…Жизнь любого города, концентрирующего человеческую жизнь в сжатой точке времени и пространства, обретает реальный смысл тогда, когда она насыщена символами, соединяющими настоящее и прошлое. Вне их она, при всех темпах, при всем возрастающем количестве совершаемых в единицу времен жизненных актов – обмена, дарения, отъятия – становится не более чем призрачной. Ибо все эти действия имеют лишь сиюминутный и узкий смысл, затрагивающий лишь те, которые непосредственно сцеплены с ними. Ни одно из них не отражает в себе всего происходящего, не наполняется им и не выходит тем самым за пределы себя. Придать им онтологический, вечный и общезначимый лик может лишь их бесконечное отражение друг в друге, которое дается только символами, неповторимо формирующими уникальное местное пространство и время.
У Урсулы Ле Гуин есть образ «Города лжецов» – Эс Тоха, символа паразитической цивилизации, основанной на искусстве обмана, разрушившей неповторимые миры планет Экумены с их уникальной историей и высочайшими достижениями. Этот город-призрак, лишенный прошлого, стоит над глубоким каньоном, словно вися в воздухе. Никто не может сказать, сколько в нем жителей, какие здания настоящие, а какие – миражи. Он не терпит никакой конкуренции, никакого разнообразия, уничтожая его и стирая память его носителей. Остатки великолепной цивилизации Земли сохраняются лишь по крупицам отдельными семьями и общинами, которые скрываются в лесах, боясь привлечь внимание новых «Хозяев жизни». По равнинам бродят вконец одичавшие племена, утратившие прошлое и будущее. Но большая часть сохранившихся потомков землян признала власть лжецов, проповедующих «почтение к жизни», согласилась служить им и знать только то, что они позволяют ей знать.
Всякий раз, когда мы необратимо рушим то, что было (или могло бы быть) символом нашей преемственности с историей, когда безоглядно ради «духа времени» изменяем вмещающее нас пространство, когда вносим новые и новые сбои в цепочки наших культурных генов, в нашем воздухе, разрежая его, сгущается призрак Эс Тоха.
Разрушая старинные и просто старые здания, мы уничтожаем их смысл – распыляем, как нечто незначимое, символику, образующую наше неповторимое пространство и внутреннее время. Этот смысл, как правило, не передается тем новым сооружениям, которые вырастают на их месте. Они остаются сияющими призраками, пусть даже красивыми и функциональными. Они уходят корнями лишь в тонкий слой жизни – максимум в несколько лет, не успевая ни стать ценностью для души, ни обрасти воспоминаниями и легендами. Все вместе они словно висят в пустоте над разломом безвременья.