Виктор Чернышов-ЖУРАВА
Синоним наркомании – смерть!
Цена наркомании – исковерканные судьбы и загубленные жизни людские.
«Протяжные корабельные гудки, особенно, уходящих из морского порта торговых кораблей, прямо душу раздирают, до чего же они тоскливые», - думал, одиноко стоявший у парапета и с грустью в глазах смотревший на дальний рейд, седоволосый мужчина. «Каждый раз, они, уходя в море, прощаются с портом убытия так, как будто эти корабли здесь были последний раз и покидают его навсегда. Прямо повторяют слова из песни в каком-то кинофильме: С любимыми, не расставайтесь!».
Сорок два года прошло с той поры, когда Павел первый раз покинул этот город, вернее его осужденного, тогда всего на три года, восемнадцатилетнего парня увезли из него за хранение и употребление наркотиков. Он тогда в этом городе был всего лишь рядовым оптовым сбытчиком наркотиков, которые ему, конечно, в большом объёме для продажи в этом порту, поставлял старый наркоман из одной приморской станицы Северной Кубани. За эти годы, которые растянулись для Паши длиною в жизнь и исключительно на северных просторах бывшего Советского Союза, и нынешней России, его любимый город детства и юности, конечно, заметно похорошел. Целые жилые микрорайоны появились, морскую набережную вон как по-современному облагородили, морской торговый международный порт был тогда совсем небольшим, а теперь наверно увеличился раза в четыре, но и многое осталось прежним, до боли родным и без изменения. Сейчас этот пожилой человек имел возможность купить чуть ли не всё это, но зачем оно ему теперь было нужно? Павел домой сразу не вернулся из мест бывшего заключения. Он остался там и в тех же местах, на алмазных приисках, весьма успешно с пользой для себя, отработал почти двадцать лет. Стал очень богатым и в девяностые, смутные для страны годы, после развала Советского Союза в прошлом веке, беспрепятственно уехал за границу. На его денежных счетах в трёх зарубежных банках лежали десятки миллионов американских долларов, а вернулся он на свою Родину, хотя и с огромными деньгами, но с совершенно пустой душой и серьёзно больным стариком.
Можно разное думать и даже гадать: что же привело сюда такого богатого и успешного человека, в уже почти преклонном возрасте, который сейчас живёт в очень спокойной и успешной стране – Канаде.
«Да он и сам думал, а что же меня действительно привело сюда? Меня ведь многие годы что-то тянуло в родные края словно магнитом? Это сложное чувство тоски, желание вспомнить всё сначала, трудно объяснить даже самому себе. Наверно ностальгия по детству, а может оставшиеся ещё в живых школьные друзья? Обидно будет, если меня сюда, через столько лет за десятки тысяч километров и совсем с другой стороны Земного шара, привело скрытое чувство моей близкой смерти. Хотя я бы желал, чтобы меня похоронили на старом кладбище и рядом с могилой моей покойной мамы. Чужбина, она и есть чужбина, сколько я там прожил, а как был чужим, им и остался», – рассуждал, прилетевший из Канады сначала в Москву и теперь в свою родную Кубань, Горлов Павел Тихонович. Самое трогательное было то, что у него теперь в этих краях, да и во всём мире-то уже никого не было и не только из близких, но и дальних родственников. Он ещё раз посмотрел с тоскою в глазах на уходящие в море корабли, окинул взглядом, теперь уже огромный порт, и медленно пошёл пешком в город.
«Люди то, как поменялись у нас», - не переставал удивляться Павел. «Здания и дома красавцы, прямо таки как на Западе, настоящая Европа. Только молодёжи что-то маловато, наверно все на полях работают, край-то мой хлеборобный. Странно ни одного знакомого человека не могу узнать, все приезжие что ли? А вот женщин, наших красавиц, не сравнить с европейками. Всегда наш край ими гордился. Жаль, конечно, что у меня так сложилась жизнь, и я не женился ни на одной из своих красавиц землячек, ну а теперь, конечно, мой поезд с такой пассажиркой от меня уже далеко и давно ушёл. Как же я хочу встретить хотя бы кого-нибудь из моего бывшего школьного класса. Интересно, остались ли кто-либо из моих ребят жить в городе или, так же как и я, разбежались, а может, кого-то уже и в живых нет?»
