Волчье презрение
(рассказ)
Какими чувствами и свойствами обладают животные?
Давайте перечислять из того, что мы действительно знаем.
Страх. Чувство страха есть у всех. Это несомненно. Страх – главная составляющая инстинкта самосохранения.
Любовь. Кто с этим может поспорить, зная своих домашних питомцев?
Ненависть. Конечно! Причем это чувство животные испытывают только к людям. Если два оленя или два льва бьются до смерти из-за обладания гаремом или прайдом, - это не значит, что они друг друга ненавидят. Это закон выживания. Но если человек регулярно бьет палкой цепного пса, то пес его не только боится, но и ненавидит.
Верность. Вспомните историю Хати.
Самопожертвование. Да! Но это чувство развивается из любви и верности. Животные, обделенные даром рассудка, настолько привязаны к своим хозяевам, что «не задумываясь» бросаются за ними в огонь и воду.
Подлость. Категорически нет! Это свойство присуще только разумным животным, населяющим планету Земля: людям.
Предательство? Может быть, мы, люди, которым это свойство очень даже присуще, переносим его на наших братьев меньших? Но не следует же принимать за предательство то, что ваша любимая кошечка так же ластится к соседке, когда вы оставляете ее, уезжая на месяц в отпуск.
Обман. Животные не обманывают сознательно. Потому, что у них нет сознания.
Хитрость. Вот здесь я затрудняюсь сказать определенно. Возможно, некоторые собачки, предки которых столетиями жили с людьми, и научились именно хитрить. Может быть. Известно о «хитростях» некоторых животных, лис, например. Но я думаю, что это просто инстинктивное поведение.
Можно перечислять еще и дальше, но все перечисленное будет относиться только к людям.
Я в этом рассказе хочу поведать о чувстве презрения. Могут ли животные презирать? Когда сильный вожак стаи слегка порыкивает на молодого самца, подошедшего к его законной самке на пока еще недопустимое расстояние, он его презирает? Думаю, нет. Презирает ли изящная, великолепная акула экипированного аквалангиста, забравшегося в ее мир, пытающегося плавать? Презирают ли гуси, летящего рядом с ними на неуклюжем дельтаплане человека? Презирает ли рабочий слон своего погонщика? Наверно, нет.
Но вот история настоящего презрения зверя к человеку.
Случилась эта история в начале шестидесятых годов.
В маленькой деревеньке жили два брата-охотника. Старший – Иван. Младший – Петр. Погодки. Ивану - 68, Петру - 69. Деревня небольшая. Кроме них, охотников других не было. Промышляли братья кабанами, зайцами, пернатой дичью. А, повезет, так и оленем и, даже, лосем. Были у них свои охотничьи избы в лесных угодьях. Все, как водится.
В деревне всего-то двадцать семь дворов. Небольшая молочная ферма, да личный скот колхозников, состоящий в основном из овец и коз.
Все было бы хорошо, да неведомо откуда появились в окрестностях волки. Нет, одиночные следы наши охотники встречали, но тут возникла целая стая, возможно около десяти зверей.
- Один то матерый тут давно обитал, - рассуждал Иван, - помнишь, видели след и три и два года назад. А потом их стало два. Видать пару нашел. Вот и считай. В первый год волчица принесла штук пять-шесть. Пусть выжило половина. Сейчас это уже переярки(1). И в прошлом году столько же прибылых(2). Сколько получается, восемь? А то и все десять. Плохо! Очень плохо.
- Не говори, Вань. Куда уж хуже? Такая стая изведет и кабана и оленя. Глядишь, и за деревенский скот примется.
