов, на ноги подобно гистриону Кайна предпочла надеть шоссы и, переодевшись из легионерского костюма в обычную одежду, подошла к большому напольному зеркалу, что стояло у стены. Оглядев себя со всех сторон, женщина расчесала волосы и, натянув на ноги высокие туфли из мягкой кожи, вышла в утреннюю прохладу. Потянувшись всем телом, выполняя одно из своих упражнений, дознаватель решила: «нет нечего лучше утренней прогулки».
После нескольких минут размышлений Кайна направилась на постоялый двор, еще раз встретиться с Эйллин, и осмотреть ее фургон. Работая в «отделе культурного наследия» империи, она понимала толк в таких вещах как повозка Джанго. Придя на постоялый двор, дознаватель поднялась на второй этаж, нашла нужную комнату и, постучала в дверь.
– Войдите!
Раздался из-за двери голос Эйллин.
Кайна глубоко вздохнув, казалось, что она боится, вошла в комнату.
– Привет, это снова я, и надеюсь, что не слишком сильно тебе надоела, своими расспросами?
– Кайна! – гистрион кинулась к дознавателю и крепко обняла ее. – Ну конечно нет! Я рада тебя видеть. Спасибо тебе за всё, - Эйллин перешла на велуйский диалект, - а если ты немного задержишься, то тебя ждёт маленький сюрприз.
– О, ты говоришь на велуйском диалекте? – ободрилась Кайна, - интересно, где ты его учила?
– О, как бродячая актриса, я знаю многие диалекты нашей империи… - рассмеялась Эйллин.
«Интересно, - задумалась Кайна, - она вроде в таком положении, что ей, скорее всего не до шуток. - В комнату вошёл хозяин трактира поставил на стол поднос с утренним завтраком, и, быстро удалился. - В тоже время эта девочка совсем не унывает, хотя могу смело утверждать ей сейчас нелегко»…
Тем временим Эйллин, подошла к столу, и объявила.
– Вот и обещанный сюрприз.
– Что это?.. Признаться честно я ещё не завтракала. - Очнувшись от мыслей, заметила Кайна, принюхиваясь к аромату исходящему от глиняного горшка. - Пахнет весьма приятно.
– Сармале, - просто ответила Эйллин. – Помнишь, я тебе вчера рассказывала. Это блюдо, которое должно подаваться на моём постоялом дворе. Я его приготовила, специально доя тебя.
– Но ты говорила, что оно готовиться три дня?
– Мы его и начали три дня назад готовить, ну так совпало что оно готово именно сегодня.
Наполнив тарелку мясными шариками, и налив соуса Эйллин протянула тарелку Кайне. Дознаватель взяла ложку и, отломав от шарика кусочек, недоверчиво попробовала незнакомое блюдо.
- А слушай, это очень даже вкусно.
Закончив завтракать, Кайна и Эйллин вышли во двор, и юный гистрион подвела дознавателя к своей повозке.
– Вот наше вардо.
Девушка показала на довольно потрепанный сиротливо стоявший в конце заднего двора фургон. Ставни по обычаю Джанго были закрыты.
«Если смотреть со стороны, то фургон ничем таким не выделяется, обычная старая повозка», - отметила про себя Кайна, подходя ближе. Как работник Культурного Отдела Приора дознаватель попробовала оценить примерную стоимость экспоната, и опытный взгляд сразу же выхватил все недостатки: тусклое изображение фигур - «цвета едва различимы, а сами мифические птицы почти стерты, им не повредила бы реставрация стоящего художника… - Кайна сделала шаг назад. - Можно подумать, что этих птиц никогда не обновляли».
Переведя взгляд на деревянную резьбу, Кайна провела рукой по длинному ряду, тусклых как в пасмурный осенний день восьмилепесковых солнышек, и такой же, вдобавок покрытой мелкими трещинками, волнистой линии первобытного океана на потемневшем от времени дереве. Подумав, как это будет, выглядит на каком-нибудь оконном наличнике, дознаватель пришла к выводу что резьба, да и все окна дома на колесах требуют такой же немедленной реставрации, как и птицы на входе.
Вздохнув, женщина полезла под фургон.
Тщательно проверив ось и ее соединение с ободом колеса, простучав весь пол, дознаватель вылезла с другой стороны фургона. «Если учитывать что это вардо принадлежало бардам, то можно сказать - повозке еще повезло. Оно не в таком плачевном состоянии, как я предполагала».
– Можно подумать, что ваш фургон вообще никогда не ремонтировали?
