IV
Психоанализ как метод сравнения христианства и мистерий
Преследуемые нами цели в виде краткого обзора психологии (во всех ее проявлениях) требуют непременного упоминания следующего момента. Особенность состоит в том, что по отношению к остальным областям естествознания психология может считаться самой молодой из фундаментальных наук. Медленное и чередующееся постоянными сомнениями появление на свет психологии как самостоятельного направления в изучении принципов работы внутреннего мира человека с позиции естествознания происходило путем ее освобождения от эфемерных представлений философии и религиозной этики и сформировалось приблизительно к началу ХХ века.
На начальном этапе становления молодой науки сами методы объективного научного исследования внутреннего мира человека представляли собой определенную трудность. Опуская интересные исторические подробности, можно сказать, что основные направления в изучения психики оказались сведены к физиологическому и психоаналитическому методу. Начало первого было положено учением Ивана Павлова, а первооткрывателем второго почти одновременно с русским академиком стал невролог из Вены Зигмунд Фрейд.
Все дальнейшие наши размышления в основе своей производное от медицинской и в некотором роде философской теории психоанализа, вскрывшего наиболее глубинные пласты человеческого разума. Ведь именно наш собственный еще не познанный разум стал творцом не только мифологии, но и религий.
Понятно, что к началу ХХ века образовалось достаточное количество теорий, пытающихся с различных позиций подойти к вопросу трактования мистерий, как проявления язычества, так и христианства. Естественно, каждая из таких теорий, в рамках своей компетенции, претендовала на достижение искомой истины.
Несомненно, доля правды существует во многих теориях. Однако прошлые подходы были лишены одного немаловажной составляющей. Определенно, чувствовалось отсутствие мнения со стороны изучения самого разума. Основанные на различных опорных пунктах всевозможных дисциплин теории настолько получили свое распространение среди доверчивого и во многом поверхностного мнения обывателя, что открытия в области глубинной психологии были восприняты как некий новый и в значительной степени порочащий авторитет предыдущих версий взгляд.
Это не единственная причина, мы уверены, отчего подобный взгляд не был оценен по достоинству. Именно в этом вопросе были затронуты не совсем приятные стороны внутреннего мира самого человека.
Наибольший интерес касательно наших размышлений представляет факт, что большая часть философских интерпретаций, на которых опирались прошлые теории, была основана на восприятии нашим же сознанием скрытых в нас имеющихся бессознательных процессов. Данные процессы весьма отличаются по свои механизмам от сознательных, имеют иную структуру и свойства. Именно по этой причине их существование и тайная деятельность внутри самого разума было открыто совсем не давно, до сих пор не полно и подвержено постоянным критическим замечаниям.
Первенство в области открытия механизмов деятельности бессознательного, в частности по созданию символов, несомненно, принадлежит психоанализу. Именно этот нелегкий путь, по нашему мнению, заставил посмотреть с другой точки зрения, можно сказать изнутри, на все прошлые достижения человеческой мысли.
До знакомства с попыткой объяснения символизма мистерий по теории Р. Штейнера, несколько другая сторона проблемы по отношению к христианству с позиции психоанализа нам была уже знакома. Иными словами, до написания данного материала нам были известны интимные истоки создания символов в мифологии и отчасти в религии посредством бессознательного человеческой психики. То есть, нам было известно значение и тесная взаимосвязь символа в определенном смысле как оборонительно симптома нашей психики с древними мифами, фольклором и сказками. К таким продуктам относится и религии в целом.
Итак, теперь мы можем сказать, что с вопросом попытки интерпретации основных символов постулатов христианства с позиции изучения психики, в отличие от символизма мистерий, мы отчасти были знакомы. В пределах наших познаний мы были подготовлены к некоторому пониманию глубинных причин религий вообще. Коротко об этом мы еще скажем.
Так, по отношению к мистериями мы оказались менее осведомленными. Основную информацию по истолкованию символов мистерий мы получили, как уже упоминалось, из книги Р. Штейнера «Древние мистерии и христианство». Однако, в связи с таким положением дел, необходимое изучение древних мистерий, как загадочных ритуальных действий и более ранний образчик примеров использования символизма, было предпринято нами с некоторыми предосторожностями.
Во-первых, как нам кажется, уже имеющееся знание вполне удовлетворяло нас своими выводами и могло объяснить действительно достаточное количество символических и религиозных моментов. Во-вторых, кто знает, куда в итоге может привести увлечение неизведанным, когда ступаешь по такой нечеткой почве и как избежать нежелательного преломления грани взгляда на предмет с естественнонаучного на эзотерический.
Также частичное изучение символизма мистерий, как скрытого и глубинного моста между видимым и «невидимым» миром, было сопряжено с волнующим ожиданием интересного для нас изложения самой теории истоков образования символов, на которых основаны мистерии.
К сожалению, как уже упоминалось, наши ожидания оказались напрасны.
Упомянутый автор многообещающе расшифровывает сюжетные линии мистерий, использует красивые и весьма смелые философские изложения христианских постулатов посредством символов мистерий, которые, однако, сами далеки от истинного понимания. Самое примечательное, что при этом вопрос причинности выбранного того или иного смысла для определенного образа, а также основания именно подобного толкования замалчивается.
Впрочем, подобное положению вещей не совсем удивительно. Подобную вольность и самоуверенность в обращении с древними символами, живущими не одно тысячелетие, мы встречаем отнюдь не редко.
Основной вывод, к которому мы пришли при знакомстве с основными направлениями толкования мистерий, можно определить следующим образом. Ничего действительно заслуживающего полного доверия, более глубокого и поучительного для себя, по сравнению с известными нам механизмами образования символов сквозь призму изучения психики человека, нам открыть не удалось.
По сути, по отношению к символизму мистерий и христианства мы остались на своих прежних позициях. Однако проведенный анализ натолкнул на некоторые интересные выводы, которые и легли основу данных очерков.
С другой стороны, мы не станем отрицать, что объяснения автора заинтересовало нас и нашло некоторое сходство с нашими предыдущими размышлениями. Как ни странно, но именно попытка подойти к раскрытию символизма при верном рассмотрении мистерий нам действительно показалась чуть приближенным к реальному положению вещей, как мы это себе представляем, нежели обобщенные учения христианства.
Подобное интересное ощущение вселило надежду на продолжение поисков. Нам показалось, что следуя выбранным путем нам удастся хоть на несколько мгновений приоткрыть дверь, которая ведет к ответу на интересующие нас вопросы сходства и отличий мистерий и христианства.
Продолжение следует ...