Пришло время первого отпуска. Получу сразу отпускные и зарплату. Вроде бы, денег много, но дыр ещё больше. После отпуска не скоро получу зарплату. Что если работать во время отпуска? Спросил мастера. Нельзя. Пошел к секретарше начальника цеха. Нельзя.
Что ж, придется отдыхать.
Время отпуска пролетело незаметно. Всё время с детьми. В городе для них развлечений мало. Ходили в лес собирать ландыши. Здесь их целые поляны. Все рвут большими букетами.
Мне нравился новый многоэтажный город. Единственный недостаток — мало зелени, нет зелёного фона, который украшает города. Посаженные деревца еще не скоро вырастут. Всё голо и не смотрится должным образом.
Буквально, в каждом дворе стояли три парные наклонные железные конструкции с крючками, на которые можно цеплять бельевую верёвку и сушить выстиранное бельё. Такая забота о жильцах радовала, не у всех жильцов, особенно в малосемейках, были балконы и лоджии. Как бы, подразумевалось, что вывешенное бельё никто не станет воровать. Видимо, у населения мало было доверии, потому что очень редко кто вывешивал бельё. Большей частью, они стояли пустыми, никто не пользовался, поэтому они хорошо сохранились и перешли в новый век, в котором всё так же продолжали строить новые дома и эти бельёсушилки.
Летом, возле базара, в первом квартале, в небольшом мебельном магазинчике, купил за 115 рублей симпатичную зеленую раскладную софу. Доставка обошлась бесплатно, грузчики не сориентировались с кого брать деньги, выгрузили и уехали. Теперь Влада спала на диване, а Власта, как самая маленькая, в детской кроватке.
Через какое-то время мы обнаружили, что со Старого города от тети Нюры привезли клопов, которые успели заселить детскую кроватку, а теперь уже оккупировали и новую софу. Вика срочно купила карбофос, и начали обрабатывать всю мебель. Я вынес спинки софы в подъезд, чтобы они не мешались в комнате, пока будем морить.
Через минуту, когда случайно выглянул в подъезд, спинок уже не было, кто-то решил прибрать неправильно лежащее имущество. Где искать? Набрался наглости и позвонил соседям. В одной квартире никого не было, а во второй выглянул молодой мужчина, кивнул головой и вынес две спинки, не сказав ни слова в своё оправдание, словно не он украл. Новое никто не станет выбрасывать.
В детской кроватке особенно много клопов, и я вынес её на площадку внутреннего дворика. Клопов около тысячи. Побежали в разные стороны. Я принялся давить их ногами, потом понял, что так просто их не выгнать из соединений, стал разламывать спинки, а потом и всю кроватку, и выбросил её. Отныне девчонки стали спать вдвоем, валетиком, на софе, которая ещё несколько лет слабо пахла карбофосом.
Средний возраст жителей Автограда 26 лет, почти в каждой семье дети. Садиков не хватает, все ждут своей очереди. Часто возят из своего садика в дальний, пока не возникает возможность обмена. Власту удалось устроить в садик. В шесть лет она уже могла читать, как и Влада. Научились внезапно – прорыв. Но читать ленятся.
Но Власта не выговаривает букву «Р», поэтому не стал настаивать, когда учительница отказалась и ее принять в первый класс, хотя, уверен, училась бы не хуже Влады. Может быть, оно и к лучшему. Куда спешить? Она не мальчик, чтобы успеть поступить в институт до призыва в армию. Пусть наиграется. И это оказалось верным решением. Училась она легко.
Мне не пришлось ей помогать, в отличие от Влады, которой не давалась математика. Порой, объясняя задачу, терял терпение, раздражался на тупоумие. Но это был единственный год, когда пришлось сидеть рядом и помогать. Вика категорически отказалась заниматься с ними, как и ходить в школу на собрания, где меня сразу же выбрали председателем родительского комитета – учительница быстро сориентировалась на того, кто не может отказаться.
Я понимал Вику, она стеснялась, то ли маленького роста, то ли не привыкла быть в центре внимания. И в воскресенье я ходил с детьми на прогулки, то в детский парк, то в лес, то на пляж, пока Вика дома стирала, готовила еду.
Однажды Вика привела со двора очень красивую девочку лет пяти. С возмущением рассказала, что её мать не кормит девочку, и она вынуждена ходить по соседям. Вика усадила её за стол, досыта накормила и дала пирожков. Девочка не выглядела худой. Одета хорошо. Странные есть матери.
Минут через пять её мать пришла за дочкой. Такая же красивая, прекрасно одета. Но на лице уже заметны следы увядания. Я посчитал, что за малышку надо заступиться, начал упрекать. Мать же сказала:
— Дочка патологическая лгунья. Я уже устала всем объяснять, что она регулярно и хорошо питается.
Я ей поверил. Бывает и такое. Девочке одной скучно: хочется повышенного внимания, чтобы жалели, угощали вкусненьким. Это уже сформировавшийся характер, который всю жизнь будет диктовать свои условия, манеру поведения. С тех пор я больше их не видел.