Объявила свой приговор работник приора, закончив осмотр.
– Мы его ремонтировали… время от времени… - попыталась объяснить Эйллин, но Кайна ее остановила.
– Больше трехсот флоринов я бы не дала.
– А это много чтобы убить?
- Убить могут и за много меньшую сумму, это я говорю как человек, понимающий в таких делах, - Кайна еще раз окинула взглядом фургон и сказала. – Впрочем, я могу уточнить стоимость повозки у одного знакомого коллекционера, он это дело оценит намного лучше меня. Прямо сейчас я к нему и отправлюсь.
– А я могу с тобой? – попросилась Эйллин. – Ну, пожалуйста.
– Хотя это и не положено, но всё ровно, - махнула рукой Кайна. - Поступим так, ты хочешь продать вардо, так оно, и есть на самом деле, а я как посредник привела тебя к нужному человеку. Кроме того, ты боится, что тебя одну могут, обманут, и поэтому пришла с дознавателем. А кстати что ты собираешься с ним сделать?
– По обычаю Джанго я хотела сжечь вардо. Пусть это станет концом моей старой жизни. Объяснила Эйллин.
– Вначале узнаем примерную стоимость, а сжечь ты его всегда успеешь
Почти все улицы в городе утопали в тени оливковых деревьев, одна из таких аллей вывела новых подруг, - сегодняшнего дня они считали себя друзьями, - к большому озеру. Вблизи городское озеро, о существовании которого Эйллин даже не подозревала, оказалось не таким уж и большим, но достаточно широким и вытянутым в виде буквы «C» прудом с достаточно чистой водой. Здесь дознаватель и Эйллин сошли с дороги, чтобы спуститься к озеру. Прямо перед ними плавали с полдюжины черных лебедей. Подойдя ближе, Кайна остановилась, присела на корточки у самой кромки воды. Достала захваченный с собой хлеб и протянула его черной птице.
– Про этих птиц я тебе и рассказывала.
– Ой, они совсем ручные!
Воскликнула Эйллин, протягивая свой кусок второму лебедю, подплывшему к берегу и вытягивающему длинную шею навстречу девушке.
– Скорее они просто голодные, - заметила Кайна. – Им, как и нам, приходиться самым, заботиться о себе, кстати, мы почти пришли. Осталось лишь обогнуть озеро.
Она показала на большую трехэтажную усадьбу с большими железными воротами утопающую посреди оливковых, апельсиновых и лимонных деревьев, а также диких кустов жасмина, шиповника и бузины. Еще буквально неделя и она полностью будет скрыта в зеленой листве. А сейчас со стороны усадьбы доносился сильный аромат цветущих деревьев, приводящий в восторг любого поэта.
Решив не надевать маску, так как этот визит был неофициальным, Кайна и Эйллин подошли к кованым воротам и дознаватель, сжав кулак, обрушила его на железную дверь. Через некоторое время, не добившись какого-нибудь результата, Кайна развернулась к воротам спиной и несколько раз пнула в них ногой.
– Они что там уснули…
Но в этот момент за воротами раздались шаги, и чей-то голос закричал.
– Кто там!? Что вам надо!? Я сейчас на вас слуг выпущу.
– Ей Сильвано, проснись и пой, - промурлыкала Кайна. – Петушок пропел давно.
Тот, кого назвали Сильвано, приоткрыл калитку в больших воротах, и попытался оттолкнуть настырного посетителя. Однако Кайна ловко перехватила его руку, и, сжав с такой силой, что Сильвано даже вскрикнул от боли, произнесла своим обычным тоном.
– Сильвано, ты, что, глаза дома оставил, и не видишь старых друзей?
– Госпожа Кайна! – воскликнул коллекционер. – Вы простите меня. Я не узнал вас, тем более вы устроили такой шум.
Дознаватель отпустила руку Сильвано.
– Надеюсь, ты нас впустишь? Я не одна.
– Конечно, конечно проходите сеньоры.
Сильвано быстро отошел в сторону, пропуская дознавателя и ее подругу в открытую калитку. Кайна и Эйллин вошли во двор и огляделись:
Вокруг них был утопающий в цвету фруктовый сад, из деревьев преобладали буйно цветущие в этом году апельсиновые деревья, и начавшие недавно цвести лимоны и оливы. Из кустов любимый Сильвано жасмин, тянулся вдоль всего периметра длинной железной изгороди. Еще пару недель, - отметила про себя Эйллин, - и весь сад покроется ярко-зеленой весенней листвой. Не выдержав, она глубоко вдохнула, и в нос ударил сильный пьянящий аромат цветов, разносимый легким ветерком вокруг деревьев. Придя в еще большее возбуждение, юный гистрион, не скрывая своего восторга, выразила его, к удивлению Сильвано в небольшом пятистишье.
