«ТАКИМ – ДАНО ВЕЛИЧЬЕМ ОБЛАДАТЬ,
А ЧТИТЬ ВЕЛИЧЬЕ ПРИЗВАНЫ ДРУГИЕ»
Симферопольцы, культурная общественность Крыма 29 мая 2009 года стали свидетелями важного культурного события в жизни крымчан: был открыт памятный знак – закладной камень на месте, где будет установлен памятник Анатолию Ивановичу Домбровскому, члену Союза писателей СССР, Украины, России, писателю-академику и философу, Почетному крымчанину, кавалеру Ордена «Знак Почета», лауреату трех государственных премий АРК и многих литературных премий, автору более 60 крупных произведений, выдающемуся общественному деятелю, человеку, прославившему наш полуостров.
Вся творческая жизнь Анатолия Домбровского неразрывно связана с Крымом. Коренной крымчанин, наш земляк, он родился в 1934 году в деревушке Караит Раздольненского района. Испытал сиротство, оккупацию. Ему шел седьмой год, когда в его родном селе расположилась немецкая часть. Отец на фронте, мама умерла перед войной, остался с мачехой, с двумя братьями, вскоре старшего угнали в Австрию. Золотая медаль, полученная в школе, отворила жителю глухомани двери философского факультета Ленин¬градского университета, классическая философская школа приумножила его талант и подарила нам литератора-философа, познающе¬го и открывающего тайны мироздания и души человека. Бескрайние крымские степи невольно дали толчок к его раздумьям о вечности, о бренности жития и непреходящих ценностях. И естественным стал его интерес к философии, уже на студенческой скамье он задумывался о том, как преломить философию в литературу.
Древняя земля Крыма предопределила тему его творчества, так появились на свет его произведения о пережитых в детстве годах военного лихолетья и жизни крымской деревни послевоенного времени, о студенчестве: «Птицы ничего не расскажут», «Вернись и вспомни», «Птичьи ветры», «Все радости и печали», о гражданской войне «Красная каска», «Сладкая земля», «Красная Таврида» и, наконец, романы об античных философах. Через призму истории писатель нашел свой ключ, свое место в литературе: впервые именно в его романах смоделированы, реконструированы, воссозданы, если можно так сказать, на основе вторичного, документального и исследовательского материала, исторические личности древнегреческих мыслителей и деятелей: Демокрита, Аристотеля, Эпикура, Сократа, Платона, Перикла, предстающие ныне читателям живыми людьми. Архисложная задача, требующая от автора не только аналитичности ученого и воображения фантаста, но и чрезвычайно редкого умения духовной реинкарнации, перевоплощения. И недаром эпиграфом к его роману об Аристотеле стали слова «Просвещать надо не монархов, а народ» - таково было его писательское кредо. Распад страны отражён в его романах «Черная башня», «Падение к подножию пирамид», «Delirium, или безысходность, род безумия». Здесь ужас и беспомощность личности перед историей и это – сама история в образе оживших скифов, наводнивших крымскую степь. Домбровский написал еще несколько детских крымских повестей: про обычных деревенских ребят, про жизнь совершенно земную, но щемяще прекрасную. Он вырос до именитой личности, известной не только на Украине, но и в странах Ближнего и Дальнего зарубежья: его произведения переведены на украинский, литовский, чувашский, армянский, эстонский, английский, французский и др. языки. Доказывать звание писателя ему приходилось каждым произведением.
Домбровский сделал бы много больше, если бы не обширная общественная деятельность, которая отнимала массу времени. Более четверти века руководил он Крымским отделением Союза писателей Украины, добывал для поэтов и прозаиков квартиры, путёвки в санатории, пристраивал в издательства книги, каждый мог прийти к нему со своей болью, со своими проблемами. Это желание помочь, понять, это неравнодушное восприятие писательского бытия заставило его взвалить на себя много организаторской работы. Был основателем нашего Союза русских, украинских и белорусских писателей АРК и лучшего, по мнению многих, крымского литературного журнала «Брега Тавриды».