Ближе к осени, Саша Сарычев попросил меня помочь, перевезти его вещи на квартиру, которую он снял на Юбилейной улице. Вещей набралось много, целая машина. После разгрузки он пригласил остаться, обмыть переезд вместе с остальными помощниками, но я понимал, что в такое время каждый человек в комнате ; это обуза, да и не тянуло выпивать на дармовщину, и я ушел один.
В ноябре ни одна газета не написала про замполита Валерия Саблина на эсминце «Сторожевой», что морской офицер осмелился поднять бунт, арестовали капитана, и отправились в открытое море. На что он надеялся? Что его поддержат? Значит, с мозгами у него не всё в порядке. Советский народ почти поголовно знал, что советская власть — это надолго, лет на сто, не меньше, пока всё не прогниёт насквозь. Бунтовать бесполезно. Коммунисты крепко держатся за власть.
Регулярно надо добровольно ходить на стройку. Я стеснялся отказываться, и, невольно становился победителем социалистического соревнования за год. Получил грамоту и десятирублевый подарок в виде чеканки, которую вручили в третьем комплексном общежитии, где недавно жил. Перед собранием ко мне подошли за двумя рублями на выпивку после чествования. Но не хотелось выпивать с незнакомыми людьми, неловко себя чувствую, и отказался.
Ушел сразу после торжественных речей и вручения подарка. Тем более что по незнанию пришел точно к назначенному времени, как мне сказали, а все пришли на час позже. Заехали домой, переоделись, а я, как был в затрапезном одеянии после работы, так и пришел на собрание. Поэтому и чувствовал себя неловко.
Может быть, поэтому мне на следующий год не дали победителя, но зато все последующие года я был победителем социалистического соревнования, даже дали значок ударника ХІ пятилетки. Видя мою дисциплинированность и хорошую работу, предложили стать профоргом, но я согласился лишь на должность заместителя.
Профоргом выбрали Саню Шевченко, работавшего в другую смену. Он окончил техническое училище, что не помешало позже стать начальником цеха Ш-8. Меня же, через год выбрали Председателем совета бригады. И в последующие годы, ещё лет пять выбирали.
Саша Госсман стал начальником участка, а нашим мастером - Твердохлебов, работавший до этого в соседней бригаде оператором. Как-то я увидел докладную, написанную им, и удивился безграмотности. Как же он смог закончить институт?
Лицо простоватое, русское. Он быстро разобрался, что я не могу отказывать и начал давать разные поручения. Однажды предложил мне проводить в бригаде политинформацию. Я ответил, что в этом нет необходимости, сейчас все читают газеты, и у каждого в квартире стоит телевизор, все в курсе новостей.
— Нет. Многие месяцами кроме бутылки ничего не держат, — не согласился он со мной, и быстро отошел.
Не хотелось с ним ссориться. Что за блажь? Ни в одной бригаде не проводят политинформацию, а у нас решили отличиться. Взваливают поклажу на того, кто везет. Вероятно, мой отказ подействовал, больше не заикался о своей задумке.
Представляю, как бы я глупо выглядел, если бы согласился. В армии этим занимались офицеры, а солдаты вынуждены слушать галиматью об угрозе НАТО, СЕАТО, СЕНТО. Да и сидеть в теплом классе лучше, чем на холоде маршировать на плацу.
Смогли купить софу за 240 рублей, первую самую дорогую покупку. Как и всё советское, с небольшим браком. Точнее, редкая вещь, приобретенная нами, оказывалась без брака. Это уже превратилось в закономерность. Как бы мы ни вглядывались в товар в магазине, но стоило привезти домой, как брак вылезал наружу. А менять, себе дороже.
Лишь однажды без особых хлопот поменял часы, которые купили Вике, и они уже на следующий день остановились. Вика стеснялась требовать свое. Пришлось мне идти в магазин «Восход», где без пререканий выдали справку и послали на второй этаж. Там я, в компании таких же бедолаг, написал заявление на выдачу денег, и через полчаса получил их.
И сейчас, очень скоро сломалась задняя ножка на софе, и я заменил её самодельной, поставил у стены, где не видно. Софа долго прослужила нам, добрый десяток лет, если не больше. Передали как часть приданого Власте, и уж они всей семьёй быстро доломали.
Записался в центральную библиотеку. Раз в неделю менял книги, и скоро стало нечего выбирать, несмотря на свободный доступ к стеллажам. Но в это время пришла на работу библиотекарша из общежития, которая меня запомнила, и стала выдавать те книги, которые дают по-знакомству, только своим.
В этом был какой-то резон. Если пустить хорошую книгу на свободный доступ, она скоро присваивалась нечестным человеком. Он исчезал, а найти его не было возможностей. Многие не приносили книги по несколько лет, на посланные увещевательные открытки не обращали внимания.
Продолжение следует: http://proza.ru/2012/07/15/562