Аромат цветов
В ночной тишине –
Фрукты на завтрак
На столе Императора
Сочный персик.
Кайна посмотрела на Эйллин, но гистрион лишь пожала плечами, мол, это у меня само вышло, повернулась снова к Сильвано, найдя нужным объяснить поведение подруги.
– Моя подруга – гистрион, так что это стихотворение её маленькая слабость. Мы пришли собственно вот по какому делу. У меня есть один предмет. Старый предмет. Предмет этот имеет некоторую стоимость для определенных людей, и нам нужно, чтобы ты его оценил как коллекционер.
– Ну, это я всегда, пожалуйста, - согласился Сильвано. – на то я и коллекционер. Что это за вещь?
– Вардо, - ответила Кайна. – Одно старое вардо. Меня интересует его примерная стоимость.
При слове «вардо» у Сильвано ярким блеском вспыхнули глаза, преображаясь во взгляд, который может быть только у самых яростных коллекционеров.
– Вардо! Вы его продаете!? Я ведь коллекционер, у меня большая коллекция подобных повозок, но, к сожалению, - Сильвано глубоко вздохнул, - их сжигают. Старый обычай Джанго – сжигать повозку вместе с его умершим хозяином. Очень трудно найти достойный экспонат, а еще труднее его получить. С каждым годом это становиться делать все трудней.
– Так ради, обладания такой повозкой, ты мог бы и убить.
Кайна попыталась унять возбуждение коллекционера, сделав серьезный голос.
– Что вы, что вы! - Сильвано со всей силы закрутил головой, испугавшись, что эта их встреча, из неофициальной беседы может перейти в совсем иное русло. - Я никогда не пойду на убийство ради обладания, особенно такой вещью как вардо.
– Ну, хорошо, Сильвано, я тебе верю. Ты ему веришь? Дознаватель посмотрела на Эйллин. - Кстати, у него действительно большая коллекция вардо. Хочешь посмотреть?
Эйллин покачала головой.
– Что-то не хочется.
– Тогда мы не хотим смотреть твою коллекцию, ну а вардо – повозка принадлежит ей, – Кайна положила руку на плечо Эйллин, – ты может оценить фургон, придя на постоялый двор Чудесный Замок. Это собственно и все что я хотела сказать.
– Я приду сегодня вечером, - пообещал Сильвано. – Сейчас мне просто некогда.
– Тогда до вечера и не вздумай что-нибудь выкинуть, – предупредила дознаватель. – Ты знаешь, что со мной шутки плохи.
Выйдя за ворота, Кайна устало проговорила.
– Ну, вот с коллекционером мы договорились, можешь идти домой, а у меня сейчас дела.
Когда Кайна скрылась за поворотом дороги, Эйллин вернулась к озеру. Иногда она любила просто посидеть и помечтать о чем-нибудь приятном. Возможно, сейчас она думала, о том, как откроет новый трактир, может ее, одолевали мысли о недавних событиях, или это было привычкой, которая сохранилась еще со времен жизни в таборе Джанго.
Жрицы этого народа, когда надо было решить сложную проблему или найти ответы на интересующие вопросы садились на берегу реки или озера и в течение долгого времени наблюдали за водной гладью, после чего приходил ответ на их невысказанные вопросы.
***
Работа есть работа, и если с Эйллин и Сильвано я встречалась неофициально, то это уже официальный допрос свидетелей: - вздохнула Кайна, надевая за квартал до трактира свою маску. - Должна соответствовать. - После чего ускорила шаг.
Свернув с улицы на городскую площадь, пока еще почти не чем не застроенную поляну, Кайна оказалась перед большим трехэтажным трактиром Золотой Поросенок. Хозяин трактира считался весьма состоятельным человеком и даже владел хлебопекарней на первом этаже, и скотной фермой по соседству, где делали копченую ветчину, колбасу и мясные деликатесы. За городом хозяину принадлежала небольшая пивоварня, на которой варили одно из самых лучших сортов пива в городе.
Подойдя к дверям, дознаватель почувствовала, что воздух, на открытой легкому западному ветерку поляне, немного чище и здесь нет того привкуса навоза, который неумолимо заполонил улицы по соседству. Вдохнув, свободнее дознаватель вошла в трактир.