Помимо союза писателей он стоял во главе Крымского отделения Украинского Фонда мира, был членом Комитета по премиям АРК, Совета содействия русской культуре при председателе Верховного Совета АРК. В пропаганде идей мира и дружбы между народами равных ему не было, тогда в полной мере проявился и использовался его блестящий ораторский талант, в частности, когда он выступал перед иностранными визитерами в Крыму, в его лице наша страна была представлена весьма достойно.
Он также неоднократно избирался депутатом исполкома Симферопольского горсовета (пять созывов), был им на протяжении 15 лет, причем от одного из самых сложных участков города, где вся жилая застройка была довоенной и даже более ранней: саманные дома, отсутствие канализации, других коммуникаций, скученность жителей, теснота, антисанитария. Будучи в течение этого времени и председателем, и заместителем председателя Комиссии по культуре, вел еженедельный прием избирателей, как в Союзе писателей, так и в исполкоме, неутомимо выслушивал жалобы, болел душой за каждого, кто к нему обращался, старался помочь и словом и делом, ходатайствовал об обиженных по инстанциям. Лично занимался проверкой деятельности общежитий, кинотеатров, цирка, школ и училищ, готовил вопросы для слушания на комиссии, проекты решений по улучшению деятельности учреждений культуры.
Не случайно в недавно увидевшей свет книге о нем и его творческой и общественной деятельности, из которой, кстати сказать, можно узнать многое о жизненных и писательских устремлениях, дано название «Сладкая каторга Анатолия Домбровского».
«Всех удивляла и привлекала не столько, пожалуй, его работоспособность, сколько спортивная готовность работать, действовать. Обращали внимание обостренная добросовестность, обязательность, легкость, с какой мог делать дело, полное отсутствие натужности, когда окунался в рутину. Словом, было впечатление, что для него рутины не существовало. Заметьте, все его произведения, адресованные, как детям, так и взрослым, философские и, так сказать, социально-житейские несут значительный груз авторских размышлений и соображений на темы мировоззренческие, политические и нравственные, а более всего — духовные. И в этом-то, на мой взгляд, значимость и привлекательность творчества Домбровского. Они выгодно отличают его произведения, выдавая в авторе прирожденного мыслителя, профессионального философа» - это слова из статьи писателя Владимира Терехова, коллеги и друга.
«Нет, не о Древней Греции писал свои романы наш крымский Сократ — Анатолий Домбровский, хотя Греция V века до н.э. предстает во всем буйстве красок, в бурном ритме жизни, в накаленной до предела политической атмосфере, в энциклопедической полноте реалий эллинского быта и нравов, — нет, перед нами наша жизнь со всеми теми проблемами, над которыми мы бились в последние три десятилетия» – так написал о нем в книге ученый и литературовед Евгений Нечипорук. Ту же мысль утверждает и писатель-публицист Станислав Славич: «Его роман «Золотой век Аспасии»» — уникальное явление в нашей литературной жизни. Будучи философом, он сумел соединить прошлое и настоящее. И, несмотря на историческую тематику романа, он адресован сегодняшнему времени — времени разочарований и надежд».
Важным событием в жизни крымских писателей стал журнал «Брега Тавриды», основанный А.Домбровским: «Для нас, людей пишущих, журнал — островок надежды на возрождение культуры, А может ли быть сегодня больший подвиг, чем дать людям надежду? Союз писателей, возглавляемый Домбровским, уцелел во многом благодаря существованию журнала. Во многих областях Украины писательские организации распались. Даже в Киеве писателям несладко. Союза писателей Украины прислал письмо-приказ в Крымскую писательскую организацию: продать мебель и вырученные деньги перевести на счет Укрлитфонда. Хорошенькая была бы картиночка — пустые стены в арендуемом помеще¬нии. Мебель выкупило все то же Содружество русских, украинских, белорусских писателей. Тот же Домбровский. И если вся эта четырехлетняя эпопея — не героическая, то какая еще?» — написала севастопольская писательница Валентина Фролова по выходу в свет первого номера «Брегов Тавриды».
