Жил – был хам. И друзья у него были хамами, потому что не хамы не хотели с ним дружить. Хамство – понятие нравственное, поэтому хамами могут быть и простые люди, и политики... Наш хам был бизнесмен. Подчинённые его не любили, но побаивались. И это его устраивало. Надо сказать, что к числу подчинённых он относил и жену, и детей, пока они не расстались. Хамами не рождаются. Хамами становятся. Когда он обзавёлся бизнесом, жена говорила ему, что он изменился. На что наш хам ответил, что в бизнесе нельзя быть «гнилым интеллигентом», бизнес требует «твёрдой руки» и не принимает «сюсюканье». Больше всего ему нравилось хамить «гнилым интеллигентам». Он получал удовольствие наблюдать, как на их лицах выступали красные пятна, как терялся дар речи.
«Ничего, - мысленно говорил он себе, - ночью, вместо сна, будешь находить нужные слова, чтобы мне возражать и возмущаться, а пока...».
Однажды, возвращаясь домой, он, как обычно, зайдя в подъезд своего элитного дома, направился в сторону комнатки вахтёра. Навстречу ему вышел аккуратно одетый старичок.
- Добрый вечер, Дмитрий Евгеньевич, - сказал старичок.
Дмитрий Евгеньевич на секунду опешил, огляделся.
- Странно, - сказал он, - в подъезде идеальная чистота... А где Зинка?.. Чёрт!.. Не с кем даже поругаться!
- Зинаида Афанасьевна в больнице. Нервное расстройство. Думаю, ваше хамство тому причина.
- Нарушил ты мой распорядок дня, старик.
— Это верно, Дмитрий Евгеньевич.
Старик что – то прошептал и дунул в сторону Дмитрия Евгеньевича. В голове Дмитрия Евгеньевича щёлкнуло.
- Так вы говорите, Зинаида Афанасьевна в больнице? Надо проведать!.. А вы очень славный...
- Домой зайдёте – не удивляйтесь: жена ваша с детьми вернулась, - сказал старичок.
- Да вы что?!
Дмитрий Евгеньевич не стал дожидаться лифта. Он бросился к лестнице. «Спасибо» эхом разнеслось по подъезду.
- Ну что ж, - сказал старичок, - в этом доме с хамством покончено. Так смотришь, лет через сто, совсем о нём забудем. Лишь бы мы, домовые, к тому времени сохранились. Немного нас осталось.