Сейчас гость города также одиноко сидел в тени пушистых, словно ватой покрытых ветвями цветущих акаций, в скверике А.С.Пушкина и наблюдал размеренную и неторопливую жизнь, как ему казалось, самодовольных горожан. Вдруг он увидел в проходящем мимо него мужчине знакомое лицо. Это был Костя Скидан, его школьный товарищ, даже одноклассник. «Как же жестокое и неумолимое время поменяло внешний вид бывшего тогда красавца, спортсмена легкоатлета, любимца почти всех девчонок нашей школы, Костомана», - мелькнули яркими картинами в памяти Павла те далёкие и совсем близкие школьные события. Он приподнялся, сделал шаг ему на встречу и произнёс: - «Костя, дорогой, ты это? Узнаёшь меня? Я Паша Горлов! Вот так встреча! Надо же свиделись первый раз через сорок с лишним лет!»
Со стороны, конечно, было приятно и трогательно смотреть, как два седоволосых мужчины обнявшись, с волнением, перебивая друг друга, восторженно о чём-то между собой говорят. Казалось, что они из объятий так и не выпустят себя ещё долго, но их разговор прервала подошедшая к ним женщина. Это была Валя Баулина, их одноклассница, а сейчас жена Кости. Вот уж к кому так давно не было такой наплывшей искренней радости у Павла, так это к подошедшей к ним Валечке. Она ему тогда в школе тоже очень сильно нравилась, но Вале нравился не он, парень сомнительного поведения, а этот, весь из себя правильный, Костя, который и уцепился в неё ещё тогда, так и не выпускает свою любимую и до сих пор. «Валёна, ты стала ещё красивее, ты просто чудо женщина! Вот я был неотёсанный валенок, что тогда не отобрал у этого вот Кости тебя. А ведь я мог запросто сделать это, потому что меня, помнишь, все ребята побаивались и не только в нашем классе, а и во всей школе!» - только и смог внятно выговорить эту фразу, разволнованный Павел, выпуская красавицу Валю из своих нежных объятий.
Константин Георгиевич Скидан, несмотря на его пенсионный возраст до сих пор ещё занимал должность главного врача городского отдела здравоохранения. Он имел учёную степень доктора медицинских наук и звание профессора, потому что по молодости читал лекции по новому курсу психологии в московском медицинском институте. За успехи в развитии наркологии как самостоятельной науки, ему первому в России учёному присвоено звание «Заслуженный врач-нарколог». В этом городе у них был огромный собственный дом, в котором они с Валей жили теперь вдвоём, потому что оба их сына работали и проживали с детьми и семьями: один в Америке, другой в Китае. Так что сейчас супруги гостю из Канады искренне обрадовались.
