У бабушки был друг, Николай Прокофьевич, старый большевик. Раньше он был не старый, а очень ничего себе и к тому же - вдовец. Бабушка даже разругалась из-за него со своей давней приятельницей, которая имела на него виды, но не имела такой женской привлекательности , как бабушка. Поэтому большевик остался не с ней. И не пожалел.
Николай Прокофьевич жил на другом конце города в микрорайоне с поэтическим названием "Белая ромашка". Но ежедневно, несмотря на любую погоду, ездил на трамвае к моей бабушке на обед. Обед состоял из закуски, первого, второго и десерта. Всё это подавалось на посуде, не хуже ресторанной. В холодильнике стоял запотевший графинчик с водочкой, которая наливалась в хрустальную рюмочку. Когда я доросла до выпивки, Николай Прокофьевич покупал нам с бабушкой бутылочку марочного "Кагора", который мы пригубляли во время трапезы тоже из хрусталя.
Бабушка очень вкусно готовила и выпекала необыкновенные торты, рецепты которых собирала повсюду. Причём готовила она как-то незаметно и споро. Всё у неё буквально "горело" в руках. Вкус её баклажанной икры стоит у меня во рту до сих пор. Ничего подобного я никогда больше не ела. Она готовилась в чугунном казане и аромат стоял такой, что слюни капали на пол. Я не выдерживала этой пытки и уходила в кино или на прогулку в цветничок - место скопления курортной публики. А на обратном пути покупала свежий черный хлеб-кирпичик. Больше на обед мне не надо было ничего. Икра намазывалась на ломоть хлеба и отправлялась в рот с завидной быстротой. Вкусна она была и настоявшаяся холодная. Но уже подавалась как закуска.
Бабушкины блинчики - ещё один восторг. Они были все как-будто из соединённых тестом пузырьков воздуха. У бабушки был свой секрет жарки. Она добавляла в тесто растительное масло и уже ничем не смазывала сковороду. После выпечки каждый блин смазывался топлёным маслом. Делалось это при помощи связки куриных перьев, которые щедро размазывали масло по блину. А когда блинчики были с мясом, можно было просто проглотить язык. Они были квадратные, с румяной, хорошо поджареной корочкой и жир струился прямо по пальцам, когда мы их поедали...
Ещё помню ароматный южный тёмно-бордовый борщ с белым островком густой сметаны посередине, вишнёвый кисель-желе. Ложка в нём просто стояла, а самой вкусной была пеночка, когда он застывал. Детский пирожок из творожных сырков с изюмом, посыпанный ванильной пудрой и отдельная песня - пельмени. Это наше фирменное блюдо.
Когда я приезжала к бабушке у неё в поддоне под морозилкой стройными рядами их лежало штук двести. И бабушка каждый раз спрашивала:"Сколько тебе сварить - сорок, пятьдесят?" Сейчас сын в армии, но когда бы он не пришёл на побывку, его так же ждут дома "бабушкины", собсвенноручно лепленые мною пельмени. И больше ему ничего не надо.
Бабушка никогда меня не ругала, не читала нотаций и нравоучений, не заставляла ничего делать и, наверное, поэтому мне у неё всегда было тепло и хорошо. В общем, с бабушкой мне очень повезло...