Сейчас он был почти пуст, если не считать нескольких торговцев, «и это несмотря на то, что он рядом со скотным базаром. Впрочем, посетители могут отсутствовать только на первом этаже, тогда как основной зал располагается выше… трактир-то трехэтажный», решила Кайна, оглядываясь в поисках свидетеля.
Не найдя Гленды на первом этаже, дознаватель махнула рукой хозяину что, мол, сама справиться и поднялась наверх.
Оглядев просторный зал, она увидела театрального мастера. Одетая в простое крестьянское платье украшенное по рукавам яркой лентой, Гленда, ждала сидя за столиком в центре зала.
В ухоженных волосах красовалась серебряная диадема, а сами волосы со лба были убраны под обруч, открывая взору дознавателя красивый лоб с чистой и упругой, как и все лицо кожей. Если в прошлый раз дознаватель видела ее измазанной белилами и мелом; то теперь женщина, чисто умылась: вне сцены мастер совсем не использовала косметики открыв миру свое все еще милое, несмотря на возраст - лицо известного театрального мастера. Остальных свидетелей Арлекина и Коломбины еще не было. «Возможно, они подойдут позже». Собравшись с мыслями, Кайна несколько раз сжала и разжала кулаки, мелено досчитала до десяти и подошла к столику.
– Я не очень сильно опоздала?
– Нет, не опоздали, - ответила Гленда. – Я как раз пришла и сделала заказ, но его тут приходиться ждать вечность.
– Хорошо, тогда я тоже что-нибудь закажу, и мы поговорим.
Подозвав распределителя зала, Кайна попросила принести кувшин вина, лепешек лаваша и овощной гуляш с душистым перцем. Блюдо, которое подавалось лишь в Золотом Поросенке, и было изобретено местным поваром, выросшим в деревне, но ставшим известным мастером. Прошедшим путь от поваренка до хозяина большого трактира. Как только распределитель ушел, Кайна внимательно посмотрела на Гленду, своим долгим изучающим взглядом.
Неожиданно сверху вниз накатилась, какая-та непонятная волна и дознаватель поняла, что Гленда не могла убить, что она вообще к этой истории не имеет никакого отношения, но «раз уж пришли надо проверить все версии, и выслушать всех свидетелей».
– Эйллин говорила, что вы ее знаете?
– Конечно же, знаю, и очень давно знаю, – ответила Гленда. – Мы всегда выступали вместе, когда встречались. Я в какой-то мере в ответе за эту девочку и в этой ситуации мы решили взять ее в свою труппу. Кайна вы… уже знаете что Эйллин – гистрион или исполнитель сказочных баллад.
– Значит, поскольку Эйллин хорошая актриса, она не будет вам в тягость?
Гленда такого провокационного вопроса не ожидала, и было заметно, что это ее сильно задело.
– Что вы себе позволяете! – возмутилась театральный мастер. – Уж не думаете ли вы уважаемая сеньорита дознаватель, что я хочу на этом что-то заработать. Да Эйллин – гистрион, и очень неплохой гистрион. Да мне как мастеру выгодно ее принять, но дело тут не в деньгах, которые я заработаю с ней. Каждый зарабатывает, как умеет. Дело в том, что я отвечаю за Эйллин перед убитым Гардом.
– Извините, госпожа Гленда, - Кайна поспешила извиниться перед мастером. – Я не хотела вас обидеть, но мне просто необходимо восстановить картину того дня. Что произошло до того, как вы увидели меня?
– Мы закончили выступление, - немного успокоилась Гленда. - Гард повел своего единорога в стойло. Я и наши актеры – Арлекин, Коломбина, Эйллин стояли на помосте. Неожиданно, кажется, Арлекин что-то услышал, затем этот крик услышали и другие, кто был на площади. Мы побежали а, прибежав на улицу свинопасов, увидели ту картину. Мертвый бард, а рядом умирающий единорог. Эйллин бросилась к единорогу, она его очень любила, а мы остались в стороне и стояли там, пока вы нас не попросили сбегать за стражей.
Когда мы свернули на улицу, какой-то человек в черном плаще и стоявший рядом с единорогом, бросился бежать, кажется на север.
– Так вы выдели того, кто убил?
– Я выдела, что он повернулся в нашу сторону, увидел людей, и после этого побежал… собственно вот и все что я могу рассказать.
