В Ленинград приехали под вечер. Пасмурно. Недавно прошел дождь. Прохладно. Здания мрачные, обшарпанные. Узкие улочки, толкотня в троллейбусе. Город сильно разочаровал неказистым видом. Где его хваленая красота? Какая-то нищая убогость. Только в такой серости и жить героям Достоевского. Ехали не очень долго, несколько остановок.
Трёхэтажный дом у Таврического сада, рядом с Михайловским садом, как узнаю потом. Двор глухой, со всех сторон замкнутый домами, типичный для Ленинграда. Коммуналка на втором этаже. В комнате тесно. Большая полутораспальная кровать отгорожена занавеской. Хозяева молодые и симпатичные, мой тезка. Уступили мне свою пышную кровать. Понимаю, что мы сильно их побеспокоили, но никуда не денешься, иного выхода нет.
Перед сном я и девочка сели рядом на диван перед телевизором, остро чувствуя близость друг друга, но делаем вид, что мы бесстрастны, равнодушны. Всё это передаётся телепатически: в этом возрасте мы все становимся телепатами, умеем угадывать мысли других, но зажатость, закомплексованность сильнее.
Впервые вижу телевизор в непосредственной близости. Изображение темное, нет контрастности, да ещё показывают сумерки. Фильм десятилетней давности, который я уже видел. Смотреть далее нет никакого смысла, несмотря даже на близость девчонки, которая волновала своей возможностью, теоретически. Уснул на кровати, как убитый.
Утром пошел сдавать документы в технологический институт имени Ленсовета на физико-химический факультет. Неподалеку сберегательная касса, в которую положил деньги, чтобы воры не украли, и я не остался бы ни с чем. И начал оформляться в общежитие, чтобы не обременять хозяев. Беготни хватило на целый день.
Оставалось лишь поставить подпись, что прошел санобработку, и можно вселяться в общежитие. Пришлось ехать куда-то в другой конец города и разыскивать баню, где с меня взяли 30 копеек, поставили печать на справку и показали на вход в баню.
По-наивности подумал, что мыться нужно обязательно, коль такие строгие правила. Прошел в пустое, мрачноватое отделение на полусотню душевых кабинок. Горячей воды нет. Кое-как ополоснулся холодной водой. Полотенца нет.
С запозданием подумал, что кроме меня сюда никто не заходил, и, сгорел от стыда, что купился, как мальчишка. Другие ставили печать и уходили, а мне почему-то указали на вход в баню. Надел одежду на мокрое тело.
Всё это формальность, повод изъять деньги, которые шли на содержание кассира и амортизационные отчисления за баню. Возможно, никакой прибыли государству и не было, но это уже никого не волновало.
Главное, все при деле, а у абитуриентов стоит печать в справке о прохождении санобработки. Очередной советский кафкианский абсурд, к которому я не мог привыкнуть, и каждый раз возмущался.
Шесть часов вечера. Ехать в общежитие уже поздно, да и хозяев надо предупредить, чтобы не волновались, и поблагодарить. Переночевал ещё одну ночь. Утром взял чемодан с учебниками и пошел оформляться в общежитие. Заплатил за проживание за два месяца. Выдали одеяло, две простыни, наволочку, полотенце.
Комната на третьем этаже огромная, едва ли не на 30 коек, если не больше. Многих нет, уехали на каникулы. Но постоянно в комнате около десяти человек. Лишь из-за огромности комнаты, кажется, что в комнате просторно. В дальнем углу целыми днями сидит парень с учебником и зубрит. Сказали, что он отличник, идет на золотую медаль. Другой, часами боксировал с тенью, третий рассказал, что здесь воруют друг у друга одеяла.
Моя койка торцом у глухой стены неподалеку от двери. Ребята встретили дружелюбно, без навязчивости, дали оглядеться. Но где хранить карманные деньги, когда лягу спать? Ночью любой может вытащить из карманов. Положил под матрас.