«По долгу службы мне приходилось присутствовать на заседаниях бюро обкома партии, и я был свидетелем того, как член бюро Анатолий Иванович Домбровский деликатно, но решительно, настойчиво отстаивал интересы не только возглавляемой им писательской организации, но и всей творческой интеллигенции, делал все возможное для обогащения духовной жизни крымчан, - вспоминает поэт и журналист Константин Кинелев. - Именно в этом он и видел свою миссию. Подлинное предвидение Анатолия Ивановича состояло в том, что он своевременно осознал неизбежность распада Союза ССР, а вместе с ним — и Союза писателей страны, что и натолкнуло его на мысль сохранить узы дружбы братских народов, скрепив их в Союзе русских, украинских и белорусских писателей, чьи души не успела разъесть ржавчина национализма, для которых идея славянского единства была и осталась священной. О людях подобного склада писал в одном из своих сонетов Шекспир: таким «дано величьем обладать, а чтить величье призваны другие».
Особый, пророческий дар Домбровского отмечает и доктор философии Леонид Белый в романах-притчах писателя, созданных в годы, предшествующие распаду СССР: «в галерее созданных писателем образов изображены наши современники, которые доносят к нам понимание главной трагедии, состоящей в том, что на самом деле под прикрытием словесной трескотни, вместо лучезарного Прометеева факела, излучающего свет истины, культуры и созидательного прогресса, лжепророки в очередной раз обманным способом пытаются дать взамен тусклую свечу серости, потребительства, предпринимательства, стяжательства, а проще говоря, невиданного и неслыханного до сей поры наглого и циничного обмана. Такие мысли не случайно возникают после вдумчивого прочтения гениального романа «Падение к подножию пирамид». На мой взгляд, в этом произведении в яркой художественной форме создан поразительный по своему трагизму образ человека, падшего с нетривиальной, вполне определенной высоты, пронизанной пафосом прогресса, энтузиазма, созидания и надежды, — к подножию мнимого человеческого достоинства и былого величия умершей и ушедшей в небытие цивилизации. И несмотря на то, что на скрижалях истории и культуры золотыми буквами начертаны блестящие имена А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, И.С. Шмелева, С.Н. Сергеева-Ценского, А.С. Грина, М.А. Волошина и других, А.И. Домбровскому удалось, одному из немногих, стать не похожим ни на одного, второго, третьего... из великих, а найти свою, уникальную, ни кем не занятую, свободную нишу на непростом, густо «заселенном» гениальными писателями литературном поле Крыма. Так, мне неоднократно доводилось быть свидетелем его ярких публичных выступлений, где блестяще раскрывался его незаурядный ораторский дар. Всегда подкупало то, что он никогда не пользовался шпаргалками, говорил по неписанному… На трибуне он обладал приятным тембром голоса, выразительностью слога, легкостью и непринужденностью, которые органично дополняли артистизм и личное обаяние. Его беседы, диалоги, лекции всегда пользовались неизменным успехом».
Поэт и журналист Петр Макуха вспоминает: «Он никогда не упоминал выражения «литературный путь». По путям ходят толпами. Анатолий Домбровский шел к истине собственной тропой. И тут сказалось его степное крымское происхождение — Раздольненский район. Во времена его молодости дороги здесь были грунтовыми, и следовать за кем-то — означало идти наугад в клубах желтого пыльного тумана. Спасали степные тропы, мудрые своей прямотой и даже извилистостью. И все же он шел не по ним: его путь пролегал по нехоженым пространствам. Так было в жизни гражданской, так было и в его литературной судьбе.»
Доктор философии Феликс Лазарев считает, что Домбровский ввел в наше культурное самосознание мысль о необходимости беречь философов: «Для отечественной истории проблема тоже больная: Радищева затравили, Чаадаева объявили сумасшедшим, Добролюбов умер в 26 лет от туберкулеза, Чернышевского годами гноили в Вилюйске, Соловьева преследовали, Булгакова и Бердяева с издевательствами изгнали из страны, Флоренского замучили в застенках, Лосева арестовывали. Ильин жил в изгнании... Свободная философская мысль — живая душа культуры, хранительница нравственных начал жизни. Философ и Поэт — обереги в нашем человеческом Доме сами, однако, нуждающиеся в нашей защите. И в свете этого открывается глубинная подоснова творчества самого Анатолия Ивановича: подвижниче¬ский дух мудреца. В его душе органически соединились философ и поэт. Навсегда.»
