Исцелителя знают в районе все милиционеры. Он излечивает их от головной боли.
Особенно часто заходит к нему старшина Фёдоров. Это человек уже немолодой, имеющий детей и внуков, воевавший, словом, заслуженный человек. Он приносит с собой пачку индийского чая, и они сначала заваривают на кухне "чифирь", как выражается старшина. Фёдоров отдаёт предпочтение чаю не первого даже – второго сорта: он крепче...
Наконец, отодвигаются в сторону стаканы с недопитым милицейским "чифирём". Хозяин возлагает руки на коротко стриженную голову Фёдорова. Пальцы быстро ощупывают знакомые неровности фёдоровского черепа.
- У тебя шишка ума большая, - говорит целитель. - Тебе не милиционером, а – дипломатом, учёным...
- Я ведь, Юра, в деревне-то всего три класса окончил, - говорит старшина. Он сидит, напряжённо смотрит вниз, уперев свои большие "грабли" в раздвинутые колени, пока тонкие, длинные пальцы массируют ему затылок. - С десяти лет уже в поле работал, помогал отцу. Мне учиться было некогда.
- Это ничего не значит. У тебя большие потенциальные возможности. Только ты их не использовал до конца. Обрати, например, внимание... ну, хотя бы на мочку уха.
- Да где же мне было их использовать, - восклицает Фёдоров. Увлёкшись, чувствуя, как потихоньку приходит желанное облегчение, он начинает рассказ о своей жизни.
Но целитель прерывает его:
- Всё...
Фёдоров встаёт и надевает шинель. За окном давно уже глубокая ночь. Горит фонарь. Улица пуста.
- Волшебник ты, - говорит старшина, выходя в переднюю. - У нас в деревне тоже, бабка одна была, колдуньей звали. И заговаривала, и лечила... Старая уже. А всё не умирала. Говорят, что их черти мучают, таких старух. Не дают умереть, пока она свои секреты не передаст кому-нибудь. Передаст – всё, спокойно умирай.
- Что ж они, могут вечно прожить? - усмехается исцелитель. - Сказки...
Он выпускает Фёдорова и запирает за ним дверь.
1982.