Кто-то сказал, что вечером неподалеку есть танцплощадка. Это интересно. Спросил, есть ли велосипедная секция? Есть. Вероятно, тренируются за городом и гонщики лучше меня, а я давно не тренировался, не смогу показать себя.
Живо представил, каково будет в этой комнате, когда вернутся все студенты. Жуткое зрелище. Наверняка, украдут у меня одеяло. Мне придется выплачивать его стоимость, потом снова могут украсть. И где напастись на это денег? Да и смогу ли я прожить на стипендию? Мать не сможет меня содержать. Да и одеваться нужно. Мой гардероб более чем скромен.
Я всё более прихожу к выводу, что мой приезд в Ленинград авантюра по многим причинам: мои знания хуже некуда, экзамены завалю, как пить дать, а если и примут, то смогу ли в таких условиях усваивать сложнейшие знания, что очень сомнительно.
Я взял у парня вузовский учебник по химии, бегло осмотрел – чтобы в этом разобраться, нужно большое терпение и усидчивость, к которым я не привык. А таких учебников не один. Денег мне хватит на два месяца, и это при большой экономии. Но после провала экзаменов у меня не останется денег на обратный билет домой. Не лучше ли сразу вернуться, пока не истратил все деньги?
Поехал на Невский проспект в кассу предварительной продажи. К кассам не подступиться. Все хотят уехать на юг. Такое впечатление, что кассы не торгуют, никто не отходит с билетами. Под потолком протянута металлическая сеть, защищающая головы от падающей штукатурки. Не проще ли сделать ремонт? Это же стыдобища для такого города!
Прочитал, что можно заказать билет по телефону. Но в кармане нет мелочи, а киоскерши не меняют. Поехал к тезке и соврал, что не прошел медкомиссию из-за больного уха, и нужно заказать билет. Он сказал, что может пройти комиссию вместо меня, но я махнул рукой, и он заказал билет до Саратова с доставкой на дом, за десять дней до отъезда, которые невольно придется провести в Ленинграде.
Я уже устал от шумного города. Но время надо как-то убивать. Ходил по улицам, музеям, и незаметно влюблялся в город, поняв это гораздо позже, когда от него остались одни воспоминания.
Только на проездные билеты в день уходило до десяти рублей. Столько же оставлял каждый раз в столовой возле Невского проспекта, где очень людно. Приходилось стоять в очереди. Но кормят вкусно. Других столовых не удавалось найти. Деньги стремительно таяли.
На Невском проспекте заметил общественные туалеты в полуподвальных помещениях. Это ободряло. В случае неожиданной неизбежности, не придется в волнении метаться, разыскивая необходимое. Желающих много. Входная дверь почти не закрывается. Входят озабоченные, выходят с улыбкой, шутками. Как мало человеку надо, чтобы почувствовать в городе невыразимое облегчение!
Туалеты не поразили столичностью. Как всюду по стране, вонючи и грязны. Но, спасибо и за такие. Хуже, когда их нет. Что потом и случилось. С годами, их, расположенных на самом выгодном месте, то есть на Невском проспекте, вытеснили кафе и магазины. В последующие приезды я их уже не видел. Приезжий знал, что искать в чужом городе бесполезно, нужно срочно садиться в автобус и ехать на Московский вокзал.
Неподалеку натолкнулся на букинистический развал. Хороших книг так много, что на мой вкус понадобился бы целый контейнер. Купил Александра Беляева и Жюль Верна.
В табачном магазине увидел сигары. В Батуми их не продавали. На удивление дешевы. Приобрел коробку, в которой лежало десять сигар. Закурил и понял, что ничего не потерял, если бы не купил.
Только спустя много десятков лет узнаю, что при курении сигар не затягиваются, а лишь берут дым в рот, смакуя аромат. Я же по-привычке затягивался крепчайшим дымом, удивляясь, как их можно курить, такие крепкие? Одной сигары хватило на целый день, пока мотался по улицам города. За все дни не выкурил и половину сигар. Оставил соседу по койке.