Писателя-философа Александра Потапенкова поражают колоссальная эрудиция, редкая работоспособность и обширные, глубокие знания А.Домбровского: «Духовные интересы всегда преобладали у него над материальными. Окружающих покоряли подлинные интеллигентность и скромность, отсутствие амбициозности и склонности к саморекламе, ясность ума, умение излагать свои мысли легко, четко и убедительно. Он обладал способностью генерировать и реализовывать свои идеи, проявлял личное мужество в экстремальных ситуациях, мог вести диалог с представителями различных мировоззрений и политических сил. Это был серьезный оппонент и интересный собеседник, приветливый человек и гостеприимный хозяин и дома и на работе, самые разные люди иной раз приходили в здание Союза писателей только лишь с тем, чтобы просто поговорить, получить удовольствие от беседы. В совершенстве владея диалектическим методом исследования, родоначальниками которого были древнегреческие философы, он блестяще применял его при создании художественных образов. В его произведениях выразились все философские движения, мучительные поиски истины, раздумья нашего общества второй половины ХХ века. Он четко понимал, что без союза все славянские народы будут отброшены на периферию исторического процесса со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он был писателем не только крымского, а национального масштаба».
Творчеством писателя восхищена и студентка ТЭИ Анна Pевенко: «В его работах нет границы между литературой и философией, он вливает живую, пульсирующую кровь в отвлеченную мысль и создает тот тип словесности, который может быть назван «интеллектуальным романом». Его произведения о великих философах античности – поистине золотой фонд русской литературы, они еще долго будут служить людям, просвещать, очищать, возвышать их души, поднимать их все выше к светлым идеалам добра, справедливости, истины и красоты.»
Светлана Ягупова, писатель и журналист полагает, что «нужно обладать незаурядным воображением, чтобы так представить быт, коллизии, дух эпох и античного мира. Сравнивая современную литературу с той, которую в девяностые годы чуть ли не предали анафеме, начинаешь понимать ценность творчества и значимость личности таких писателей, как Анатолий Иванович. Рядом с нами жил и работал классик. Вот уж поистине «большое видится на расстоянии...»
Анатолий Домбровский был счастливым человеком, он знал, зачем живет и знал тайну того «что под жизнью беспутной и путной разумели людские умы», он делал все для того, чтобы великий запас культуры человечества был сохранен и востребован. Деятели культуры, широкая общественность, земляки писателя, читатели, считают, что нельзя предавать забвению сокровищницу его творчества, потому перед властями предержащими они неустанно поднимают вопрос о создании ему памятника, в последние годы об этом постоянно говорилось и на писательских собраниях, собирались подписи под многочисленными петициями во властные органы автономии, но, сожалению, дело не движется с места. Личность и творчество Анатолия Домбровского должны стать достоянием масс, чтобы благодарное человечество всегда помнило о его вкладе в сокровищницу украинской, российской и мировой культуры и литературы.
* * *
АНАТОЛИЙ ДОМБРОВСКИЙ,
член Союза писателей СССР, почетный крымчанин
АВТОНОМНЫЙ КРЫМ:
РЕСПУБЛИКА ДУХОВНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ?
Уверен, что далеко не все понимают, о чем ведется разговор, когда заходит речь о культуре.
В этом нет ничего удивительного: мы просто плохо знаем, что такое культура. К тому же понятие культуры, многозначно. Достаточно вспомнить, в каких сочетаниях мы его употребляем, чтобы убедиться в этом: духовная культура, материальная культура, культура поведения, культура речи, культура земледелия, технологическая культура, культура быта, физическая культура и т. д. И все же среди многих значений слова культура есть одно, которое касается всех нас, независимо от того, чем мы в этой жизни занимаемся. Лев Толстой высказался об этом так: все мы на земле работники, все мы приставлены к одному общему делу — к делу по спасению своей души. Не знаю, имел ли он при этом в виду спасение как избавление от адских мук в потустороннем мире, как вечное блаженство, к которому мы должны стремиться, но одно известно точно: он говорил о чистоте души, о ее наполненности, гармонии, совершенстве, мудрости и доброте, без чего никакое спасение немыслимо. Спасти душу для жизни вечной и для жизни земной — одно и то же дело, одна и та же забота, один и тот же повседневный труд – труд самосовершенствования. Не убить в себе душу живую, не обворовать ее, не искалечить, не растлить, не вывалять в грязи, не превратить в комок черных мыслей и чувств, не сделать ее лживой, продажной, черствой, холодной, злобной, завистливой, безобразной — вот задача задач для того, кто хочет прожить жизнь достойно. Но если мы для решения даже малых дел ищем опору для такого наиважнейшего дела, естественно, нужна надежнейшая опора.