Первое с кого начался у них разговор, были их учителя. Жаль, почти всех их нет уже давно в живых, но их они и сейчас всех поимённо помнят, потому что они любили своих учеников, а ученики взаимно их. Потом постепенно разговор перешёл на одноклассников и общих школьных друзей. С огромным огорчением и сожалением начал Константин Георгиевич говорить о ребятах, которые погубили себя наркотиками. «Паша, ты помнишь Валеру и Гену Кожевниковых, братья двойняшки, они в нашем классе учились. Так вот, когда у них умерла мама, они оба увлеклись наркотиками и дошли до такого состояния, что ходили по рынку просили милостыню, чтобы не умереть с голоду. Они курили анашу и гашиш. Её тогда, этой конопли ведь везде было полно, во всех огородах и на колхозных полях, в каждой станице Кубани. Слава Богу, что её вывели из посевного оборота и даже убрали с тех полей, где её специально выращивали на пеньку. Мне пришлось лечить Валеру и Гену, но они были уже тогда на последней стадии деградации психического мышления и полного физического истощения организмов. Представляешь, до какого состояния дошёл их «убитый» коноплёю мозг, что они не могли вспомнить своих имён, они не знали, в какой стране живут. Что только я не пытался делать, чтобы спасти своих ребят, всё уже оказалось бесполезным. Установлено, что серое вещество человеческого головного мозга конопляным наркотиком так высушивается, то есть обезвоживается, что при вскрытии черепных коробок, мозг этих наркоманов выглядел как пепельный гранулированный порошок серого цвета. У них нормальное мышление искажается уже за первые месяцы курения анаши. Наркоман становится физически настолько ослабленным, что у него перестают функционировать все органы желудочно-кишечного тракта. Он даже и очень бы хотел что-то поесть из пищи, но он её не может употребить и тем более она у него через три или четыре месяца уже не переваривается. Наркоманы анашисты в основном и погибают от голода. Они умирают как мухи голодной смертью. Вот и я тогда попытался спасти новейшими препаратами наших ребят. Искусственно кормил их по два месяца питательными растворами и вроде бы поставил на ноги, и даже выписал обоих из больницы домой, так как они подавали мне надежду, что с наркотиками теперь покончили. Но как только они попали в среду своих станичников наркоманов, то тут же и, даже с увеличенным азартом, принялись снова курить и после очередной передозировки они оба умерли. Их в станице целых три недели никто не хоронил, так как все думали, что ребята в городе лечатся. Потом уже разложившихся, их закопали, как попало в яме, и на этом жизнь наших ребят закончилась. К великому сожалению в той станице, где жила мама наших ребят, они-то тогда в городе учились и жили у своей тёти, от курения анаши за время моей работы умерли 93 парня и 47 девушек. Я бы языки вырвал тем «пропагандистам», которые говорят, что конопляные наркотики: анаша, гашиш, марихуана, это лёгкие наркотики. Делается, Паша, и говорится это специально, чтобы молодёжь увлекалась массовыми наркотиками, якобы вначале лёгкими, а потом, когда они, именно от анаши, гашиша и марихуаны становятся хроническими наркоманами, чтобы кололась всеми подряд и принимала и органические, и синтетические психотропные препараты. Ты знаешь, Паша, я недавно прочитал очень серьёзный художественный роман известного российского писателя Виктора Чернышова «Азиатский апокалипсис отменяется». Так вот он в нём, на достоверных материалах показал, как иностранные спецразведки во второй половине ХХ века пытались потопить всё репродуктивное населения тогдашнего СССР в наркотических биодобавках. Если бы контрразведчики не разрушили бы тогда их дьявольский план, то они могли, путём массовой наркотизации населения, изменить в непредсказуемо отрицательную сторону генофонд населения. Рождались бы у нас мутанты, юродивые дети, существа без мышления. Тут и так в стране смертность от наркотиков просто катастрофическая. Я поражаюсь, как они все до единого наркомана живут с постоянным чувством близкой смерти. В их среде и сейчас чуть ли не ежедневно умирают друзья по «цеху», но им это всё абсолютно безразлично, как будто, так и надо. Каждый их них спокойно ждёт своего смертного часа. Вот тебе, Павел, хочу, как другу сказать правду по результатам лечения наркоманов и у нас в стране и за рубежом. Не поддаются они никакому лечению. Наркотик это химическое вещество, а раз он попадает в организм человека, то в нём происходит ещё неизвестная пока науке необратимая химическая реакция, это я имею в виду в головном мозге наркомана. Мозг наркомана под воздействием наркотиков изменяется качественно и не восстанавливается до прежнего состояния. Главное они перестают через какое-то время мыслить, ну а без мышления у человека наступает не жизнь, а существование, порою хуже, чем у некоторых зверей и животных.