С момента обнаружения стаи прошел всего год, как худшее предположение Петра сбылось. Волки стали наведываться в деревню. Первый раз это случилось в сентябре месяце. Люди не успели подготовиться к такой беде, а по большому счету надеялись, что она пройдет стороной. Поэтому летом и в тот сентябрь держали скот в загонах, не в сараях. В самом ближнем к лесу дворе жили дед Кузьма с бабкой Агафьей. За ветхой оградкой во дворе, обнесенном таким же ветхим заборчиком, у них ютилось несколько козочек с козлятками. Нападение хищников было стремительным и жестоким. Посреди ночи залаяла собака, сидящая на цепи, но через секунду ее лай оборвался душераздирающим визгом и стих. Страшное, предсмертное блеяние бедных коз разнеслось на всю округу, разбудив и людей, и собак, и других домашних животных. Какофония звуков сотрясла деревню. Неистовый, захлебывающийся лай десятков собак, тревожное блеяние, мычание, хрюканье и кудахтанье, крики мужиков. И среди всего этого кошмарного ночного концерта - отчетливое рычание хищников, убивающих прямо в этот самый момент. Все продолжалось не более трех минут. Когда Кузьма выбежал с ружьишком во двор, все уже закончилось. Его взору предстала ужасная картина. От цепного пса осталась только голова, непонятно как застрявшаяся с куском шеи в ошейнике. В загоне для коз на окровавленном пятачке лежал старый козел с перерезанным горлом. И больше никого. Две взрослые козочки и шесть козлят исчезли.
От неожиданности, внезапности и кошмара случившегося бедный дед повалился без чувств. Быстро собравшиеся соседи занесли его в дом и долго приводили в себя.
На утро вся деревня собралась во дворе Кузьмы. Люди в ужасе смотрели на голову собаки, забрызганный кровью загон и мертвого козла в нем. И на бесчисленные следы волков по всему двору.
Иван с Петром тоже там были.
- Что, охотнички, скажете? - кричала безутешная бабка Агафья, - все погубили волки. Как жить теперь без кормилиц моих!
Народ тоже с надеждой смотрел на братьев.
- Люди, - крикнул Иван, - берите ружья, берите топоры и вилы, пойдем в лес!
Собралось человек тридцать и мужчин и женщин. Пошли в лес цепью.
На самом краю нашли место пиршества волков. Небольшую, утоптанную лапами полянку всю в крови, на которой были разбросаны косточки и рожки бедных козочек. Прочесывание леса, естественно, ничего не дало.
На следующий день деревенские занялись укреплением своих владений, а Иван с Петром планированием охоты на серых. Особого выбора у них не было. Тропить большую, активную стаю вдвоем – не очень разумно. Решили брать их на приваде. Пришли к председательше колхоза.
- Николавна, нам кишки нужны для привады, - заявил Иван.
- Где я вам кишки возьму? – резонно ответила женщина.
- Дык, зарежь кого-нибудь.
- Кого я вам зарежу! И так каждая корова на счету.
- Кобылу старую зарежь, все равно от нее уже никакого толка, - говорили мужики.
Анна Николаевна очень любила эту кобылу. Она помнила ее еще молодой, полной силы, всю свою жизнь протаскавшей плуги и телеги в нехитрой деревенской экономике, но сегодня действительно одряхлевшей.
- Ладно, спрошу у начальства, - ответила председатель.
Она специально ездила в район, чтобы получить разрешение на забой старой кобылы для такой цели, как избавления от волков. Разрешение было получено. Все это заняло больше двух недель.
Между тем волки не ждали. Они совершили еще один набег на деревню. Люди свой скот уже попрятали, так волки поснимали с цепей сразу четырех собак. Это уже был настоящий вызов. На охоту с привадой вызвались еще три мужика, у кого были ружья. И, хотя Иван с Петром всячески от них открещивались, удержать их было невозможно.
- Пойдем и все тут! – кричали они.
- Да нельзя многим сидеть в засидке на волка. Учуют! – умоляли их братья.
- Мы тихо, не учуют, - возражали.
Ничего не поделаешь. Волки у этих мужиков собак сожрали.
Разложили приваду у кромки леса, сделали хорошую засаду с подветренной стороны, сели ждать. Ночь ждали – ничего. Вторую ждали – ничего. На третью ночь в затухающих сумерках возле привады метнулась тень. Мужики, утомленные ожиданием, схватились за ружья. Это был явно волк. Он едва показывался, приближаясь к приваде. Выцелить его сразу было невозможно. Причем двигался он не крадучись, а довольно быстро, но на недосягаемом пока расстоянии. Мужики уперлись в ложа своих ружей, в трясущемся ожидании, когда же волк подойдет на выстрел. Напряжение было невыносимым, каждому хотелось спустить курок. И в этот момент со стороны деревни послышался дикий собачий лай. А потом крики: Волки!
Мужики сорвались со своих засидок и бросились бежать в деревню.
- Волки, волки здесь были, - отвечали им женщины, - носились по дворам и улицам, жуть просто.