Здесь в качестве такой опоры я хочу назвать духовную культуру народа – как уже созданную, так и создаваемую, сохраненную и возрожденную, забытую и возвращенную. Создающим, возрождающим и возвращающим культурные ценности мы перед многими должны отдать предпочтение. Как и тем формам культуры, которые несут в себе духовность, пищу для ума и сердца.
Бутафория, видимость, суррогат культуры, чем мы до недавнего времени так увлекались, подменяя дешевой подделкой подлинное, — со всем этим мы должны расстаться. Не перед кем-то должны, а перед собой — перед единичностью и неповторимостью нашей жизни, перед ее абсолютной ценностью. Жизнь — не игра, жизнь — событие, соизмеримое по своему значению с космическими событиями. И когда б мы это осознали, мы избавили бы себя от бессмысленной погони за мишурой, пустыми развлечениями, от губительных увлечений и привязанностей, которые можно обозначить одним словом: падение. Подлинная культура — это возвышение, восхождение, взращивание добрых семян, совершенствование ради умножения и упрочения жизни.
О такой культуре мы и должны позаботиться сегодня. И не только потому, что надо, но еще и потому, что пришла пора одуматься, опомниться – такое нынче время на дворе, время осознания своей ценности на фоне безобразных разрушений добра и красоты. Грустный час, чреватый радостями. И первая из них – возвращение к культуре, когда не столь уж безнадежной кажется мечта о том, что развитие культуры станет приоритетным направлением всей нашей деятельности. Не потому, что мы решим все другие проблемы, которые сегодня нам представляются исключительно важными, а потому, что нам становится ясно, что без развития культуры вообще невозможно надеяться на какое-либо другое развитие, улучшение, стабилизацию, гармонизацию и т.п. Об этом можно сказать проще: у кого пустая душа, тот набивает карман. И это все, что возможно вне культуры, все, так сказать, «счастье». Найдутся, конечно, циники, которые станут утверждать, что именно такое счастье им и нужно. Но ведь речь не о них, а о тех, кто наделен душой, кто печется о ближнем и ищет ответ на вопрос, в чем смысл жизни и тяжких трудов.
Мечта о культурном возрождении, о возрождении с помощью культуры мне не кажется неосуществимой еще и потому, что мы живем в Крыму и становимся его полноправными хозяевами и, стало быть, хозяевами своей судьбы.
Смею утверждать, что у крымчан есть особое ощущение древности существования рода человеческого и своего наследственного права на отеческие пепелища, на угасшие очаги многовековой давности. Памятники археологии, которых в Крыму тысячи, – вот наша духовная привязка к истории предков, источник того высокого чувства, что на дела, и помыслы наши из прошлого глядят тысячелетия. Ведь все равно, кто поднимается на степной курган, словами какого языка облекаются его мысли о преходящем и вечном, о суетном и возвышенном, о зове, который слышится в могильном молчании и в полынном запахе проносящегося над степью вольного ветра... Мы – наследники древнейших цивилизаций, разговаривающих с нами на языке курганов, извлеченных из-под пыли веков городищ и крепостей, орудий труда, украшений, могильных плит и лапидарных надписей. И суть не в том, у кого и в каком количестве течет кровь скифов, тавров, эллинов, киммерийцев, римлян, генуэзцев, а в том, у кого жив вечный дух истории, роднящей нас со всем человечеством. Крым – это памятник археологии, памятник канувших в Лету цивилизаций, без духовного соприкосновения с которыми мы лишь подкидыши на этой земле.