Я вот тебе расскажу про Таню Суштову, припоминаешь её? Она была очень красивая девочка, по-моему, до девятого класса училась отличницей. Так вот её тогда, негодяй Киреев, учитель физкультуры, соблазнил, и она забеременела, а родители её и выгнали из дома за этот проступок. Потом у неё произошёл выкидыш ребёночка, и она начала выпивать и пошла по рукам. Потом Таню в морском порту кто-то посадил на иглу, и у неё жизнь покатилась кувырком и под откос. Помочь ей, конечно же, было некому. Когда я приехал из Москвы и узнал об этом, она уже болталась по притонам с бомжами, грязная, в оборванной одежде. Я заставил разыскать её. Поместил в больницу, в наркологическое отделение, надеялся, что спасу Танюшу. Она пролечилась три месяца, мы устроили её на работу, на почту и вроде бы всё наладилось. У неё даже появился мужчина, и она собиралась за него выйти замуж. Потом она у меня из вида месяца на три пропала. Мы с Валей моей так и решили, что Танюша куда-то уехала с мужем, и мы за неё успокоились. Однако я, будучи таким профессионалом и то ошибся в ней. Она уехала к себе в станицу, собрала вокруг себя наркоманов и устроила притон. Там её собратья курили анашу до «посинения». Её нашли работники милиции тогда повешенной в заброшенном сарае, а рядом находились ещё два трупа малолетних детей. Вот и думай, как их лечить. Да не лечатся они!
Тут через моё наркологическое отделение столько проходит больных наркоманией людей, что порой за голову хватаешься от проблем. Какие только профессии не уничтожает наркомания. На лечение прибывают и бомжы, и директора крупнейших предприятий, и актёры, и учёные. Никого не щадят наркотики. У нас в этих краях распространены в основном наркотики каннабиоиды, но вот от них то, как раз и происходит массовая наркотизация населения. Ведь тетрагидроканнабинол содержащийся в конопле, он и является самым сильным по психотропному действию наркотиком. Всех наркоманов, которые употребляют конопляные наркотики, я называю стадом живых трупов.
«Костя, - обратился к нему Паша, - а ты слышал про конопляную Чуйскую Долину, которая находится в Центральной Азии? Я читал того же автора – Виктора Чернышова роман «Ад конопляного рая». Вот уж он описал точно, что это за конопляный рай, из которого ни один наркоман ещё не возвратился. Все они там погибают. Когда даже я читал эту книгу, то у меня шкура на спине поднималась дыбом от жути, которая была в том конопляном аду. Туда, в необъятную по географическим размерам территорию, в неохраняемые плантации с растущей дикой индийской коноплёй, со всех концов бывшего тогда СССР и даже Европейских стран, устремлялись тысячи обезумевших наркоманов в надежде попасть в конопляный рай и вволю насладиться бесплатным гашишем и марихуаной. Почти всех этих несчастных перехватывали на вокзалах «специалисты» из преступной банды и в считанные дни ударными дозами синтетических наркотиков, которые вводили «медики» банды в специализированных лагерях беженцев, превращали их в безвозвратных наркоманов с зомбированной психикой. Когда психика и мышление у этих смертников доходила до уровня манкуртов, то есть полностью отсутствовала, их тайно перебрасывали в ту самую конопляную долину смерти, там у них были базы, по заготовке наркотиков: марихуаны и гашиша в гигантских объёмах для коммерческих «нужд» целых стран. До какой дикости доходил цинизм этих наркодельцов, если они вели учёт своих обречённых на смерть «работников», даже не по фамилиям, а ставили им раскалённым железом на спины номерные клейма, как это делают ветеринары крупному рогатому скоту. Никто там, в диких зарослях конопли, не интересовался не именем, ни тем более фамилией наркомана. У них у каждого было на спине число, вот и все данные, теперь уже не о как человеке, а как о живой пока ещё прономерованной единице. Представляешь, Костя, там у них «закон джунглей» отдыхал. Эти наркоманы манкурты между собой сосуществовали очень