- Взяли чего?
- Нет, просто бегали.
Понятное дело, что охота была испорчена. Измученные тремя бессонными ночами мужики разошлись по домам. А на следующий день Иван с Петром обнаружили, что вся привада, заслуженная перед колхозом кобыла оказалась съеденной прямо на том месте, где ее старательно уложили.
- Вот ведь, проклятущие! – возмущался Иван, - они же специально отвлекли нас от привады. Ну, чтобы ушли. Что теперича делать? Где мяса взять. О-ох, Николавна нас поедом съест за кобылу. И как их изводить без привады?
- Я другое думаю, Вань. Вожак у них умен. Это же он вчера нам показывался у кобылы. И знал же, аспид, что далеко до него стрелять. А как он своих надоумил по деревне побегать? Ведь просто бегали, людей пугали, что бы мы от привады ушли! Да-а, умен. С таким сладидь будет не легко.
- Надо ехать в район, собирать большую облаву. Сами мы тут ничего не сделаем,- заключил Иван.
В районном городке председатель общества охотников и рыболовов, Михаил Степанович, хорошо знал братьев. К сообщению о волках он отнесся очень серьезно.
- Ни у одних у вас появились серые, в соседнем районе тоже пошаливают. Кабана стало много, вот они и расплодились. Но чтобы на деревню нападать… Ладно. Соберу я народ. Думаю к концу ноября. Вы пока логово ищите.
- Степаныч, логово-то мы определим. Ты нам помоги капканами, у нас – раз два и обчелся.
Председатель сумел раздобыть с десяток капканов на волка.
По возвращении братья принялись за поиски логова. Целыми днями с утра до вечера они с собаками обследовали вероятные участки леса. Ходили все время вдвоем. Так спокойней. Лишь к середине ноября им, наконец, удалось найти его. Оно оказалось всего в трех километрах от деревни в густом ельнике. Капканами обкладывать не стали, чтобы не спугнуть хищников до большой облавы, но расставили их на дальних подступах. И буквально через три дня в один из капканов попался молодой волк из прибылых. Когда Иван с Петром нашли его, он был мертв. Его убили свои же. Но, скорее всего, это сделал вожак. Так подумали охотники.
- Вожак! Точно вожак. Учит стаю, чтобы не попадались, - сказал Петр.
- Нет, Петя, это он его, чтобы не было позора живым достаться нам… Гордые.
Так или не так, но после этого в капканы никто не попадался, и приманка в них оставалась нетронутой.
Зато стая совершила еще один дерзкий набег на деревню. Причем случилось это не глубокой ночью, а ясным днем, когда люди выпустили скот из сараев погулять по дворам. Все произошло настолько неожиданно и быстро, что никто не успел ничего сделать. Волки одновременно атаковали два дома. Сначала зарезали собак, потом всех коз и овец во дворах. С собой унесли только четыре туши. Жестокость и наглость этого набега не укладывалась в умах. На еду они взяли четверых овец, но убили всех! Как будто звери мстили человеку за все, что он волкам сделал плохого на протяжении веков. Словно Дьявол выбрал эту маленькую деревеньку для приложения своей ненависти к людям, и послал своих черных ангелов в обличие волков.
В конце ноября, как и обещал Михаил Степанович, в деревне высадился отряд охотников в двадцать человек. Переночевали. На следующее утро зашли в лес, встали за волчьим логовом в километре, перегородив большой распадок, по которому звери должны были бы уходить от облавы. На облаву вышли все взрослые из деревни и, даже, подростки. Пошли широкой цепью на логово.
Иван разместился в самом низу распадка недалеко от Степаныча, другие охотники – по обоим склонам до самого верха. Петру досталась старая лесная дорога, которая шла по гребню распадка. В цепи стрелков с этой стороны он оказался последним. Вероятность прохода волков в этом месте была ничтожна. Они должны уходить низом, где была сосредоточена вся огневая мощь охотников. Поэтому Петр, абсолютно не надеясь на успех, спокойно сидел на поваленном дереве, покуривая козью ножку. Ночью шел дождь, и утро было туманным и пасмурным. Со стороны загонщиков уже слышался производимый ими шум, но они еще были далеко. Петра начало морить в сон. Скукожившись на бревне, он то и дело ронял на грудь голову.
