Андрея взяли на полставки лаборантом на кафедру анатомии. Обещали зарплату - двадцать пять рублей. Эта сумма почти равнялась стипендии, которую в первом семестре он не получал из-за тройки по русскому на вступительных. Работа показалась несложной: обеспечивать занятия студентов раздаточным материалом, содержать в порядке лабораторию.
Что такое раздаточный материал, Андрей узнал, когда доцент кафедры анатомии Юрий Петрович, пожилой лысоватый мужик, привел его в подвал институтского здания. Вдоль длинного узкого коридора стояли эмалированные ванны, накрытые деревянными крышками. В этих ваннах плавали в формалине фрагменты человеческих тел. Сверху, на стене - таблички с наименованиями, что где.
- Если студенты изучают мышцы руки, вы должны достать нужный фрагмент с отпрепарированными мышцами. Даёте стечь формалину, - Юрий Петрович подцепил большим пинцетом чью-то кисть со снятой кожей, подержал над ванной, - кладёте его на кюветку и несёте на занятие.
Андрей старался не глядеть на то, что недавно было чьей-то рукой. Перед глазами вдруг поплыло.
- Потом в целости и сохранности следует вернуть препараты обратно, - словно сквозь вату услышал Андрей голос доцента.
- Ну-с, всё поняли, молодой человек? - насмешливо произнёс Юрий Петрович после экскурсии.
И вот первый рабочий день. Облачившись в белый халат, сам факт обладания которым наполнял сокурсников чувством зависти, а его самого - гордости, новоиспечённый лаборант отправился в подвал. Поскольку мачеха была женщиной крупной, дородной, то и её сестринский халат, который она сунула в сумку в последний момент перед отъездом, был ему несколько длинноват и широковат, особенно в груди. Но Андрея это не особенно смущало - у многих вообще никакого халата не было! В магазинах они тогда не продавались.
Читая на ходу длиннющий список материалов и немного мандражируя, Андрей спустился по лестнице. В подвале тускло горела всего одна лампочка. Лаборант шёл, заплетаясь о полы халата, с большой кюветой в руках, и его нелепая тень колыхалась на стенах. Стоял стойкий запах формалина и чего-то ещё. "Мертвечины", - ужаснулся догадке студент и невольно поёжился. У тени на стене тут же поднялись волосы. Андрей остановился. Сосчитал до десяти, как учила мачеха. Потом, преодолевая страх и отвращение, подошёл к одной из ванн. С трудом поднял набухшую от формалина тяжелую крышку. Медленно натянул резиновые перчатки. Стараясь не дышать, начал вылавливать из ванны стопы и голени. Сверился со списком: не хватало больше половины. Андрей пошарил по дну ванны и намочил при этом рукав. Убедился, что ничего нужного здесь уже не осталось. Повернулся к другой ванне и стал искать там.
Сзади раздался грохот. Андрей вздрогнул и дёрнулся бежать. Но кто-то очень крепко держал его сзади за халат! Лаборант замер от ужаса. По позвоночнику пробежал холодок.
В подвале было тихо, и больше ничего не происходило. Медленно оглянулся. Понял, что громыхнуло: незакрытая им крышка упала на ванну и защемила полу халата. Выдернув в сердцах намокший подол, лаборант быстро закидал в кювету недостающие материалы и побежал наверх.
- Вот, - поставил он раздаточный материал перед преподавателем, вытирая пот со лба.
- Ладно, молодец! А чего мокрый такой? - повернулся к Вовке препод.
- Сам в ванну с покойниками нырял! - весело заржали студенты.
Октябрь выдался холодным. Пронзительный ветер, дождь. Нужно было срочно покупать тёплую куртку. В поисках заработка Андрей не отказывался ни от какой работы: носился по овощным базам, перебирал картошку. Иногда разгружал вагоны. Нужную сумму скопить всё не удавалось.
Учёба и до этого шла туго, а теперь времени на неё вообще не оставалось.
Как-то Андрей производил уборку после практического занятия по анатомии. Вымыл все кюветы, колбы.
- Молодой человек! А почему вы спиртом инструменты не протираете? - задал вопрос заведующий кафедрой.