даже мирно. Им абсолютно было нечего делить: наркоты хватало столько, что какой смысл им уже даже без мозгов, был ещё и делить те огромные запасы. В той проклятой Богом, хотя и известной во всём мире конопляной долине тех «счастливцев» не то, что дьявол принудил, там сама природа заставила пребывать их в вечном наркотическом угаре. Насколько это является правдой, я не могу судить, но автор говорит, что, сколько туда в эту долину прибывает наркоманов, все они там и умирают. Даже, если кто-то из них и попадал в руки медиков, то и в больницах эти чуйские наркоманы умирали медленной и безумно мучительной смертью. Ты наверно как специалист хорошо знаешь, что наркоманы с азиатским синдромом не излечиваются. Ну, вот как их можно вылечить, если они не ориентируются во времени, в пространстве, они не знают своих имён, фамилий. Они же там были как рабы-смертники, как роботы выполняли свою работу по сбору пыльцы конопли и её зелёных метёлок. Их физических возможностей на такой адский труд хватало не больше чем на один два месяца, а потом наркоман умирал. Я удивился как это неимоверно точно автор, не будучи сам никогда наркоманом, описал состояние их психики, когда безмятежные в начале лица светятся от переполняемого счастья, которое испытывает каждый наркоман, попадая в «конопляный рай». Их никто и ничего не тревожит, долгожданные мечты сбылись: они в «не земном раю», они в долине сказочных чудес. Однако в таком состоянии они пребывают всего одну две недели, море наркотиков их же и по морским жестоким законам заживо сжигает, а потом они «никто», они манкурты. Кто, откуда, как звать, это уже не важно. Человек вроде бы и есть, но его уже нет, потому что выхода из этой долины смерти ни у кого из них уже нет. Возвратиться в прежнюю жизнь никто из них не сможет, они наркоманы-смертники. Сбор конопляной пыльцы для гашиша, листьев конопли для марихуаны, наркоманы безропотно выполняют до тех пор, пока в их черепных коробках окончательно не высохнет мозг. Затем они резко перестают реагировать на команды надсмотрщиков. Болевой порог у наркомана полностью атрофируется. Зрение падает практически до нуля. Наступает момент, когда он перестаёт употреблять пищу и воду. Это является началом конца земной жизни наркоманов. У них чувство близкой смерти в этот период полностью отсутствует. У них общий для всех диагноз: - смертельная передозировка органическим наркотиком. Вот, Костя, и говорят, что конопляные наркотики – лёгкие наркотики. Тогда почему же все до единого марихуанщики и гашишники умирают через два три года курения? Какой ужас описывает автор, что там, в конопляных зарослях-джунглях, почти везде встречаются высушенные знойным южным солнцем и обезображенные зверьём человеческие трупы, превратившиеся уже в мумии. Загадкой считает сам писатель и то, что тела умерших наркоманов шакалы и волки не разрывают почему-то, они человеческое мясо от наркоманов, удивительно, но не едят, даже будучи всегда голодными. Зато трупами «лакомятся» многочисленные стаи ворон, степные грифы, громадные насекомые, которые превращают их в груды обглоданных костей. Как так можно? Наркоманы это каждый день видят, но до их сознания не доходит, что через день два они и сами превратятся в подобные чучела. Человеческие скелеты, фрагменты не разложившихся ещё тел около пещер, вырытых в отвесных земляных берегах реки, которые являются их жилищами, абсолютно не пробуждают у этих несчастных какие-либо мысли о том, необходимо остановиться, пора покидать этот «райский ад», ибо и их ждёт неизбежная смерть. Всего за пару недель такой работы наркоманы превращаются в живых скелетов, так как в пище они не нуждаются, зато пьют много воды из протекающей мутной реки. Это наступил самый сложный период, когда воспалённый мозг наркомана работает в одном направлении: - как можно больше употребить наркотика, подольше быть в наркотической эйфории и никогда из неё не выходить».