– Вот и наши заказы, - ободрилась Кайна. – Как говориться неплохо бы и подкрепиться.
После обеда дознаватель продолжила разговор с остальными актерами, входившими в состав театра Гленды. Разговор с ними был назначен в том же трактире, но на более позднее время.
Оставив мастера за столом и попросив, никуда не отлучаться, работник приора и Арлекин пересели за соседний столик. Арлекин рассказывал примерно то же самое, разве только добавил; мы побежали на улицу свинопасов, и этот мужчина в черном плаще что-то выронил из рук. Кажется, он был очень зол, мы ему помешали сделать что-то очень нехорошее. - Возбужденно проговорил актер, добавляя новые подробности. - Он сидел перед единорогом на курточках, а в руке у него был нож. Возможно, он даже хотел разделать единорога как будто это обычная корова.
На вопрос уверен ли он в этом, Арлекин долго думал, но так и не смог ответить что-нибудь более существенного, кроме фразы – мне так показалась.
Коломбина и Пьеро смогли припомнить, что убийца действительно что-то выронил из рук, или, - сказал Пьеро. - Что-то у него блестело в руке. Солнце уже почти зашло, и последние немного запоздавшие солнечные зайчики осветили то самое место, где были единорог и этот жуткий убийца.
В этот самый момент по утверждению Коломбины, в руке (действительно жуткого убийцы) что-то действительно блеснуло, он поднялся с курточек, а затем, что-то отбросив в сторону от себя, бросился бежать.
– Возможно, он действительно что-то отбросил от себя. - Гленда постаралась припомнить момент, когда они оказались на улицу свинопасов. – Но я не помню, чтобы это что-то блестело. Призналась она. – И я не помню, чтобы убийца сидел, на корточках… он стоял в нескольких шагах от единорога… его полный рост шесть футов.
– Откуда токая точность? – удивилась Кайна
Это профессиональное, - объяснила Гленда. - Как мастер театральных постановок я должна определять рост актеров и размер декораций, например общий план, задний план, передний план, когда ставишь мизансцену на театральной платформе определение правильных размеров очень важно.
«И она мне объясняет, что такое мизансцена. Я все-таки родилась у кукольного мастера больших марионеток» - подумала про себя Кайна, но вслух спросила.
– Вы говорите, что у мужчины в руках был нож?
Получалась, что каждый из свидетелей рассказывал одну и ту же историю, но добавляя в неё разные особенности, что-то добавляя или наоборот убирая. Впрочем, дознавателя это не смутило. В обязанности Кайны – как дознавателя входило раскрытие преступлений, а для этого требовалось выслушать всех, кто хоть что-то мог рассказать. Затем нужно было сопоставить истории между собой, выявив, где свидетели соглашаются между собой, а где противоречат, после этого на их рассказах выстраивалась единая картина, и задавались правильные вопросы
Кайна посмотрела на Арлекина, но, не дождавшись ответа, обратилась к Коломбине и Пьеро.
– А вы видели что-то сверкавшее на солнце в руках убийцы, то, что он потом отбросил?
– Честно сказать я не могу утверждать, что это был именно нож, - честно признался Арлекин. – Хотя что-то такое было, я согласен с остальными, - он посмотрел на своих товарищей, - что-то сверкавшее на солнце.
– Теперь давайте попробуем выяснить, походку убийцы. Как он бежал? Вы видели, что он побежал к северным воротам? Кайна предложила новый вопрос. Он хромал, подворачивал ногу?
– Убийца побежал в сторону северных ворот, - с этим все были согласны. - Бежал он достаточно быстро. Постаралась вспомнить Гленда. - Это может, говорит о его сравнительно молодом возрасте.
– Могу сказать, - неожиданно предложила свою версию Коломбина, - что этот мужчина принадлежит к дворянскому роду.
– С чего вы взяли, что он дворянин?
Это версия удивила не только Кайну, но и товарищей Коломбины, все с удивлением вытаращили глаза на девушку, в простом льняном платье крестьянки.
– Вы уж поверьте, я как баронесса, – начала объяснять Коломбина, – хоть и без имения, но я действительно баронесса, вынужденная скитаться с этими неудачниками, могу отличить дворянина от простолюдина. Впрочем, он не такой уж и богатый, но должен иметь свой родовой дом или развалившийся замок. Как у моего отца. И потом если бы он был простолюдин, ему было бы легче владеть ножом, а так он больше привык к шпаге. Действуя ножом как шпагой убить сложнее. Особенно если убивать лошадь. Меня этому хотел научить отец, но я сбежала, поэтому знаю, о чем говорю.