И вот с чего бы начать: сделать доступными и действительно охраняемыми наши бесценные памятники, на которые сейчас страшно смотреть, потому что они в небрежении. Тратим средства на что угодно, а о памятниках забываем, о живительных родниках, питающих наши души. Зачастую же просто не знаем о них и, кажется, не стыдимся своего невежества. Механизатор прет свой трактор на курган, и лемехами плуга разворачивает его, кто-то ворует камни из древней крепости для своего курятника, третий заваливает строительным мусором раскопки, четвертый превращает надгробия в мишень для стрельбы... Всякое варварство — следствие невежества и беспамятства. И вот первейший долг руководителей хозяйств, на чьей земле находятся народные святыни, и людей, облеченных властью: первый свой визит после избрания на этот пост нанести Истории, памятникам, могилам, чтобы засвидетельствовать перед ними свою сыновнюю память и тем самым дать добрый пример другим.
Крым станет книгой истории древнейших цивилизаций, которую захотят прочесть миллионы людей. Правительство республики, сделав его таким, не только выполнит свой долг, но и сделает единственно верный и славный шаг. Я не знаю, в чем, в какой области деятельности мы добьемся успехов, которые принесут нам мировую известность. Может быть, вовсе не добьемся. Но, превратив Крым, вернее возродив Крым как памятник истории, мы внесем серьезную лепту в возрождение духа землян. И тем завоюем всемирную благодарность, а крымчанам, вернем их достоинство. Ведь мы – правопреемники ушедших цивилизаций, ибо так распорядилась судьба. Все крымчане. И на том наше сердце успокоится, наши страсти, претензии друг к другу, укрепится наша гордость.
Есть святыни более близкие нам, чем степные курганы и древние городища. К ним мы носим цветы, потому что еще не выплаканы слезы, не изжита сердечная боль по тем, кто лег в нашу землю в годы кровавых войн. Севастополь, Перекоп, Керчь, партизанские леса... Там живет дух воинского мужества, там кровью освящен великий закон: жив лишь тот народ, который любит Отечество больше, чем жизнь.
Сказавший, что у нас нет идеалов ни в прошлом, ни в будущем – в лучшем случае лжец. Разумеется, для того, кто лишен памяти, кто забыл о долге перёд народом и Отечеством, все трын-трава, кроме собственной персоны. Очень выгодно болтать о крушении всех идеалов тем, кто ленив душой, кто выше всего ценит пошлое удовольствие и находит себя лишь в разрушении, в падении, в невежественном отрицании всего святого. Цель жизни — не счастье и отнюдь не удовольствие. Цель жизни — достоинство. Так говорил великий философ Кант. Подлинный человек, утверждал он, живет не потому, что находит в этом удовольствие, а из чувства долга. Его долг – сохранить в своем лице честь и достоинство человечества, стремящегося к совершенствованию, к всезнанию и всемогуществу. С Кантом можно не соглашаться, но нельзя отвергать реальность. Она же такова, что забвение долга перед Отечеством — путь к потерям столь значительным, что никакое удовольствие не сможет их заменить: ни богатство, ни сытость, ни власть над другими людьми.
Мне представляется, что среди многих наших праздников должен быть и такой, когда мы все устремимся к нашим святыням, чтобы воздать почести тем, кто своей жизнью и смертью создал для нас непреходящие духовные ценности, научил нас быть гражданами.
Еще несколько слов о наших памятниках, которые связаны с именами наших великих писателей, художников, музыкантов, артистов, ученых, общественных и политических деятелей. Мне хочется, чтобы каждый крымчанин – непременно каждый! – хоть раз в жизни побывал в домах Чехова, Грина, в галерее Айвазовского, в музеях Пушкина, Леси Украинки, в местах, связанных с Толстым, Куприным, Спендиаровым, Гаспринским, Волошиным, Руданским, Калинниковым, Сергеевым-Ценским... Да мало ли на карте Крыма таких мест, где невозможно не думать о людях, составляющих ныне нашу славу, о гениальности нашего народа, о том, что есть добро, правда, гармония, красота, ум и мудрость, высокие образцы которых они нам преподнесли в своих трудах и поступках.