Валя позвала ребят обедать. Она приготовила по просьбе Павлика кубанский борщ, так как он за ним безумно соскучился. За обедом Костя рассказал и о других ребятах одноклассниках, которые живут в разных городах России и за рубежом. Многие из них стали очень уважаемыми и важными в стране людьми. Но вот по Костиной части из их класса погибли от наркомании тоже девять ребят и три девчонки. Они их помянули как погибших, но не по своей воле, а из-за жестокой болезни – наркомании. Затем друзья решили пойти на набережную: поговорить там, полюбоваться морем.
На рейде стояло почти два десятка, ждущих захода в порт кораблей. Паша, глядя на них, тихо заговорил: - «Ты помнишь Костя, за что меня тогда посадили в тюрьму? Я тогда каждую неделю поставлял по две сорокалитровых фляги из-под молока сушеной конопли на корабли. Получал за это правда копейки от того барыги станичного, но они нашей семье были очень нужны, ты же помнишь как у меня сильно болела мама. Я тогда на эти деньги покупал ей лекарства. Сам-то я не курил эту чёртову анашу, так иногда только за компанию с теми ханыгами станичными, а на зоне я ни разу в рот сигареты с анашой никогда не брал. Но они же меня сволочи, и подставили милиции, вот я и отсидел, и те три года, и ещё отпахал там же почти двадцать пять лет, но уже на себя пахал. Так что этой конопли и тогда на Кубани было не мало. Это сейчас её всю уничтожили, и правильно сделали».
Костя внимательно слушал Павла и думал, как же судьбы людские коверкаются из-за наркотиков. Какой бы не был наркотик по своему происхождению, но он наверно такой дьявольский продукт, который на Земле не оставляет никогда и ни одного человека в покое хотя бы раз, хотя бы как-то, притронувшегося к нему. «Пашенька, - обратился к нему Костя, - я хочу тебе сказать большее. Ты представляешь, сейчас у нас в стране на самом высочайшем уровне снова культивируют вопрос: планируется засевать, на миллионах гектарах пашни, в промышленных масштабах, какую-то безнаркотическую коноплю, якобы кому-то нужны верёвки. Не пойму только для чего, вешаться они хотят, что ли? Ты представляешь, какой это уму непостижимый абсурд. И что характерно, эта загадочная инициатива исходит из Федеральной службы по борьбе с наркотиками и их оборотом. Неужели там выжили из ума совсем? Это же полный научный бред, что вывели сорта не наркотической конопли. Я думаю, генную программу этого растения ну так лет на пять или десять можно насильственно как-то изменить. Но навсегда это невозможно сделать. Конопля тысячелетиями была наркотической, ею она является сейчас, и ею думаю, она останется навсегда. Вон в той Чуйской долине, о которой ты мне рассказываешь, эту коноплю и жгли, и химией травили, и перепахивали землю в глубину чуть ли не до метра, а она как росла там тысячи лет, так и растёт до сих пор. У нас засеют не наркотическую коноплю, она через два три года станет наркотической, а вывести её с полей будет уже невозможно, вот тебе и наступит неизбежный наркотический коллапс не только у нас в стране, а и на всей матушке Земле. Это я тебе говорю как учёный, потому, что я могу коллапс прогнозировать и без ошибки на какое-то там чудо. Его в наркомании не бывает, в наркомании сплошная смерть. Надеюсь, матери, жёны, да и всё прогрессивно мыслящее население России встанет против создаваемой руководителями страны наркотической вакханалии. Я лично рассматриваю такое решение о засеве коноплёй наших хлеборобных полей государственной изменой народу, вредительством высочайшего масштаба нашему генофонду и запланированного снижения рождаемости детей».