Возле Таврического сада поразила, навстречу идущая, красивая девушка с широко раскрытыми, страстно пожирающими глазами, какими она посмотрела на меня, и быстро прошла. Я не понял, что означал этот взгляд? Она, явно, хотела секса. Ей было мало разгульной ночи. Вот бы, познакомиться с ней. Но поздно сообразил, уже не найти.
Возможно, она была под действием наркотика, о которых я тогда и представления не имел.
Купил билет в широкоформатный к/т, где месяцами на экране показывали только два фильма, других не было, не сняли. Подумал, что через несколько лет в каждом городе появятся такие к/т, прогресс не стоит на месте.
На Петроградской стороне нашел стерео-кинотеатр, фильм разочаровал. Ничего необычного и интересного. Лишь экран необычен, более ярок, нужна неподвижность головы, чтобы что-то рассмотреть, а фильм скучен, никаких спецэффектов, чтобы вздрагивать и уклоняться.
Наши учёные как всегда были первыми, но у нас стереокино заглохло. Из других стран приехали, переняли нашу технику и принялись показывать свои фильмы, которые начали вызывать восхищение.
Случайно набрел на музей Суворова, долго осматривал экспонаты и картины.
В Эрмитаже народу очень мало. Возле кассы никого нет. Заплатил 30 копеек и провел в зале четыре часа. Почти всё осмотрел. Сначала долго останавливался возле каждой картины, пока не понял, что не осмотрю и сотую часть музея. Бегло начал всё осматривать, убыстряя темп. До закрытия оставалось совсем немного, и египетский отдел в полуподвальном помещении осматривал почти на бегу. Вышел голодным.
После Эрмитажа картины Русского музея не так впечатляли. Многие знакомы. С интересом осматривал огромные полотнища. Людей больше, чем в Эрмитаже.
На колоннах Исаакиевского собора увидел щербатые следы артобстрела.
Непонятно, как можно такое допустить, чтобы враг хотя бы царапнул по этому красивому зданию? Вокруг суетятся киношники, устанавливают софиты. Может быть, это и помешало зайти в собор? Или не испытывал в этом особой необходимости? Позже догадаюсь, что снимали фильм «Балтийское небо».
Пошел к Неве мимо Медного всадника. Не знал, что напротив, через Неву находится кунсткамера и военно-морской музей. Ходил наугад. Если что интересное замечал, то заходил и смотрел. Внимательно осмотрел Казанский собор – музей религии. Едва зашел, как чуть ли не в центре зала увидел комок. Поднял – деньги. 15 рублей.
После осмотра музея перешел улицу и на эти рубли в магазине купил долгоиграющую пластинку. Кто-то сделал мне подарок. Проходя по Невскому, зашел в магазин, который удивил ассортиментом: на полке величественно стоят огромные магнитофоны «Грюндиг», но цена несусветная.
Лишь полюбовался и отошел к другому отделу. Ничего особенного, заурядный товар, но вот на витрине черная икра в маленьких баночках по 33. Я не собирался её покупать, а вот сигареты «Кэмел» не прочь, давно о них мечтал. Люди подходили к кассе, выбивали чек. И всё же что-то меня смутило, спросил молоденькую продавщицу:
— Могу ли купить сигареты?
— Если есть валюта.
Пристыженный, вышел из магазина. Посмотрел на вывеску, там ничего такого, чтобы указывало на избранность, принадлежность к Торгсину. Легкое недоумение. Почему черную икру нельзя продавать в обычном магазине?
Задержка с отъездом уже тяготила. Я не понимал, что мне выпала удача хорошо узнать город и полюбить его, поэтому день отъезда встретил с облегчением. Сдал своё одеяло и постельные принадлежности. В бухгалтерии мне сказали, что деньги за неиспользованные два месяца проживания в общежитии мне не могут вернуть. Я не расстроился, не очень и большие деньги.
продолжение следует: http://proza.ru/2012/07/08/378