– Верно, - согласился Арлекин, – единорог имел опыт в театре – наш номер «бой с единорогом» и здесь Хорсу этот опыт пригодился.
– Хорошо, - согласилась Кайна, – «видимо это все: мужчина в черном плаще шесть футов ростом выронивший или отбросивший от себя длинный нож-стилет. Больше из них ничего не выжать».
Оставив Гленду и ее актеров, в трактире, Кайна попрощалась и, выйдя в вечернюю прохладу города, сняла кожаную маску, облегченно вздохнув.
– Теперь можно осмотреть место преступления.
***
Выйдя на площадь, Кайна, надела кожаную маску, пытаясь воссоздать в памяти полно цветную картину злополучного дня.
Сейчас городской луг почти полностью убрали, если не считать двух последних помостов, которые еще не успели разобрать, десятка неубранных шатров принадлежавших городу, и обычной карнавальной мишуры под ногами. Тем не менее, поляна сохраняла праздничный дух и, пожалуй, еще пару недель дух карнавала будет висеть над городом, пока не выветриться окончательно ближе к лету.
Оглядевшись вокруг, дознаватель закрыла глаза и представила перед собой картину праздника. Как только внутренний пейзаж стал более реалистичным, она попыталась проникнуться атмосферой празднества, но этому помешала ноющая боль под сердцем. «Услышав крик, все побежали»… Кайна, не торопясь, направилась тем же маршрутом, «от луга это всего несколько улиц, последний поворот, и вот уже улица свинопасов». Здесь дознаватель остановилась, снова попробовав представить, как стоял убийца – «он должен был бы находиться прямо передо мной». Проиграв оба варианта; с сидящим на корточках и стоявшим недалеко от края дороги - убийцей. Работник приора снова прикрыла глаза, попытавшись понять, куда можно было кинуть то, что у него было в руке, и где это что-то можно найти.
Постепенно мысленный экран начал заполняться народом, и к своему удивлению дознаватель обнаружила, что людей сейчас гораздо меньше, чем в тот день. Ей, вообще, честно сказать повезло, что она обнаружила столь честных свидетелей. «Впрочем, на допросе приора можно заставить разговаривать немого».
Наконец Кайна подошла к месту преступления. Она помнила, где именно лежал единорог, если убийца в нескольких шагах от него, то тогда он стоял здесь. Дознаватель сделала шаг в сторону, или здесь, новый шаг влево. Неожиданно женщина присела, засунула руку в грязь и вытащила небольшой клочок ткани от дорожного плаща. Казалось, что его оторвали от другого большого куска материи, возможно, это был воротник или специальные двойные прошивки, сложенной втрое ткани.
Такая прошивка изготавливалась специально, для того чтобы лямки заплечного мешка не давили на плечи, а сама ткань не промокала под длительными зимними дождями, защищая путешествующих паломников. Сейчас дознаватель не могла сказать точно. Выдрав пару нитей, Кайна понюхала их, и даже попробовала на вкус, убедившись, что лоскут ткани попал сюда не так давно, возможно всего несколько дней назад, дознаватель оглядела находку. Без всяких сомнений это была ткань дорожного плаща. Убрав находку в прихваченный с собой мешочек, она снова закрыла глаза и представила: «делаем замах и кидаем что-то в сторону от дороги». - Кайна снова сделала несколько шагов к обочине и, наклонившись у самого края водосточной канавы, подняла длинное узкое лезвие стилета. - Вот и орудие убийства, длинный узкий стилет.
Оглядев кинжал и обнаружив на нем, следи засохшей крови, работник приора мысленно поздравила себя с удачной находкой, убирая его, но уже в другой мешочек. – «Теперь в принципе понятно, что убийца именно стоял, а Гленда была права, здесь на обочине сидеть на корточках просто неудобно». А бежать можно было… - оглядевшись, дознаватель повернулась в сторону улицы портных. - Только туда.
Дойдя почти до самых городских ворот, но так и не найдя ничего интересного она вернулась обратно на улицу свинопасов. - Что делать теперь? - останавливаясь на старом месте, задумалась Кайна. Хотя картина мне и понятна, но что с ней делать?.. я честно сказать не знаю. Может гвардейцы, у северных ворот кого видели?.. пришла спасительная мысль… – Нет, обратно идти я не хочу! - произнесла дознаватель вслух и, махнув на все рукой, направилась к острову приора.