Миниатюра
И не понятно, что было, и не понятно, что будет... Да и нужно ли знать? И снова зима, и потом зима, и опять зима. Зима... А где-то года считают летами, а здесь зимами, зимами...
И была молода, и красива была... А может и не была красива? Но, ведь была молода? Была! А было ли счастье ей? А было ли горе ей? Да уж было горе, много горя было... А в чем счастье было, когда все за нее решено уж было? А мечталось ли ей о другом? О другом, о большом, большем - чем глаз охватит, да то, что за полем, да то, что за лесом.
Что осталось позади? Чего ждать впереди? Вопросы, вопросы, вопросы... А нужны ли ответы?
А ответ простой, что как солнце с утра, что как месяц в ночь: и была молода, и красива была, и мечталось ей в глубине ночи. А подушка та, что в приданое шла, до сих пор хранит мысли девичьи, мысли девичьи, да память долгую, слезы горькие. А хотелось ей, от доли той, в пруд лебедушкой, в небо синее птичкой-ласточкой. Сколько лет прошло... А сколько лет прошло? Кто им счет ведет? Много ль, мало ли?
На портрете том бровь не дернется, губы сжатые, руки сложены и… - потухший взгляд. Что же это? Иль закат уже? А судьба то что? В чем судьба была? Что прописано, то и прожито. Много плакалось? Ой, много плакалось! Что ж, красив платок, огонь свечою растопил ледок, лето вспомнилось. Провела рукой, да над той свечой, потеплел вдруг взгляд, но надолго ли? Рассказать кому, да не принято.
На портрете том бровь не дернется, губы сжатые и потухший взгляд. Сколько прожито, то и прожито.
Миниатюра написана по портрету кисти художника Александра Шилова (серия "Материнские думы").