«Неужели так всё сложно и запущено сейчас в России по проблеме борьбы с наркоманией и оборотом наркотиков, Костя?» – спросил удивлённый Павел. «Конечно, Паша, раз по официальным данным Минздрава РФ, в России официально сейчас зарегистрировано двести тысяч больных наркоманией, но реальные цифры до пяти миллионов в целом по стране, а число употребляющих наркотики наркоманов, как бы без явного проявления болезненной зависимости, не меньше десяти миллионов. В городах уже больше трети проживающего в них населения, которые попробовали наркотики хотя бы один раз. У нас у медиков есть информация, что 60% российских наркоманов – люди в возрасте 13-30 лет и 20% из них школьники. Средний возраст приобщения к наркотикам в РФ составляет 10-15 лет. Сейчас участились случаи первичного употребления наркотиков детьми 8-10 лет, появились наркоманы и в возрасте 4-6 лет. С начала ХХI века в России из-за употребления наркотиков детская смертность увеличилась в 42 раза. Конечно, это кошмар для нашей страны, имеющей уже и широко внедряющей в жизнь нанотехнологии и её продукты. Ну, если в мире доходы подпольных корпораций по торговле наркотиками превышают известные доходы от торговли нефтью и приближаются к доходам от торговли оружием, то о каком прогрессе в борьбе с наркотизацией населения нашей планеты Земля, можно говорить».
«В том романе Виктора Чернышова, я прочитал просто ужасные материалы. Он показал, что десятки тонн гашиша и марихуаны, заготовленные рабами-смертниками, в той самой конопляной Чуйской долине, вывозились из неё железнодорожным и автомобильным транспортом в Москву, а из неё уже развозился этот наркотик по всей Европе. Тогда ещё не было транспортной полиции и наркодельцы работали почти легально или заодно с правоохранительными преступными группами. Неужели Костя, руководители государством чиновники, тогда не видели, что дьявольский цех смертоносных наркотиков лавиной заваливает его население из Средней Азии и губит миллионы наших граждан? Интересно, а сейчас эта долина существует, но даже если она и продолжает поставлять наркотики, но только не в нашу страну. Наша граница по данным ФСКН РФ надёжно закрыта. Ну и дай Бог, что бы это было на самом деле так, а не на словах её руководителя. Они уж тоже знали, что в прошлом веке тысячи молодых граждан Союза ССР днём и ночью работали на массовых заготовках органических наркотиков в Чуйской конопляной долине. Но только сами наркоманы не знали на кого они работали и зачем заготавливали столько много наркотиков. Да и зачем им это было знать? Вот уж мастерски описан ужас их быта и короткой жизни, что лучше не напишешь. Постоянный трупный запах на базах, хаотичная суета снующих по стойбищу абсолютно голых наркоманов, безобразные сексуальные сцены совокупляющихся, это обычный пейзаж, это их быт. Кто-то находится в интимной близости с «коллегой» по цеху, кого-то полумёртвого поволокли от лёжбища на пригорок умирать. Смотреть, как их брат или сестра по несчастью начнёт уходить в мир иной будут все, но сочувствовать или сожалеть, никто и не подумает. Понятие существования самой сути жизни и смерти у этих обречённых, уже как простая мысль отсутствует. По большому счёту наверно голодные стаи животных и птиц и, особенно грифы, которые бродят по этим дьявольским базам смерти и те выглядят умнее человеческих существ. Эти умные птицы наблюдают, как кто-то из их будущей трапезы опустил разгорячённую голову в коричневую воду реки, как кто-то уже бессильный сидит на земле и тупо смотрит в небо. Удивительно, что такое мрачное бытиё, потерянного человеческого «общества» в конопляниках и для самих наркоманов и для грифов является действительностью земного рая. Никто их этих «существ» не способен слышать по утрам многоголосый хор птичек коноплянок. Мыслящий человек может часами наслаждаться их завораживающими трелями, а для наркомана это лишь дополнительный шум, к шумящему на ветру безбрежному морю дикой индийской конопли. Для этого стада человекоподобных живых существ уже и ориентация во времени и тем более в пространстве, навсегда потеряна. Мёртвых тут же, как брёвна оттащат на свалку трупов, где постоянно дежурят и присутствуют местные могильщики - шакалы и грифы. Вот уж кто показал самую настоящую правду о конопляной наркомании, так это этот писатель. Его всем надо читать, мозги у многих протрезвеют».