Но вдруг из очередного секундного забытья его вывел шорох. Петр глянул на дорогу и не поверил своим глазам. Из плотного тумана один за другим появлялись волки. Они бежали мелкой рысью, не особенно торопясь, как будто знали, что опасности на этой дороге нет. Впереди шел крупный вожак, за ним матерая волчица, следом еще шесть волков. Пробегая мимо сидящего на придорожном бревне человека, вожак повернул в его сторону голову и, не замедляя хода, внимательно посмотрел. Петр со сна ошалело проводил глазами вожака и всю стаю, которая через секунду исчезла в тумане. У него, даже, не дернулись руки, чтобы схватить стоящее рядом ружье и выстрелить хотя бы в след ушедшим волкам: настолько он был заворожен этой картиной. Появляющимися из тумана и исчезающими в нем волками.
Правда потом он все-таки продуплетил в воздух, чтобы оправдаться перед охотниками, которые зря приехали на эту облаву и своими земляками – загонщиками, впустую избившими ноги по лесу. Михаил Степанович, уезжая, пообещал зимой организовать охоту с флажками, пожелал удачи и уехал.
Странно, но после этого неудавшегося загона набеги волков на деревню прекратились. Люди спокойно пережили зиму, встретили весну, радовались лету и, казалось, кошмар, пришедший с волками, закончился. Наступила очередная осень.
Иван с Петром как обычно в это время жили в лесу в одной из своих изб. Случилось так, что у них кончилась соль, а в другой избе, которая располагалась в пятнадцати километрах от этой соли было много. Вот Петр и пошел с утра за ней. Часть его пути пролегала как раз по той самой заброшенной дороге в лесу, по которой год назад уходила волчья стая.
Охотники, привыкшие много ходить, могут делать на ходу все, даже спать. Ну, не в полном смысле этого слова, конечно, но находиться в каком-то пограничном со сном состоянии, полузабытье, когда тело и некоторые органы чувств бодрствуют, а сознание притушено. В таком состоянии человек не замечает время. Вот он вышел из одной избы, отключился, пришел в другую, включился. Для него прошло всего несколько минут, а реально – часов.
В таком же полусне шел и Петр по дороге, пока его глаза не начали сигнализировать ему о постороннем движении. Петр не сразу, но вышел из своего заторможенного состояния, все еще продолжая монотонно шагать. Но когда сознание полностью вернулось, он остановился, медленно начиная холодеть: со всех сторон он был окружен волками! Петр оглянулся. Восемь зверей окружили его. Все те же восемь, которых он видел год назад. Самый ближний стоял метрах в пяти. И это был вожак. Остальные в напряженных стойках, готовые броситься в любую секунду располагались чуть подальше. Хвататься за висевшее через плечо ружье не имело смысла. Любое резкое движение сразу спровоцировало бы серых убийц на атаку. У них было полное преимущество и жизнь человека зависела только от решения вожака. А тот немигающим взглядом смотрел в глаза жертвы. Смотрел так, как будто хотел понять смысл жизни своего врага. Смотрел с буквально выплескиваемой ненавистью. Смотрел молча и долго. Человек тоже смотрел в глаза зверю. Он не отвел взгляд, инстинктивно чувствуя, что сейчас его контакт с глазами зверя может не спровоцировать волка, который и так знает о своем полном превосходстве, а наоборот, спасти его. «Сколько же они за мной шли, если вот так смело окружили?» - промелькнула совершенно никчемная теперь мысль.
Между тем вожак принял какое-то решение, потому что он сдвинулся с места. Волк пошел на человека, не отрывая от него глаз. «Ну, вот и все», - подумал Петр.
Но волк не проявлял агрессивности! Нет. Он медленно подошел к человеку метра на полтора, присел и выпустил в землю струю горячей мочи. В нос Петру ударил резкий противный запах. Потом вожак так же медленно отошел в сторону. С другой стороны подошла волчица. Она тоже, глядя Петру прямо в глаза помочилась у его ног. По очереди его обошли все члены стаи. Большего унижения Петр не испытывал никогда в жизни.
Все это действо происходило медленно, и за всем этим наблюдал вожак. В его звериных глазах Петр увидел глубочайшее презрение, какое только можно испытывать к самым ничтожным существам на земле.
1. Переярок – волк, родившийся в прошлом сезоне.
2. Прибылой – волк из последнего помета.