Мы часто путаем культуру с развлечениями, с организацией досуга, а между тем это глубочайшее заблуждение, потому что усвоение культуры — не отдых, не развлечение, а труд, работа души. Разумеется, культура досуга, культура развлечений должна быть. Но, увы, это еще не вся культура и даже не часть, а лишь ее отдаленный отблеск, периферия. Театр, который только развлекает зрителей, перестает быть учреждением культуры. То же можно сказать о кино, книгах, живописи, музыке: если они только развлекают, они не имеют отношения к культуре, к искусству высокого ранга, тем более, когда служат целям, совершенно противоположным культуре, — разрушению эстетических вкусов и нравственных норм. К сожалению, искусство последнего рода, подобно сорняку, произрастает само, тогда как подлинная культура, как и все ценное, нуждается в нашей постоянной поддержке. И мы часто отказываем ей в этом, полагая, что если видеосалоны и танцплощадки ломятся от посетителей, то ничего другого и не надо. Но как раз это и говорит о том, что необходимо другое.
Я знаком с программой основных направлений развития культуры в Крыму, <…> хорошая программа, и дай бог, чтоб она осуществилась. Смущает в ней лишь то, что она экстенсивна по своей сути, т.е. предусматривает некоторое расширение поля, возделываемого культурой: к проводимым ранее выставкам прибавить еще одну-две, так же поступить с фестивалями, клубами, библиотеками, конкурсами, кружками художественной самодеятельности и так далее. Это и есть то, что называется экстенсивным развитием, механическим расширением уже существующего. Впрочем, на другое, кажется, мы и не могли рассчитывать. Теперь же, мне думается, у нас появились другие возможности: мы можем стать республикой духовного возрождения и обновления. Но для этого необходимо изменить взгляд на значение и место культуры в нашей жизни, т. е. признать за нею то истинное значение и место, которые ей по праву принадлежат.
Да, жизнь коротка, никто с этим не спорит. Пришел и ушел без возврата. Но надо думать, что вечен род человеческий, которому ты обязан жизнью и тем, что провел ее в кругу себе подобных, испытав счастье и горечь общения с ними. Жизнь — это общение. С прошлым, настоящим и будущим. С прошлым мы общаемся памятью, с настоящим — словом и делом, с будущим — душой. И какова душа народа, таково и его будущее. Только крайний эгоист может не заботиться об этом. Печально, но мы зачастую ведем себя как крайние эгоисты: с жадностью потребляем все, что можно потребить, ничего не создавая взамен. Взамен же, по-настоящему, можно создавать только Человека, т.е. культуру, которая в качестве главного принципа включает в себя принцип гармонии: гармонии души и тела, человека и человека, человека и общества, общества и природы. Гармония – это если и не путь к вечности, то, несомненно, путь к длительной стабильности и процветанию. Не желать этого людям – значит забыть о своей принадлежности к ним.
Конечно же, культура должна быть доступна народу, ибо только так она и осуществляется — в борениях с невежеством, духовной ленью, ограниченностью, потребительством, косностью, пошлостью, в счастливом единении с любовью, добром, и красотой. Многие истинные политики уже понимают это, называя культуру «аварийной системой цивилизации», т.е. тем единственным средством, которое способно уберечь нас от нынешних и грядущих катастроф. И государства, на чьих знаменах написано «Безопасность и культура», занимается подлинным делом. Нам, крымчанам, также следовало бы этим заняться. Я далек от мысли, что мы должны забросить все дела и посвятить себя только культурному строительству. Но мы должны отбросить – как антигуманный – принцип остаточного финансирования культуры, отказаться раз и навсегда от взгляда на нее, как на нечто второстепенное, от мысли, от убеждения, что театры нужны только артистам, филармонии — музыкантам, журналы и издательства — писателям, выставочные залы — художникам, курганы и древние городища — археологам, библиотеки — библиотекарям, а народу — только хлеб, мясо, молоко и товары широкого потребления. Ничего циничнее этого придумать невозможно.
Кто-то сказал, что цена общества определяется тем, как в нем относятся, к женщине. Не стану с этим спорить, потому что это действительно так. Но вот в чем больше истины: цена общества, государства определяется, в конечном счете, тем, как в нем относятся к культуре, ибо этим обусловливается все – отношение к женщине, мужчине, старику, ребенку, к памятникам, святыням, могилам, прошлому, будущему – а значит, к жизни, к народу.
Способы ли мы усвоить эту истину? Если способны – спасемся. Если же вновь ухватимся за «остаточный принцип», то ровно столько нам и останется от всего, что наполняет душу и придает смысл жизни. Пришла пора выбирать между культурой и духовной безродностью. Хотелось бы верить, что Крымская республика сделает правильный выбор.