Школьные друзья так долго засиделись на берегу моря, что Валя начала уже волноваться, и пошла к ним на набережную. Жили-то они недалеко от побережья. Втроём они решили не идти домой, а ещё погулять. Константина Георгиевича и Валентину Сергеевну знали многие горожане. Их уважительно приветствовали и многие интересовались жизнью, здоровьем, но, к сожалению Павла Тихоновича ни кто не узнавал, да его попросту никто и не знал кто это человек. Вдруг к ним подошёл с палочкой в руке маленького роста седоволосый старичок. Он приветливо поздоровался с Валей, Костей и подал руку Павлу. Старичок внимательно смотрел на Павла, пытаясь узнать в нём Пашу из их класса, и он его узнал, но, к сожалению, Павел так и не смог признать в этом старичке Толика Афанасьева. Тогда сорок с лишним лет назад, конечно, Толя был другим, он был юношей, а сейчас неумолимое время его так изменило, что Паша хоть сломай голову, не мог его узнать. У Анатолия Александровича случилось такое горе, какого врагам не пожелаешь. Он с семьёй жили в Ростове на Дону. Вначале у него от передозировки героином умерла жена, она у него работала в онкологической больнице, имела доступ к наркотикам, вот там пристрастилась к ним и от них же и погибла. Затем сын пришёл с войны из Чечни наркоманом и тоже от передозировки умер. К огромному сожалению, у него жена была наркоманкой и она погибла от наркотиков, да так, что её до сих пор, вот уже десять лет, никто не знает, где труп её находится. Был у него один единственный внук, и того наркоманы посадили на иглу и он тоже в больнице от передозировки скончался, не смогли спасти семнадцатилетнего парня.
«Да, подумал Павел, - тут и с ума недолго можно сойти. Как же ты выжил, Толя?» Паша обнял Афанасьева, вспоминая, каким он в школе был весельчаком. Дальше они шли молча. Разговор начала Валя. Она сказала, что надо бы им всем сейчас пойти в городской парк в кафе. Мужчины согласились, и они на такси поехали в парк, заодно и посмотреть памятник Великому Ивану Поддубному, его Паша не видел. Когда Павел покинул город, в этом парке были в основном только молодые деревья, а теперь он его тоже не узнавал.
За разговором Павел так проникся проблемой наркомании в России, особенно, в его родной Кубани, что предложил внести посильную лепту в борьбу с нею своими деньгами. Он предложил перечислить громадную сумму во вновь создаваемый ими на Кубани благотворительный фонд «Город без наркотиков». Главным условием выплаты первичных, как бы начальных поощрительных грантов по 200 тысяч американских долларов всем без исключения школам города в целях развития в них программы «Антинарко», а потом по одному миллиону долларов за то, если в той школе не будет ни одного наркомана в течение трёх лет подряд. И так рассчитано на 50 лет в этом веке. Всем учителям школ, которые покажут свою усердную работу по спасению молодежи и не допустят употребление ими наркотиков, будут выплачиваться специальные персональные гранты по сто тысяч американских долларов каждому. Понятно, что денег Павел Тихонович имел, конечно, не мало, раз он так щедро ими распорядился на благо людей и ради людей.
В дальнейшем Павел Тихонович поступил так: он купил в родном городе себе дом и доживает теперь свою жизнь среди своих друзей и знакомых. Его проект по «Антинарко» работает очень эффективно и многие ему благодарны. Он спас уже не одного человека, а это и есть смысл его теперь настоящей жизни.