Ёжик ворочался в постели. Он не мог уснуть! На то были веские причины. Во-первых, Луна, жёлтая, огромная, она светила так, что забыться не было никакой возможности; во-вторых, Витатий и сам не хотел спать. Тому виною были глаза — не Витатия, нет, — Ёжиньки. Они были повсюду. Они смеялись, грустили, подмигивали, и делали ещё невесть что. Сон не шёл. Постель из ласковой и мягкой превратилась в ложе пыток. Подушка норовила уползти из-под головы, одеяло стало кусачим, а простыня скручивалась узлами, которые впивались в нежные бока Витатия.
«Ну нет! — возмутился сам себе ёжик. — В конце концов, надо закрыть на это глаза!»
Однажды, случайно, он сделал вывод, что глаза нужно закрывать непременно на что-либо. Так уж вышло, что пробегая мимо дома Пурика, он как раз услышал громкую фразу Пуриковой мамы: «Я не могу больше закрывать на ЭТО глаза!»
«Вот интересно, на что на ЭТО? — подумал тогда Витатий, на ходу. — Я бы тоже не стал закрывать на ЭТО глаза, уж очень хочется его увидеть!»
Воспоминание о Пурике, однако, переключило внимание Витатия собственно на самого Пурика. Пусть он и красавчик-бурундучок, но задавака редкий, тут ёжик не признавал никаких компромиссных вариантов, хотя мама Витатия, пожалуй, не одобрила бы подобного суждения, это он чувствовал, но ничего с собой поделать не мог. Не нравился ему Пурик, не нравился и всё! Почему, спросите вы? Потому что нравилась ему Ёжинька! А бурундук приставал к ней самым нахальным образом.
От всех этих полуночных размышлений Витатию стало уже совсем не до сна. Он поднялся с постели, сделал два круга по комнате, затем осторожно вылез через окно наружу и пошёл куда глаза глядят. А глаза его глядели туда, где Ёжинька безмятежно досматривала пятый сон.
Витатий ходил под окнами её домика до самого рассвета, мечтая, неизвестно о чём… И вдруг запели петухи:
— Проснись, ку-ка-Ви-та-тий, просни-и-ись!
— Ой! — сказал удивлённо ёжик, обнаруживая себя сидящим на скамеечке под окном, из которого смотрела на него Ёжинька. — Ой-ё-ёй... Я всю ночь не мог закрыть глаза на тебя, Ёжинька. И вдруг нечаянно уснул.
— Ах, бедняжка! — улыбнулась Ёжинька, перегнувшись к Витатию через подоконник, и поцеловала его в щёку, — А теперь, давай-ка, беги домой умываться, — улыбнулась Ёжинька, — порядочные ежи должны умываться и чистить зубки.
«УРРА!» — мысленно воскликнул Витатий.
Разумеется, просто потому, что он очень любил умываться, чистить зубы и… Ёжиньку. И совсем не собирался закрывать на это глаза!