Так Андрей узнал, что ему положено н-ное количество спирта. Он спросил потом у Юрия Петровича:
- А где полагающийся мне спирт?
И по тому, как замешкался доцент, как побагровела его лысина, пришло в движение всё лицо: зашевелились лохматые брови, зажил самостоятельной жизнью сизоватый мясистый нос, Андрей понял, что этим невинным вопросом нажил себе врага.
И действительно, отныне на всех практических занятиях по анатомии Юрий Петрович не оставлял его в покое. Другие студенты могли просидеть тихонько всю пару. Но только не Андрей.
- А что по этому поводу думает мой коллега Маслов? - ехидно спрашивал на каждом занятии Юрий Петрович, почёсывая выдающийся нос.
И если коллега Маслов, разгружавший ночью вагон с мешками сахара, ничего вразумительного сказать не мог, нос педагога моментально приобрёл укоризненно-скорбное выражение, и Юрий Петрович, многозначительно крякнув, ставил в своём блокнотике очередной жирный минус.
Время близилось к Новому году. Андрей с несчастным видом сидел на кафедре и пытался в седьмой раз сдать зачёт по анатомии. Рядом ждала своей участи Маринка Потанина. Учиться девушка не любила, часто пропускала лекции и семинарские, не утруждала себя утомительной зубрёжкой, без которой в медицинском институте никак не обойтись.
И теперь они, единственные из группы, кто ещё не сдал зачет, с тоской ждали Юрия Петровича, от которого зависел допуск к первой сессии. Маринка с откровенной скукой листала анатомический атлас, иногда с издёвкой в голосе читала латинские названия и всем своим видом показывала, что эта анатомия ей до лампочки. Андрею нестерпимо, до коликов в животе, хотелось есть. И думать получалось только о еде, а не о мышцах и сухожилиях.
- Хороший окорочок! - сказал он, вытаскивая из кюветы человеческую голень.
Маринка отвлеклась от атласа и, подыгрывая, спросила:
- Что, смог бы откусить?
Андрей дико взглянул на неё, потом на серовато-бурую голень со снятой кожей, с которой стекали капли формалина.
- Ну, ты скажешь тоже...
В Маринкиных глазах разгорался лукавый огонёк.
- А на спор откусил бы?
Андрей на секунду задумался.
- Смотря на что спорить.
- Ну, например, проигравший поведёт в кабак!
Для вечно голодного Андрея это был удар ниже пояса. От такого соблазна трудно было устоять. И глядя в серые внимательные глаза, он прошептал:
- По рукам!
Тут же вонзил зубы в холодную мякоть икроножной мышцы, стараясь не коснуться её слизистой рта и языком, но всё же ощутил горечь формалина.
Голень на самом деле была ужасно жёсткой, каким обычно и бывает сырое мясо. Андрей сдавил челюсти и замотал головой, пытаясь оторвать зубами кусок: проиграть он никак не мог.
Маринка во все глаза смотрела на это дикое зрелище, наконец, едва сдерживая рвотные позывы, воскликнула:
- Всё! Хватит! Я проиграла!
Прополоскав рот холодной водой из-под крана, Андрей невозмутимо спросил:
- Когда в кабак?
- А чего тянуть? Завтра и пойдём! - ответила девушка, задержав на нём заинтересованный взгляд.
За окном быстро темнело. Наконец пришёл с какого-то совещания Юрий Петрович.
- Ну что, должники, готовы? - ласково спросил он, протирая белым платком розовую лысину.
От него пахло коньяком и дорогими сигаретами. Подойдя к столу, Юрий Петрович ткнул пальцем в первую попавшуюся мышцу:
- Что это?
Оказалась та самая, которую Андрей пытался кусать. Не сговариваясь, студенты хором произнесли:
- Гастроснемиус, капут латерале!
- Ладно, пора Новый год встречать. Давайте зачётки, - шевельнул бровями доцент. Сизоватый нос умудрился остаться на этот раз неподвижным.
Прошло немало лет. Врачом Андрей так не стал: бросив медицинский, отслужил в армии. Судьба изрядно помотала его по свету. Многие события стёрлись из памяти, словно их никогда и не было в жизни. Но вот название мышцы, благодаря тому нелепому пари, помнит до сих пор.